Другая версия более романтичная. Поговаривали, что местность эта названа в честь разбойника Баглача, который вместе со своей ватагой прятался тут и грабил путников на старых дорогах на Рязань и Муром. Места тут были дремучие, дорожки тоненькие, труднопроходимые. Чаще пользовались реками, но бывали и те, кто шел по земле. Как тут не вспомнить Соловья-разбойника, правда? Кстати, в стародавние времена мордовские племена мужчинам давали имена птиц. Может быть, этот разбойник из местной мещеры или муромы.

Кстати, баглей называют дорожку, выложенную на болоте из бревнышек. Вполне возможно, что часть этих древних дорог, муромской и рязанской, была выстлана именно таким образом. И даже можно допустить, что Баглач получил свое прозвище, разбойничая на одном из таких участков. Или орудовал бревнышком, наподобие тех, которыми устилают баглю. Очень красиво. Но лично я склоняюсь к другой версии. Я даже опубликовал по этому поводу статью…

— Ефим у нас историк-краевед, — с гордостью вставил Свят, перебив рассказчика, — кандидат наук. Преподает на истфаке в универе!

— Ну, хватит, — Ефим с нескрываемым удовольствием улыбнулся.

— Это, ведь, правда! — не унимался Свят. — Я и сам историей увлекаться начал благодаря Ефиму. И диссертацию собираюсь писать, опираясь на его материалы!

— Ты сначала писать без ошибок научись! — хмыкнул Гоша, обнажив до этого скрываемое соперничество, которое, как это часто бывает в таких дружеских парах, возникает только на людях.

— Тебя забыл спросить! — тут же возмутился Свят, судя по всему, находящийся в постоянной готовности к подобным нападкам. — Сам-то ни одной статьи написать не можешь!

— Я хотя бы в аспирантуре учусь, — парировал Гоша.

— Так, хватит! — резко крикнул Ефим. — Нашли время собачиться… Налейте мне лучше чая!

Свят тут же вскочил со стула, на котором сидел задом наперед. Его ретивость показалась Максиму чрезмерной. Святослав явно хотел услужить Ефиму. Обойдя всех, он наполнил чашки, после чего побежал мыть чайник. Гоша, обреченно вздохнув, тоже встал со своего места и поставил воду кипятиться. Похоже, обязанности тут были строго распределены. По крайней мере, ребята действовали, как единый организм. Ефим в это время подошел к окну и молча задумчиво закурил. Стуки и мычание из-за стены прекратились.

Максим глядел на этого худощавого человека. На фоне окна его силуэт, казалось, еще больше истощается, подчеркивая его горделивую прямую осанку. Он выглядел каким-то древним божком, заплутавшим в эпохах и из всей своей паствы сохранившим только двух последователей, выполняющих сейчас нехитрый ритуал по завариванию чая.

И тут Минин внезапно осознал всю абсурдность происходящего. До Максима дошло, что он, участковый уполномоченный, старший лейтенант полиции, приперся в сопровождении двух стремных гиков в деревню, чтобы на полном серьезе послушать историю какого-то странного типа о путешествиях во времени. А до этого, разинув рот, слушал безумную историю какой-то неизвестной бабки. Более того, он завел специальную папку, которую наполняет газетными вырезками, догадками и сплетнями. Что он, поддавшись окружившему ему безумию, заставляет эксперта в нерабочее время проводить экспертизы. Это же какая-то шиза!

«Во что ты, Максим, влез? — спрашивал он себя. — Зачем тебе это всё надо? Это всё очень тревожно! Это игра без правил! Нужно отсюда бежать! Наплевать на всю эту ерунду, чтобы она не значила. И завтра же нужно отказать в возбуждении уголовных дел по всем трем материалам! И забыть обо всем этом безумии! Вот сколько восклицательных знаков!!! А это значит, что именно так и нужно поступить. Нужно проще ко всему относиться! Так вся страна живет. Как проще.»

Но, когда Ефим докурил и уселся обратно на диван, Максим, даже не сдвинувшись с места, почему-то продолжил внимательно слушать его рассказ. Потом он пытался себе объяснить, с чем это связано, но не смог. Похоже, что это было обычное любопытство.

— В словаре Владимира Даля, — авторитетно начал Ефим, — тоже упоминается слово баглень. Это яма, которая остается от поваленного дерева. Но есть и другое толкование этого слова — берлога. Логово бера! Медведя! Так вот, я думаю, что название волости Баглача произошло именно от этого слова в таком значении. Баглачево — край берлог. Сейчас здесь медведей нет, но еще в 19 веке были. И уж, конечно, в средние века тоже.

В ранее средневековье эти места заселило финно-угорское племя Мещёра. Мечкары. Пчеловоды. В их культуре, как и у других финно-угорских народов, существовал культ медведя — хозяина леса. Считалось, что медведь отгоняет злых духов. У восточно-славянских племен, кстати, медведь вообще был тотемным животным. Его имя даже не произносили, а вместо него использовали эвфемизм. Иносказательное прозвище — ведующий, где мёд, едящий мёд. Ведмедь-медведь. Возможно, это единство верований послужило основой добрососедства славян и финно-угорских племен, — мещёры, муромы, мери и веси, которые жили на владимирщине до прихода славян.

Но не это важно. Главное, что Баглачевская волость изначально определялась как местность культовая. Хранимая от злых духов. Святая земля. Как хочешь, называй. Поэтому местные так за нее держатся и чураются чужаков. И все потому, что тут располагается священный лес. Лес, в котором открываются двери в иные миры, в прошлое и будущее. Двери, похожие на небольшие озерца. Попавший в них, переносится во времени. Информация об этом не просто засекречена спецслужбами, но и сознательно похоронена. Но мир, как говорится, слухами полнится.

Когда в советское время проводили исследования этих озер-дверей, находили мумифицированные человеческие останки возрастом свыше двух тысяч лет. С исторической и этнографической точки зрения это просто поразительные находки, которые позволили бы установить, к какой культуре принадлежал народ, заселивший эти земли до финно-угров. Но в научной литературе об этих находках Вы ничего не найдете. Эти бесценные сведения просто сокрыты. Украдены у народа. Был такой местный краевед Никольский. Так вот, он вроде бы как исследовал эти озера. По крайней мере, записал про них предание и опубликовал во Владимирских губернских новостях. Но страницы этого выпуска со статьей бесследно исчезли! Их просто удалили из архивов и библиотек!

Одно можно сказать точно: люди об озерах, перемещающих во времени, знали испокон веков. С момента заселения этой дикой земли. И почитали их. И не известно, как бы все вышло, если бы не христианство, которое нещадно боролось с языческими верованиями. И русскими, и мещёрскими. В конце концов, усилиями Церкви за истекшее тысячелетие про священный лес и эти чудесные озера-двери люди попросту забыли. Мещера растворилась в русском населении. Почитать священный лес стало некому. А местность надолго осталась под присмотром Церкви. До самой отмены крепостничества Баглачевская волость считалась патриаршей и принадлежала митрополичьему дому. Несмотря