Сначала неспешно и с оттяжкой, позволяя мне прочувствовать всё в мельчайших деталях. Жадно выпивая мои стоны и вскрики. Продолжая целовать так, что я чувствую себя всецело наполненной, принадлежащей ему без остатка.

Все мысли окончательно улетучиваются из головы. Остаётся лишь чувственное безумие. Эти толчки и ощущение его силы. Лишь чистая стихия наслаждения, жидким пламенем омывающего меня изнутри.

Федерик всё больше наращивает темп, отпуская себя, теряя контроль. Разжигает бушующий между нами огонь всё сильнее, пока тот полностью не поглощает меня, наполнив каждую клеточку невыразимо острым удовольствием.

Оргазм накрывает нещадной волной. Я захлёбываюсь в тонком крике, судорожно вздрагивая ей в такт, извиваясь под Федериком, как безумная. Каждый удар его члена внутри теперь, как по обнажённым нервам рывок. Почти невыносимо. Кажется, мои руки снова горят. И я горю. Царапаюсь и оплетаю его гибкой лозой.

Чтобы взорваться снова с последним толчком. Упиваясь победным мужским рыком и дрожью мощного тела надо мной.

Боже, как же хорошо. Меня нет. Я растаяла… точнее сгорела. Чтобы возродиться, как феникс. 

Блаженно жмурясь, обнимаю придавившего меня к кровати мужа. Мы сейчас даже дышим в унисон. И сердца грохочут рядом.

– Хорошо, что я перед сном наложил на кровать противопожарные заклинания, – бормочет Федерик, целуя моё плечо. Перекатывается набок, подгребая меня к себе.

Эм, что?

Открыв один глаз, я с опаской осматриваю наше брачное ложе. Ну-у-у, оно не загорелось. Но это явно не моя заслуга. Балдахин цел, деревянные столбики и изголовье, насколько я могу судить, тоже. Но мы лежим на белом нетронутом огнём островке посреди обгоревших простыней.

Чёрт. Одни убытки от меня.

– Я тебя не обожгла? – спрашиваю с тревогой. И на мужа смотрю уже во все глаза. На первый взгляд он вроде бы цел и невредим, не считая царапин на плечах и спине, но мало ли. 

– Нет. Мне было определённо горячо. Но твой огонь меня странным образом не обжигал. Возможно из-за нашей брачной связи. – Федерик поднимает голову и с усмешкой смотрит на меня в ответ. Поднимает руку к лицу, нежно гладя по щеке. – Ты очень пылкая и страстная женщина, ведьмочка моя. Гореть с тобой вместе было для меня огромным наслаждением.  

Утро, которое началось, как самая сладкая эротическая мечта, плавно перетекло в новый насыщенный событиями день.

На обгоревшей кровати уже никак было не поваляться, так что пришлось нам обоим вставать.

Федерик, пока я была в ванной, быстро оделся, окончательно разрушив тем самым все мои представления о принцах – камердинера у него, кажется, нет – и куда-то ушёл.

Вернулся, когда я уже оделась в новое домашнее платье, нежно-голубое в синий цветочек. С помощью Бригитты. Платья, оставшиеся мне от Анны, посложнее будут, чем его костюмы. 

Велев горничной оставить нас, мой супруг неожиданно достал из кармана деревянную прямоугольную шкатулку и торжественно протянул мне.

– Это что? – несказанно удивилась я, осторожно открывая крышечку. На чёрном бархате лежали парные браслеты. Искусно переплетённые золотые язычки пламени с рубиновыми вкраплениями. Изящно и невероятно изысканно. – Спасибо. Это потрясающе красиво… но зачем? Если из-за того, что между нами утром произошло…

Я замялась, чувствуя себя крайне неловко. Никогда мне не доводилось принимать такие дорогие и роскошные подарки. Чего не умею, того не умею. Не баловали меня подарками, да. И мне не очень приятно думать, что он, возможно, так расплачивается со мной за секс. С одной стороны мы, конечно, вроде как женаты. А с другой – по-прежнему мало знаем друг друга… и я же не поэтому с ним была.

Федерика мои сомнения явно удивили. Нахмурившись, он пальцем поднял мой подбородок, заставив посмотреть на него.

– Анна, ты моя жена. Жена кронпринца Арганды. И я буду время от времени дарить тебе подарки, в том числе и драгоценности. По поводу и без. С этим есть какие-то проблемы? – поинтересовался почти строго.

– Нет, наверное. Просто я не хочу, чтобы ты думал, будто я с тобой сплю из-за таких вот подарков, или других материальных благ, – пробурчала я, прекрасно понимая, как это, наверное, глупо звучит.

– А если я сейчас скажу, что это парные артефакты, которые помогут тебе сдержать стихию огня под контролем, ты решишь, что я дарю их тебе только из опасения, что ты дом спалишь? – иронично вскинул он брови.

– Так это артефакты? Ну-у-у, такой полезный подарок я могу принять без проблем, – под его пристальным взглядом я невольно ещё сильнее смутилась. Слишком уж задумчивым стало лицо мужа. Опять ведь читал меня. И мне остаётся только гадать, что он понял из моих сумбурных эмоций.

Но хоть дальше тему развивать не стал, и на том спасибо. Предложил помощь с активацией браслетов, застегнул их у меня на запястьях, показал что к чему, кратко объяснив, как они работают. И предупредил, что поскольку сила у меня ведьминская, а браслеты больше рассчитаны на стихийных магов, то всё же мне лучше сильно не нервничать. По крайней мере, когда его дома нет. Ну или звать Рэймандо, в крайнем случае.

На этот раз позавтракать со мной и девочками Федерику никто не помешал. Правда, сильно задерживаться с нами за столом он всё равно не стал. Объявил, что, возможно, уже завтра мы все отправимся в Анжерон, велел девочкам собирать вещи и готовиться к поездке, предупредил меня, что ближе к обеду явится мэтр Селестино, а после обеда ко мне всё-таки допустят модистку, быстро поел и отправился решать свои срочные и важные дела, чтобы освободиться к этой самой поездке.

И вот я осталась наедине с потрясёнными Эми и Кати, которые теперь настороженно смотрят на меня.

– Расскажете мне об этом замке? Вы же были там? – улыбаюсь я девочкам, откладывая вилку. Есть больше не хочется. А вот закрепить вчерашний прогресс в общениями с падчерицами точно не помешает.  

– Там могила нашей мамы, – мгновенно ощетинившись, Эми резко поднимается из-за стола. Со скрипом отодвигает стул…

И убегает, чуть ли не дверью хлопнув. Даже сестру с собой не позвав

Вот тебе и приехали. Вот и поговорили. Мог бы и предупредить меня… Хотя, когда бы он это сделал?

Ох, сколько ещё подводных камней всплывёт в моей новой семейной жизни.

Вздохнув, я смотрю на вторую близняшку, тоже хмурую и расстроенную. Вряд ли той новостью, что они едут в края, где похоронена их мать. Скорее их зацепило за живое то, что туда еду и я.

– Извини, Кати. Я не знала об этом, и не хотела вас расстроить, – произношу я осторожно, наблюдая за девочкой.

И ведь даже понятия не имею, что говорить сейчас. О первой жене Федерика мне вообще ничего не известно. Не знаю, когда она умерла, сколько девочкам тогда было, помнят ли они её. Не было у меня пока что возможности разузнать обо всём этом. И ни у кого кроме Федерика об таком и не спросишь. А его до позднего вечера, наверное, не будет.