«Шевроле» почему-то удаётся быть не страшным и не грозным даже в образе внедорожника, где изначально запрограммирована угрожающая и мрачная мощь. А он всё равно не такой. «Шевроле» никогда на нашей земле не был бьющей в нос приметой престижного потребления, и в моих глазах это крупный плюс. Если марка машины автоматически свидетельствует о твоём крутом социальном статусе, для меня эта машина перестаёт существовать. Так «мерседес», который мне мил в глубинах души, ворами и бандитами убит намертво. Как услышала я ещё в начале двухтысячных, что у мэра города Верхнеблядинск (сто двадцать тысяч жителей) угнали «мерседес» стоимостью пятьсот тысяч долларов, так идея, что я могу ездить – хотя бы в мечтах – на машине одной с ними марки, навеки погасла в уме.

Я с ними ничего общего не хочу иметь.

К покупке первой машины я подошла хоть и ответственно, однако хладнокровно и рассудительно. Конечно, я могла залезть в долги, взять кредит и приобрести нечто, вопиющее о том, что эта баба – кого надо баба. Но ведь это была бы фикция, к этому времени я уже развелась, да и до развода ничего сверхъестественного мой муж из себя не представлял. И зачем мне притворяться и корчиться в муках фантомного престижа? На эту убогую роль артистов достаточно без меня. Каких несуществующих зрителей я собиралась бы поразить покупкой драгоценного автомобиля, обязанного свидетельствовать о том, что я – удачник жизненного сна и победитель отечественной дороги?

Я не удачник и не победитель. Я – такая же горсть праха с Божьей искрой, как все. Какой из меня водитель, я сама прекрасно знаю. Стало быть, мне нужна простая надёжная машина на «автомате», небольших габаритов, чтоб я – антивиртуоз парковки – могла её вштыривать с наименьшим количеством спалённых нервов, пролитого пота и озвученного мата.

Когда я увидела свою машину первый раз, я рассмеялась. Это было отличное начало! Мысль о том, что я, в мой полтинник, заберусь в эту коробочку, показалась мне упоительной и волшебной. Это был сбой всех программ. Это было так нелепо, что казалось неким гениальным иррациональным шагом, каким иной раз сбивают инерцию судьбы.

Потому что эту суку (судьбу) можно обмануть неожиданным и предельно нелепым манёвром.

Модель я нашла на одном сайте, продающем новые автомобили, и это было решено заранее: только новый. Вот есть мужчины, одержимые идеей жениться непременно на девственнице, так и я – хотела машину, у которой я буду первой. Из этого не следует, что я мужчина, из этого следует, что у людей – и мужчин, и женщин, и прочих – есть совершенно общие предрассудки. Цвет я выбрала светло-зелёный, но в итоге убыла с шевролёнком цвета голубого льда. Записан он как «серо-серебристый», но он не серо-серебристый, у них там, у производителей – явная цветоаномалия. Он именно цвета голубого льда. Из салона моего шевролёнка уводил друг-автолюбитель, и некоторое время купленный стоял возле моего дома с укоризненным выражением авто-морды.

Потому что они чувствуют!

Шевролёнок мой понимал: я могу стать «мнимым водителем». Тем, кто имеет права, – и не нашёл в себе силы стартовать.

Их сотни тысяч.

Но я решилась, о чём ещё расскажу.

Специфика пребывания нашей бабы за нашим рулём такая же, как и во многих иных наших сферах, – а это значит, что склонные отрицать явление в принципе неизменно делают исключение для родных, близких и знакомых. Кто тебе права дал, курица? – кричит тот, кто через час может сказать кому-то: умница, классно стала парковаться. Пока ты в статусе анонимной безликой бабазы ру, ты находишься в зоне отчуждения. Как только удаётся установить личный контакт, мир меняется кардинально, причём, как правило, в лучшую сторону. Ещё не было случая, чтобы я, улыбнувшись человеку, сказала бы ему: «Товарищ, помоги», – а он не помог. Он ведёт себя так, будто ждал именно этой улыбки, именно таких слов, у него на лице полное удовлетворение. Потому что всё правильно! Противная бабаза ру, идиотка, которую на его голову выпустили на дорогу, превратилась в нормальную женщину, а в чём отличие нормальной женщины от противной бабазы ру? Ей для жизни нужен мужчина! Она без мужчины не справится. Пропадёт она без мужчины. Мгновенно появляется настоящая, верная картина мира. И я не встретила за восемь лет на дороге ни одного случая отказа в помощи.

