– Учитывая, что Хилсборо имеет отношение и к моей семье, я уже давно хотел сделать это. Думаю, что сейчас самое время, чтобы донести мысль о том, как нам нужна справедливость. В дополнение к этому шагу я, как и всякий другой фанат «Ливерпуля», хочу лишь поблагодарить болельщиков и команду «Эвертона» за их поддержку. Я говорю это не для того, чтобы заслужить расположение фанатов этой команды, ведь я понимаю, что они – мои личные соперники. Я делаю это, чтобы все понимали. Поддержка, которую они оказали нам, очень трогательна.

Мне было несложно искренне говорить о своей признательности «Эвертону» в связи с Хилсборо, ведь искренним было и их сочувствие. Нас объединило горе и жажда справедливости. Хилсборо и семьи каждого из болельщиков, каких мы потеряли, всегда будут значить гораздо больше, чем очередное дерби. Поддержка фанатов «Эвертона» была просто потрясающей, да и сам клуб всегда делал все, что только можно. Всякий раз, когда в городе происходила какая-нибудь трагедия или случалось что-то плохое, футбол замирал. Это невероятно, ведь обе группы фанатов такие горячие. Они – и красные, и синие, – по сути, живут ради своих клубов. Для большинства фанатов футбол – это жизнь. Но когда сердца жителей города разрываются от горя, мы объединяемся. Такую же общность мы почувствовали, когда убили Риса Джонса. Рису был всего одиннадцать лет. Он был истовым фанатом «Эвертона», у них с отцом и братом был абонемент на весь сезон в «Гудисон Парк». В августе 2007 года Рис вышел с тренировки футбольного клуба «Фёр три» на Крокстет-парк-эстейт, когда его застрелили – выстрелили в спину во время бессмысленной бандитской разборки. Его немедленно повезли в детскую больницу Олдер Хэй, но он вскоре умер. Его родители организовали кампанию «В память о Рисе уберите ружья с наших улиц», которую поддержали и «Эвертон», и «Ливерпуль», и все в городе. В такие-то страшные моменты и чувствуется объединяющая нас общность. Поэтому-то я решил сделать пожертвование, связав свой вклад с «Эвертоном», ради своей семьи и каждой семьи в городе, потерявшей кого-то из близких на «Хилсборо».

Я был уверен, что небольшой порез на гениталиях не остановит меня, хотя я был еще решительнее, чем раньше, настроен держать этот случай в секрете. Можно себе представить, какие песни будут обо мне распевать фанаты «Эвертона», узнай они, что случилось всего за несколько дней до дерби. Ходили слухи, что Росс Баркли, двадцатилетний полузащитник, звезда их клуба и мой товарищ по сборной, возможно, не будет играть из-за травмы. Но я знал, что это не так. Мой финансовый консультант случайно проговорился мне. С Баркли все в порядке. В своей новой опорной позиции я буду противостоять ему.

Во время подготовки Брендан нахваливал меня, рассказывая прессе, что в глубокой позиции я могу достичь уровня Андреа Пирло или Хавьера Дзанетти и так же руководить игроками, как они. Пирло, казалось, всегда был искушенным, но ему было всего тридцать четыре, и он играл за «Ювентус». Дзанетти было сорок, и он все еще выступал за «Интер». Однако большинство горожан были склонны скорее сравнивать меня с Баркли. Я был стар, а его расхваливали как будущего короля Мерсисайда. Благодаря этому у меня появился дополнительный стимул. Мне нужно было непременно участвовать, потому что я знал все характерные черты Баркли по нашей совместной игре в сборной Англии. Я видел его способности и мощь. Он был игрок что надо. Я рад был поговорить с ним, когда он обращался ко мне за советом. Фанатам из противоборствующих частей города могло бы показаться странным, что капитан «Ливерпуля» дает самому переспективному молодому игроку «Эвертона» совет оставаться верным своему клубу, но именно это я и сказал Россу. Я считал, что для него лучше всего сосредоточиться на том, чтобы играть все лучше и лучше за «Эвертон», клуб своего родного города, где столь многие любят его. «Эвертон» упорно прорывался в Европу, поэтому не было смысла переходить куда-то еще. Хотя я и всегда стремился к тому, чтобы «Ливерпуль» обошел «Эвертон», было бы неправильно, если бы я посоветовал ему что-то иное.

