— Просыпайтесь, — улыбалась она. — Бабушка уже блинов напекла. К столу ждет.

Я приподнялся на локте.

Девчушка отпорхнула на шаг назад, но уходить не торопилась. Из одежды только футболка с чужого плеча, слишком длинная. Под ней угадывалась точеная фигурка. Нижний край футболки чуть прикрывал верх бедер. Белокурая дива ничуть не смутилась, уловив мой взгляд на нижней кромке ее одежды. Казалось, если она сделает шаг, то тряпица откроет взгляду тело за линией дозволенности.

— А вы из милиции? Да? — щебетала Маша. — Как интересно! Расскажете про свое расследование?

— Пока никакого расследования нет, — буркнул я, заставив себя перевести взгляд на ее лицо. — Я просто проверяю кое-какую информацию. И…

Меня прервала Людмила Петровна. Нарисовавшись в проеме и уткнув руки в бока, прикрикнула:

— Машка, коза бестыжая! Брысь отсюда и штаны надень! Срамота.

Внучка, стрельнув в меня хитрыми глазками, ускакала из комнаты. Умело так, что футболка даже не задралась. Жаль…

— А ты чего разлегся? — переключилась на меня хозяйка. — Морду мой, и за стол. Ты блины с маслом или со сгущенкой будешь? Мед есть еще и варенье малиновое.

Я чуть слюной не подавился от такого предложения.

— А можно со всем попробовать? — улыбнулся я. — Не знаю даже, что и выбрать.

— Можно, — покачала головой бабулька и, нахмурившись, кивнула в сторону скрывшейся Машки. — Вот молодежь пошла нынче. Все им пробовать надо. Никак одно выбрать не могут…

Глава 17

— Привет трудовому народу! — окликнул я работягу в спецовке с пятнами от краски.

Работяга повернул голову и улыбнулся:

— Андрей, сынок, что-нибудь узнал?

— Давай отойдем, — я повел отца в укромный уголок стройки, за стопкой плит мы нашли импровизированную лавку из сложенных одна на другую досок. — Дела невеселые. Чертовщина какая-то творится, в квартире, где проживали Кирьяновы, пусто, а в соседней девочка заболела. Представляешь? И симптомы похожи на те, которыми страдала семья твоего однокурсника.

Я рассказал ему историю про бесову метку и про Людмилу Петровну.

Отец вдруг вскочил с лавки и стал расхаживать передо мной взад-вперед, заложив руки за спину:

— Так я и думал… Ну, да, точно! Это нужно проверить. Срочно!

— Что поверить?

— Как – что? Радиационный фон в квартире!

— Зачем, откуда там взяться радиации?

— Сам подумай, Андрей! Лейкемию вызывает лучевая болезнь, а сейчас еще и девочка Ира с похожими симптомами, а самое интересное, что ее комната находится за стенкой от квартиры Кирьяновых. Ты это сам заметил.

— Неужели бы врачи не определили симптомы лучевой болезни? — пожал я плечами, пытаясь защитить медиков, хотя уже понимал, что батя прав. — Такое в мединститутах с первого курса вдалбливать должны.

— Если бы это была не квартира, а предприятие, где присутствуют изотопы, то конечно. А так, представляешь, обратился в больницу пациент с обычным недомоганием, тошнотой и головной болью. Ну кто подумает на радиацию?

— Ну да. Только четверо уже умерло. Чэ Пэ.

— Нельзя допустить больше жертв, — отец энергично растер виски, чтобы лучше думалось. — Где, говоришь, пятно черное было?

— Да нет там никакого пятна, и не было, скорее всего.

— Черт с ним, с пятном, — отец решительно снял очки, будто собирался с кем-то подраться, и, сжав кулаки, проговорил. — Поднимай СЭС, пусть квартиру обследуют. Эпицентр, скорее всего, в тринадцатой.

Я громко хмыкнул, так что даже ворона сорвалась в небо с дальнего от нас угла плиты.

— Легко сказать – поднимай, — я чесал репу. — Я здесь как гражданский. Неофициально, так сказать, а не в командировке. Что я приду и скажу? Там у вас в доме по улице Большевистская радиация бушует и люди мрут. Ага.

И правда, вот если б я был с группой, расклад был бы иной. Но не исключено, что и тогда были бы трудности. Уж очень у нас не любят паники, а ещё больше – признавать собственные ошибки.

— Надо подумать… — отец сел на лавку и обхватил голову руками. — Вот с пятном было бы проще… Найти его надо – его-то можно показать всем.

— Далось тебе это пятно. Чем проще-то?

— Не знаю пока. Но чую, что это напрямую связано с источником радиации.

— То есть, ты хочешь сказать, в стене замурован радиоактивный изотоп, который облучает жильцов? И еще чернилами какими-то подтекает или еще бог весть какой ерундой?

— Все указывает на это.

Логические доводы – штука хорошая. Но вот всегда ли такие выводы можно к нашей реальной жизни применить? Алексей бы, наверное, сказал, что попробовать стоило.

— Кому это надо, так заморачиваться? – ответил я отцу. – В стену смерть муровать? Хотя… Халатность какая-нибудь или другой казус могли привести к тому, что на заводе, где плиты бетонные льют, что-нибудь случайно туда попало, и…

— Вот и я про то же. Надо что-то делать. Соседние квартиры тоже под угрозой. Это медленная смерть. Прикинься дальним родственником Кирьяновых и поднимай скандал, мол, требую проверить радиацию в квартире сородичей.

— Попробую, — я встал и пожал руку отцу. — Сегодня еще заскочу к тебе. Как восстание жильцов дома подниму, так заскочу.

— Удачи, сын! — пожал в ответ мою ладонь отец.

Я вернулся в злополучный дом, чтобы еще порасспрашивать соседей и заручиться их поддержкой. Может, кто-то еще недомогает. Подошел к подъезду и наткнулся на Людмилу Петровну.

— А я тебя жду, Андрюша! — вскочила она с лавки так резво, будто молодая козочка. — Скорее идем.

— Что случилось?

— Я вспомнила про бесову метку! — бабуля возбужденно жестикулировала, торопливо шагая по ступенькам. — Не на той она стене была, где мы искали. Поэтому мы ее и не нашли.

— Как не на той? — опешил я. — Как можно стены перепутать?

— Просто я помню, что возле телевизора было оно, справа. А сегодня, дура старая, вспомнила, что Кирьяновы этот самый телевизор переставили. Раньше у другой стены он был!

— Так мы все стены осмотрели, вроде, — пожал я плечами.

— Все, да не все! — хитро прищурилась Людмила Петровна, достав из кармана ключ от злополучной квартиры. — Пойдем скорее!

Спорить с ней сегодня было уж точно не в моих интересах. Мы поднялись на этаж, и вошли в