Потому что я психологически – чистый хамелеон. Пока у меня всё зашибись, пока полно бензина, машина летит по дороге, телефон заряжен до упора, на кармане куча денег и сердце, как мотор моего автомобиля, работает без перебоев – я могу себе позволить сколько угодно презирать «этих козлов». Но лишь только возникает трабл, затруднение, передряга – я тут же ищу глазами «этого козла», чтобы и самой превратиться из бабазы ру в женщину и его самого превратить из «козла» в товарища и помощника.

Поражает, во-первых, мгновенность превращения, во-вторых, его лёгкость, и в-третьих, его абсолютность. Я не настраиваюсь, не вынимаю из глубин аффективной памяти подходящие психологические приспособления, не надеваю особенную маску. На этом переходе – из бабазы ру в обычную женщину – нет никакого порожка, препятствия, он даже не имеет выраженной длины. Щёлк! И всё.

Так кто же я на самом деле? Где я настоящая, а где притворяюсь?

В том-то и фокус, что – нигде.

Я не притворяюсь. Я, как вода, имею разные агрегатные состояния – и перехожу из одного в другое, используя внутренний переключатель, или, точнее сказать, перетворитель. Лёгкость и быстрота этого перетворения многое проясняют в мире и человеке. Понимаете, если снять неигровой кинофильм, фиксируя оба моих агрегатных состояния – вот я бабаза ру, воинственная ругательница, а вот я нормальная женщина, смиренно и вежливо просящая о помощи, – то контраст, возможно, поразил бы меня саму, и, взглянув на себя со стороны, я, что не исключено, сделала бы какие-то выводы по части самовоспитания. Но пока что я наблюдаю людей в аналогичных ситуациях «переключения – перетво-рения» только с одной их стороны и сходства не нахожу. Не понимаю, что хам, выбрасывающий мусор из окна машины на обочину, может доехать до своей дачи и стать чистюлей, аккуратистом, примерным хозяином. Сука с перекошенным от злобы ртом, встречающая меня на вахте/в регистратуре/в офисе, идёт на свидание с кавалером – и обращается в чудо вечной женственности.

Каждый таит в себе не гипотетическую, а натуральную возможность лучшего себя.

Но отчего же, признавая это, не стать окончательно и бесповоротно нормальной – смиренной, покорной, тихой, вежливой – женщиной?

От того, что в этом агрегатном состоянии мне на дороге места не будет. Я стала бабазой ру потому, что на нашей дороге выжить можно, став бабазой ру. Покрывшись мысленным панцирем и отрастив невидимые зубы и когти…

Кто я такая, чтобы спорить с Эволюцией!

В самом ли деле женщины так уж плохи за рулём? Действительно ли они в массе своей представляют опасность и тех, кто выдал им права, следует развесить на ёлках или растопить ими печку?

Настоящей опасности женщины за рулём в массе своей не представляют – они редко садятся пьяными за руль и сильно превышают скорость лишь в исключительных случаях. Они не лидируют по части доставления крупных несчастий, их удел – создавать мелкие неприятности. Женщины за рулём – в большинстве своём то, что в нашем детском саду называли «бояка-собака». Они трусоваты, нерешительны, неловки, неуверенны в себе. Они прекрасно знают все знаки и читают разметку, но колеблются в принятии решений – и это тогда, когда исход дела измеряется секундами. За редкими исключениями, женщины – не прирождённые водители. Они, как правило, вынужденные водители. Их тело, поместившись на шофёрское место, не преображается в легкокрылое автотело. Оно тревожится и мучается, с годами это проходит, но память тревог где-то всё-таки застревает. Пальцы ног невольно сжимаются, когда мнится опасность или возрастает скорость. Женщина за рулём – может ли она быть беспечной?