Если не считать противоборства с Баркли, я предвкушал, как Суарес со Старриджем обрушатся на центральных защитников «Эвертона», Фила Джагелку и Антолина Алькараса. Мне они казались самой неудачной парой в матче Премьер-лиги. Фил – честнейший человек, опытный игрок и мой товарищ по сборной Англии. Он – хороший футболист, но, пока не попал в «Эвертон», он играл в Чемпионшипе. Фил действительно неплохо справлялся, я доверял ему в игре за сборную наряду с такими игроками, как Гари Кэйхилл. А вот Алькарас, по-моему, вовсе не игрок Премьер-лиги. Не думаю, что в «Уигане» он играл на уровне Премьер-лиги, поэтому мне было непонятно, зачем Роберто Мартинес переманил его в «Эвертон». У Алькараса не было ни единого шанса против Суареса со Старриджем.

Матч с «Эвертоном» начался для меня как в сказке. Я играл по-настоящему хорошо и чувствовал, как из меня хлещет мощь. На двадцать первой минуте мы заработали угловой. Угловые обычно выполняю я, но перед матчем мы просматривали их оборонительные наработки во время угловых. Лукаку обычно отмечал место в центре штрафной площадки и, как большинство нападающих, мог расслабиться. Я всегда считал, что при обороне с домашней заготовки никогда нельзя полагаться на нападающего. Мне бы хотелось, чтобы на самой важной позиции были защитники. Поэтому мы подумали, что я протиснусь перед Лукаку.

Угловой выполнял Суарес, а Лукаку был непонятно где. Алькарас пытался преследовать меня, но его было так легко сбросить с хвоста и вонзить мяч головой в ворота. Я помчался к Луису, раскинув руки в стороны, разинув рот и вереща, но слышно было лишь взорвавшиеся криками трибуны «Энфилда». Я прыгнул в объятия Луиса, и мы нырнули в толпу. Высвободившись, я энергично вскинул руку в победном жесте. 1:0 – Джеррард в дерби.

Дальше было еще лучше. Через 20 минут Хендерсон отдал передачу Коутиньо. Тот выполнил блистательную разрезающую передачу, которую, подбежав, подхватил Старридж, хладнокровно перекинув снаряд через вратаря. Старридж лишь не переставая кивал, словно говоря нам: «Да, разумеется, я молодец!» Он повторил то же самое до перерыва, когда, приняв длинную передачу от Туре, он невероятным образом отправил мяч в ворота по высокой дуге. Старридж не стал изображать волну, он просто стоял как вкопанный, пока все напрыгивали на него. Шкртел запрыгнул поверх всех – словно воин в своей черной повязке на голове. Никто за пределами раздевалки не знал, что у меня тоже есть повязка, только совсем на другом месте.

В протоколе соревнований нельзя обойтись без Луиса. В начале второго тайма он перехватил пас эвертонцев. Быстрее молнии он пересек центральную линию поля и бежал, бежал, ведя мяч, пока не избавил «Эвертон» от мучений, крутейшим образом завершив матч. Фанатская трибуна раскачивалась, скандируя:

– Да-да-да-да-да-да /Просто не могу остановиться/Просто не могу остановиться/Его зовут Луис Суарес/На нем легендарная красная футболка/Просто не могу остановиться/Просто не могу остановиться…

Под проливным дождем Ховард свалил Стерлинга. Я хотел, чтобы Даниэль сделал хет-трик, поэтому позволил ему исполнить пенальти. Он сказал спасибо, но затем попал в перекладину. Фанатская трибуна, жаждавшая пятого гола, застонала. 4:0 тоже очень приятно, но, вернувшись в раздевалку, я потихоньку переговорил с Даниэлем по поводу пенальти.