– Что ж, – сделав глубокий вдох, начал он. – Наверное, пора нам с тобой поговорить?

Фрэнки кивнула.

– Но сразу предупреждаю, мне и так все известно. Гарольд рассказал.

– В таком случае, как насчет выпить?

С облегчением выдохнув, она чуть заметно улыбнулась:

– Не откажусь.

Пока Леонард смешивал «негрони» для нее и виски с содовой для себя, оба молчали. Фрэнки наблюдала за ним с дивана, не испытывая ни малейшего желания нарушать тишину.

– Ну вот, – сказал он наконец, вручая ей стакан. – Уж прости, что без цедры. Похоже, Мария сегодня не ходила за продуктами.

Он подмигнул, Фрэнки в ответ рассмеялась.

– Так и знала, что Джек ни разу и носа на рынок не показала.

Леонард усмехнулся:

– Она у нас не по этой части, что правда, то правда. Раздавать поручения – вот это ей по душе. – Улыбка сошла с его лица. – И, думаю, поэтому ей так тяжело, когда ее не слушают.

– Началось, – сказала Фрэнки, поднося стакан к губам.

– Да, началось. – Он сел на диван рядом. – Ты ведь не рассчитывала, что я тебя отпущу, не прочитав мораль?

– Надеялась, честно говоря, что пронесет.

– Сама ведь знаешь, как она о тебе волновалась после всего, что произошло. Оттого и кипятится по поводу и без, чего уж греха таить. – Он вскинул руки: – Все, я закончил.

– Спасибо, Леонард, – совершенно искренне ответила Фрэнки.

– Все утрясется, обещаю.

– Что утрясется?

– Да история с той женщиной.

– Гарольд то же самое сказал. – Она медлила, водя пальцем по кромке стакана. – Но предупредил, что может и судом закончиться.

– Может. Но только если она не отреагирует на наше письменное предупреждение. А в этом я сомневаюсь, очень уж у нас внушительные бланки. – Не сумев рассмешить Фрэнки, он добавил, на этот раз вполне серьезно: – Не волнуйся. До суда не дойдет.

– А если дойдет? – спросила она. – Я не уверена, что переживу.

– Тогда мы этот суд выиграем.

– Суть-то не в этом.

– Пожалуй, не в этом. – Леонард переменил позу. – Послушай, Фрэнки, надеюсь, это не слишком личный вопрос, но что на самом деле произошло той ночью? Что-то я читал в газетах, что-то узнал от Гарольда, когда начал заниматься этим делом, но хотел бы услышать твою версию, если, конечно, ты готова ей поделиться.

Фрэнки подняла на него удивленный взгляд:

– А Джек разве не рассказывала?

Он глухо хохотнул.

– Куда там, она ведь если упрется, из нее слова не вытянешь.

Фрэнки ответила не сразу, обдумывая услышанное.

– Это верно, но между мужем и женой вроде не должно быть секретов?

Леонард, недоуменно покосившись на нее, ответил:

– Тебе ли не знать, как мало ее волнуют условности.

И впрямь, ей ли не знать. И все же Фрэнки была удивлена, что Джек сохранила подробности той ночи в тайне, – удивлена и тронута. В каком-то смысле это значило больше, чем любые уверения в вечной дружбе.

– Да все началось с дурацкой рецензии, – произнесла она и тут же умолкла, покачала головой, горько усмехнулась.

Леонард придвинулся ближе:

– Что такое?

– Нет, все в порядке, просто когда говорю об этом вслух, звучит так глупо. – Она резко выпрямилась. – А сигаретки у тебя не найдется? Я вообще-то обычно не курю, но…

– Найдется, – кивнул Леонард. Он извлек из кармана пачку и, вручив ей сигарету, щелкнул зажигалкой.

Фрэнки крепко затянулась, сдерживая кашель.

– Я почти не спала.

– Из-за рецензии?

