Покончив с ним, Книжник почувствовал, как снова пришли в движение временны́е пласты. Он видел, как Эльса уезжает из рыбацкой деревушки и знакомится с Карлом Хольтером. Отчим любит Хедвигу как родную дочь. Когда ей исполняется пятнадцать, семья переезжает в Россию. Действуя через подставных лиц, Книжник помогает Карлу организовать бизнес. Хедвига приезжает в Москву и снимает квартиру в том же районе, где живут Порохи.

Оставался последний шаг, и Книжник переместился в Москву, в одну из теплых августовских ночей 1977 года. Осмотрелся и медленно пошел по улицам. За несколько десятков метров до нужного перекрестка остановился. В груди гулко металось сердце, перенося по венам давно забытую боль. Сорок лет назад и через восемь минут его родители выйдут из кинотеатра и пойдут домой. Они будут идти так долго, что их младший сын успеет вырасти и стать Книжником. Он закрыл глаза и на миг погрузился в воспоминания. Образы – четкие, светлые, неизмеримо давно изгнанные из памяти – отозвались в сердце тянущим нетерпением. И он пошел им навстречу, понимая, что поступает неразумно, неправильно. Но не мог устоять перед необходимостью увидеть их такими, какими помнил.

Увидев впереди силуэты родителей, Книжник сошел с освещенной улицы, завернул за угол дома и стал ждать. Через минуту он услышал топот. Пятеро человек, не скрываясь, шли за его родителями. До Книжника доносился пьяный гогот, отвратительное бульканье голосов складывалось в слова. Он разобрал «фраерок» и «краля» и множество непристойностей, произносимых больше для удовольствия. Двое из пяти недавно вышли на свободу и жаждали показать троим несовершеннолетним приятелям обретенное на зоне могущество. И если бы у одного из них не было при себе пистолета, они не рискнули бы напасть на случайных прохожих.

Дождавшись, когда родители подойдут ближе, Книжник вышел из-за угла. Увидев огромного мрачного незнакомца, Павел Порох инстинктивно отшатнулся и прижал к себе жену. Книжник видел, что его появлением они напуганы гораздо больше, чем преследующей их шпаной. Он выглядел куда опаснее толпы пьяных подростков. Мать прижалась к отцу и чуть отступила ему за спину. Она смотрела на Книжника, и в ее глазах отражался тот же ужас, что и у всех его жертв. И это было для него невыносимо.

Как много он бы мог им сказать. Что всегда скучал по ним. Что самыми темными ночами слышал их голоса. Что тоже искал Вадима, но нашел лишь могилу, покрытую землей и сухими листьями. Но глядя в их встревоженные испуганные лица, он произнес только:

– Идите домой.

Отодвинулся в сторону, пропуская их в будущее, и, едва родители прошли мимо, преградил путь их преследователям. Он знал, что у них не хватит ума пройти мимо. Как и многие до них, они были уверены в своем преимуществе. Их было пятеро, а он один. У них оружие, а этот гад так самонадеянно задел одного из них плечом. Книжник убил их очень быстро. Переместил тела в подвал заброшенного дома на окраине города. Когда, пройдя несколько шагов, его отец обернулся, – улица была пуста.

Ирина и Павел Порохи вернулись в эту ночь домой. Вадим проснулся и вышел им навстречу, зевая и потирая глаза. А Саша крепко проспал всю ночь. Павлу, наоборот, не спалось. После слов незнакомца ему долго было не по себе. Он по-прежнему чувствовал странный взгляд, которым тот смотрел на него и Ирину. В этом взгляде он увидел жестокость и нежность, безумие и алчность. И бесконечную печаль. Он не мог дождаться утра, чтобы позвонить отцу и рассказать о необычной встрече. Знал, что родители поймут. Сергей Порох не любил вспоминать Бухенвальд и редко говорил о войне, но однажды рассказал сыну о странном видении – огромном солдате, появившемся за секунду до выстрела немецкого офицера и спасшего Сергею жизнь. Порой он сомневался в надежности того, что видел, но когда вернулся домой, жена рассказала ему о громадном силуэте в комнате. Анна Порох была убеждена, что от смерти ее спас ангел-хранитель, и услышав историю мужа, лишь уверилась, что их семью бережет кто-то свыше. И сегодня Павел понял, что их таинственный защитник появился снова. Он интуитивно чувствовал, что им с Ириной удалось избежать беды. Лежа в постели, он прислушивался к сопению детей и тихому дыханию жены. Время текло как обычно – спокойно, просто. И он не слышал, как меняется история.

5 февраля 2016 года

Москва. Центр исследования аномалий. 11:40

Вяземский уныло оглядывал комнату Уварова. Профессор чувствовал нарастающую головную боль и слабость во всем теле. Ему хотелось покоя, но Бельский снова заговорил:

– В борьбе с преступниками есть один метод. Неофициальный, конечно, но результативный. Если хочешь сломать человека – найди его близких. Именно так нам удалось разговорить Мозеса Луццатто. Мы арестовали его сына за перевозку крупной партии кокаина и предложили папаше сделку. Либо он сдает нам своих людей, и тогда мы закрываем глаза на мелкие шалости Орсино, либо бросаем подонка в тюрьму, откуда он уже не выходит. Конечно, Луццатто выбрал сына. Они все так поступают. У каждого есть человек, который ему дороже принципов и собственной жизни. У кого-то это мать, у кого-то – дети. И я долгое время пытался выяснить прошлое Книжника, чтобы найти его родных. А Луццатто упорно твердил, что ничего не знает. Я не верил ему, – генерал усмехнулся, – а теперь понимаю, что он говорил правду.

Искать было некого.

– Кто эта женщина, о которой ты спрашивал у Терехова? – Вяземский потер виски. Боль усиливалась. Больше всего ему хотелось упасть на кровать и закрыть глаза.

– Анна Порох? Я полагаю, она могла быть бабушкой Книжника.

– Почему ты так думаешь? – на минуту в Вяземском проснулся интерес. Он уже привык думать о Книжнике как о некоем абстрактном чудовище, и слова Бельского показались профессору невероятными. Словно сама мысль о том, что у Книжника могла быть бабушка, делала его более человечным.

– Когда-то давно мне прислали досье солдата – начал рассказывать Бельский. – Его звали Вадим Порох, и одно время я думал, что нашел брата Книжника. Попытался найти концы, но не обнаружил ни одной зацепки. Солдат оказался сиротой. Со временем я решил, что их сходство просто случайность. Но теперь я почти уверен, что это не так.

– Ты считаешь, Книжник отправился в прошлое, чтобы помочь своей бабушке пережить блокаду? – брови профессора удивленно поползли вверх.

– Откуда мне знать, – недовольно ответил Бельский. – Даже если настоящая фамилия Книжника – Порох, он проделал колоссальную работу, чтобы вычеркнуть себя из истории этой семьи. Смысл что-то менять сейчас? Чтобы пить с ними чай на кухне? – генерал усмехнулся.

– Ты потратил столько лет на его поиски, но ничего не знаешь о его мотивах. Что он хочет изменить? О чем может жалеть?

– Ты одержим идеей искупления, Петр. И везде видишь попытку исправить свои ошибки. Но ты заблуждаешься, считая Книжника кающимся грешником. Все, что он делает, направлено лишь на утверждение его превосходства. Это единственное, что имеет для него значение. Поэтому важно остановить его сейчас. Пока он не переделал наш мир по собственному желанию.