16 апреля 1942 года

Восточная Германия. Бухенвальд

К концлагерю Книжник присматривался около недели. Запоминал расположение бараков, количество и порядок смены охранников. Во время перекличек, когда все узники и большинство надзирателей собирались во дворе, осматривал внутренние помещения лагеря. Подмечал и запоминал все, что могло пригодиться в организации побега. Все, что заключенные могли бы использовать в качестве оружия.

Побег должен выглядеть хорошо продуманным и спланированным изнутри. Книжник не мог просто вломиться в лагерь, перебить охрану и вытащить деда. Хотя эта мысль казалась ему весьма заманчивой. Он собирался сжечь это место после того, как узники разбегутся, и уничтожить бо́льшую часть следов. Но все, что останется, должно указывать на то, что заключенные подготовили побег сами.

Особую опасность для плана Книжника представляли собаки. Огромные псы могли учуять его и раньше времени поднять шум. Поэтому он отравил собак за два дня до побега, подстроив так, чтобы в корм животным попал порошок, использовавшийся немцами в газовых камерах. Вся вина легла на кормившего собак офицера. Его обвинили в диверсии и пособничестве Сопротивлению и отправили на допрос в генеральный штаб. Командование лагеря усилило охрану и увеличило количество дозорных, но замыслу Книжника это помешать не могло.

Ночью он прошелся по всем баракам и собрал тела заключенных, умерших от болезней, побоев и постоянного голода. Затем, мгновенно перемещаясь во времени, перебил бо́льшую часть охранников, создавая видимость того, что бунт начался одновременно из множества мест. Он использовал самодельные ножи из обломков кухонной утвари, отвертки и длинные ржавые гвозди. Книжник заранее сделал подкопы под несколькими бараками, откуда могли вылезти заключенные, сбил замки с дверей и разложил трупы узников по двору. Забрал у убитых нацистов оружие и открыл огонь по вышкам. Уже после третьего выстрела раздался оглушительный вой сирены. Надзиратели заметались по территории, громко крича и пытаясь понять, что происходит. Разбуженные выстрелами и громким звуком сирен из открытых бараков начали выглядывать первые заключенные. Увидев на земле тела немцев и своих сокамерников, они поняли, что кто-то пытается совершить побег. Значит, и у них появился шанс спастись. Через минуту во двор хлынули толпы узников. В суматохе стало трудно разглядеть что-либо, кроме мелькающих полосатых тел. Люди хватали оружие убитых, стреляли в оставшихся охранников и бежали к заборам с колючей проволокой. Книжник разобрался с вышками и сквозь временны́е слои наблюдал, как заключенные добивают нацистов. К утру лагерь смерти перестанет существовать.

Книжник переместился к домам, где располагалось командование, пинком выбил одну из дверей и увидел разбегающихся немцев. На их лицах читался ужас. Вчерашние распорядители жизни и смерти с трудом осознавали, что их власти пришел конец. Книжник позаботился о том, чтобы никто не пережил эту ночь. Оглядел заваленное трупами помещение. Он слышал приближающие голоса заключенных и понимал, что пора уходить. Но что-то держало его на месте, приковывало взгляд к мертвым нацистам. Безжалостные и жестокие, они не стеснялись удовлетворять свои чудовищные прихоти за счет мучений других и упивались своим превосходством. Они были такими же, как и он. Книжник словно смотрел во множество зеркал, и впервые в жизни ему не нравилось его отражение.

Услышав, как открывается дверь, он словно очнулся и переместился в один из опустевших бараков. Через щель в стене посмотрел во двор и увидел деда. Сергей Порох был изможден и очень худ, но все равно оставался одним из самых крупных узников лагеря. Книжник был очень на него похож. Гораздо больше, чем на отца. Дед стоял у ограды, придерживая руками колючую проволоку и помогая остальным узникам выбраться. Усталые и измученные люди, боясь поверить в то, что за ними никто не гонится, торопились быстрее достигнуть леса.

Книжник покачал головой. Он многое помнил из того времени, когда были живы родители, и сразу понял, кто воспитал в отце понятия о чести и справедливости. Отец всегда призывал их с братом помогать другим, использовать свою силу во благо и служить родине. Но Книжник еще ребенком убедился, что зачастую люди принимают благородство за слабость. А пощада воспринимается как признание их исключительности. Каждый раз поднимаясь с земли и зализывая раны, они думали, что ошиблись лишь самую малость и следующая попытка приведет их к победе. Книжник быстро научился не давать им второго шанса. Он помнил, как Луццатто все пытался с кем-то договориться, не понимая, что конкуренты всегда будут стараться его обмануть. И не раз доказывал Мозесу, что, когда пытаешься жить по чести, каждая ничтожная тварь стремится откусить от тебя кусок побольше.

Увидев, что большинство заключенных скрылись в лесу, Книжник переместился к складу. Растащил бочки с бензином по лагерю, пробил днища и поджег быстро растекающуюся вонючую жидкость. Он уже собирался переместиться в комнату Уварова, когда услышал выстрелы. Выглянув, увидел раненого надзирателя, стрелявшего в спину убегающим узникам. Нацист уложил уже троих и теперь целился в застрявшего у ограды Сергея Пороха. Дед не смог сразу разжать израненные колючей проволокой руки и с отчаянием смотрел в черное дуло пистолета. Надзиратель что-то прокричал, подошел к деду и направил пистолет ему в лоб. Сергей Порох закрыл глаза. В этот момент за спиной нациста появился Книжник. Он схватил немца за голову и резко дернув, опрокинул на землю. Раздавил горло ногой и снова переместился в бараки. На деда он не смотрел и не мог знать, что из-за поврежденного в бою века один глаз у Сергея Пороха закрывался не полностью. Дед все видел. И многие годы после войны он будет пытаться понять, не привиделся ли ему в дыму разгорающихся пожаров огромный русский солдат.

Книжник смотрел, как дед медленно ковыляет к лесу, и думал о том, что будет с заключенными дальше. Сквозь уходящие в будущее временны́е линии он видел, что большинство из этих людей не выживут. Многие из них были больны, остальные – истощены и слабы. Если им не помочь, они так и сгинут в этих лесах. К тому же фашистское командование не оставит побег без внимания – их будут искать. И тех, кого найдут, ждет еще более страшная участь. О да, – Книжник довольно потянулся. Фашисты отправят патрули, чтобы преследовать беглецов. Они будут прочесывать леса с собаками, будут идти по следам и искать, искать, искать. И найдут. Книжника. И свою смерть. А узники найдут дорогу домой. И каждый в итоге получит то, чего заслуживает.

Книжник переместился в комнату Уварова. Вонь от пожаров раздражала глаза и неприятно щекотала легкие. Отдышавшись, он присел на диван и погрузился в воспоминания. Всего несколько шагов отделяли его от цели – спасти родителей, слегка подправить детство Хедвиги, устроить будущему себе встречу с ней. Но сможет ли он полюбить ее? Книжник не смог. Она была очень красивой женщиной и почти сразу влюбилась в него, но Книжнику ответить взаимностью не получилось. И это стало, пожалуй, главной причиной, по которой Хедвига принялась за наркотики. Любовь не хранила ее, не оберегала от страха перед тем, что Книжник может с ней сделать. Притом что он никогда не поднимал на нее руку, она понимала, что беззащитна перед демонами, которые владели душой ее возлюбленного. Он уходил и возвращался весь в крови, со сбитыми кулаками. Спокойный. Безмятежный. И она знала цену этому спокойствию.