– Да… Но не только. Боялась за следующий роман. До сих пор боюсь. У меня договор еще на одну книгу, да и то не на публикацию, а на право первого рассмотрения рукописи, и продажи в последнее время неважные. Когда я прочитала ту рецензию, чувство было, что кто-то записал и опубликовал в газете мои самые страшные тайны, мои худшие кошмары. Я просто с катушек слетела. Пыталась выяснить, кто автор, – можно подумать, это бы что-то изменило, – все время уговаривала себя одуматься, успокоиться, а толку-то. Тем вечером мне было так тошно сидеть дома. Даже объяснить не могу, меня будто жгло изнутри, не могла на месте усидеть, как ни старалась заглушить это чувство. А уж я старалась. Пила, пила, пила, пока мне вдруг не пришло в голову, что прогуляться до «Савоя» – отличная идея.

Гарольд как раз устраивал прием в баре «Американ», в честь какого-то молодого писателя, от которого они там с ума сходят. Все уши мне прожужжал про этот прием, а я наотрез отказывалась. И правильно делала. Но тут здравый смысл мне изменил, слишком уж велик был соблазн доказать себе, что я в полном порядке. Что плевать я хотела на эту рецензию. Чушь собачья, разумеется. Я к тому моменту уже едва соображала, что творю. Поэтому, наверное, и пошла. Доказать себе и всем, что могу.

У меня в голове уже почти помутилось, но я все-таки заметила, что кто-то на меня смотрит. Какая-то женщина. Я ее не знала, сразу отвернулась, но, честное слово, Леонард, она пялилась и пялилась. А я уже была не в себе, думала, что все вокруг читали эту чертову рецензию, что все ее обсуждают, и меня заодно. – Она сделала паузу, внезапно жалея, что выпила целый стакан «негрони». Легкое головокружение будто переносило в ту ночь, в воспоминания, которые до сих пор, после всех попыток склеить их воедино, оставались пестрым калейдоскопом осколков. – Я выпила еще бокал вина. Может, два. Не помню точно. И в какой-то момент поняла, что с меня хватит.

– Чего хватит? – спросил Леонард.

Фрэнки попыталась мыслями вернуться в то мгновение.

– Я себя в жизни не чувствовала настолько униженной. И решила, что так этого не оставлю. – Она вспомнила, как направлялась к той женщине, пошатываясь и запинаясь, но ни на секунду не выпуская ее из виду, и неловко заерзала на диване. – Это уже потом выяснилось, что она понятия не имела, кто я такая. И даже в «Савое» не жила, просто заглянула встретиться с подругой. – С каждой новой деталью рассказ давался все тяжелее. – Пока они сидели в баре, официант принес им по коктейлю «от анонимного поклонника», и они, уже слегка навеселе, просто развлекались, смеялись, пытались угадать, кто этот загадочный воздыхатель. – Фрэнки подняла взгляд на Леонарда: – Она и смотрела-то не на меня. А на мужчину за моей спиной.

Леонард закрыл глаза.

– Ох, Фрэнки.

– И не говори.

Впервые она рассказала кому-то, кроме полицейских, полную версию произошедшего. Даже Джек не знала всех подробностей. А Фрэнки отказывалась их обсуждать. Слишком противно, слишком стыдно.

– Вызвали полицию, разумеется. – Она поставила пустой стакан на столик. – Я умудрилась вспомнить телефон Джек. Гарольд был уже на месте, хоть и не сразу разобрался, что произошло. Вдвоем они как-то все уладили, а потом меня отправили отдохнуть в «Бримли». Я там оставалась сколько могла, но делалось только хуже. Я без конца думала о том, что натворила. Днями и ночами. Каждое утро просыпалась с одной и той же мыслью. За каждым поворотом мне мерещилась эта женщина, казалось, вон на солнце сверкает рыжая копна. – Она огляделась. – Задержись я там подольше, точно бы спятила. Так я и оказалась здесь.