Я часто с изрядной завистью наблюдаю, как мимо меня, на солидной скорости, проносятся мятые-покоцанные, проржавевшие… даже не автомобили, а нечто вроде банки из-под шпрот с двигателем. Эти агрегаты трындят на весь раёнчик, и за рулём там обычно сидит джигит. Джигит приобрёл свою консервную банку долларов за сто, сел – и полетел. Ехать для него абсолютно естественное состояние, он едет как песню поёт, он лёгок, весел, бесстрашен, ему что на ослике по горам, что на тачке по проспекту – комфортно! Я не поклонник джигитов, этот тип мужчины мне чужд, но ездят они здорово. Такой степени веры в себя, такого уровня самовлюблённости, такой чистоты полного отсутствия сомнения в себе и своём месте под солнцем мне не достичь никогда.

Я всегда буду промахиваться. То возвеличивать себя, то принижать. Мне не найти ту меру, которая дана джигиту от рождения. Да, завидую.

Но меня с дороги уже не убрать. Всё, я тут.

По складу мировоззрения я против хищнического грабежа недр и понимаю, что нефть – чёрное, беспримесное, вонючее-горючее зло. Но пока все попытки избавить массы от бензина блокируются, я вынуждена использовать то, против чего восстаёт разум. Да, я падшая, я потребитель, я участница преступления. Честное пионерское, когда в ход пойдёт новое экологически прекрасное топливо – я перейду на него при первой же возможности. Этим обещанием я значительно успокаиваю свою совесть, а впрочем, я так невинна, что только на втором году вождения обнаружила, что бензин, оказывается – бесцветный, прозрачный. Я думала, что он чёрный с радужными разводами, как нефть. Что там в кинофильмах разливают, никогда же не разглядишь, а в жизни я на цвет бензина не обращала внимания.

Разумеется, я знаю про виды бензина, про октановое число – все эти «девяносто второй», «девяносто пятый» и т. д. Но что-то подсказывает сердцу, что это такой же мираж, как вся наша жизнь. И «девяносто вторые», «девяносто пятые» и т. д. разливаются из одной бочки.

Ещё у водителей есть разные легенды про «хорошие» и «плохие» заправки. Якобы на хороших заправках наливают под завязку, без обмана хороший полноценный бензин, а на плохих заправках бензин недоливают, к тому же он такой скверный, что залей его – и двигатель сгорит к чертям. Ага, а ещё на плохих заправках продавцы по ночам, напившись бензина, идут полировать кайф кровушкой заплутавших шофёров. А на хороших – известно что: девушка твоей мечты за кассой. Сказки сказками, но вера в то, что на заправках компании «Петербургский пупырь» недоливают, а на заправках «Жопойл» всё райски совершенно, сильно заслоняет реальную картину.

При том количестве проверяющих и надзорных органов, что мы имеем, крупные недостатки (большой недолив, явное несоответствие стандартам) вероятны – но ещё более вероятно, что вы везде получите примерно одно и то же. Так что я заправляюсь знакомым злом, в основном на знакомой станции около дома.

И еду себе преступно гадить в атмосферу.

Водитель есть слово мужского рода, и никаких феминитивов нет и не предвидится. Водителка? Водительница? Водителица? Не привьётся это у нас. Воительница возможна, Лесков постарался, а водительница – невозможна. Водитель – это человек, умеющий водить машину и водящий её.

Это, мы знаем, не одно и то же, всё равно как иметь права человека на бумаге – и обладать ими в полной мере защиты государством. Способности к вождению не зависят от интеллекта и образования, ну не зависят они, и всё! Не просматривается также связь между умением водить машину и количеством прочтённых человеком книг или общим уровнем его культуры. Грамотная связная речь ничего не скажет вам о предрасположенности индивидуума к вождению. Национальность не имеет никакого значения. Материальное положение – влияние не установлено. Рост, вес, цвет глаз и волос – мимо, мимо.

Пол? Да. Возраст? Да. Здоровье, психика? Да. Пожалуй, это основное – если рассматривать сугубо личный фактор. Лучшим водителем является здоровый вменяемый мужчина двадцати пяти – шестидесяти лет. Общий уровень цивилизации и культурные традиции той страны, где вы вознамерились стать водителем, имеют значение, но эти условия осознать труднее – тут всё-таки привычку к абстрактному мышлению надо ощущать на кармане.

Уровень цивилизации и культурные традиции России всегда допускали фигуру женщины-водителя на дороге, но никогда её не приветствовали и не одобряли. Считается, что если женщина села за руль, значит, её некому возить, а если её некому возить – она одинока, несчастна и потенциально опасна. Женщина, сидящая за рулём говновоза или говнодава (о них чуть дальше), – это вообще значит, что война началась. Дорога вскрывает в психике не обострение анализа действительности, а древние архетипы и тёмную базу основных инстинктов.

Я твёрдо знаю о себе: я не водитель. Для этого у меня нет никаких врождённых способностей, например, пространственного мышления, координации движений, верности реакций. Я паркуюсь как тупой тяжёлый предмет, я впадаю в панику при любой непонятке, я боюсь скорости, я трясусь от ужаса, если рядом со мной – или сзади меня, или навстречу мне – пилит говнодав (см. главу «Говновозы и говнодавы»), я с диким изумлением смотрю – очень редко – на нутро машины под капотом и знать не знаю, куда и зачем ведут все эти малоприятные фасонистые кишки и клапаны.

Я не водитель. Но я храбрая, обучаемая и смышлёная. А как известно, можно стать мастером в любом деле, если потратить на его изучение десять тысяч часов. Успехи начинаются уже со второй тысячи часов, я вас уверяю. Итак, я не водитель, но я могу сыграть роль водителя, войти в образ. Симулировать, коли вам угодно, – а кому, как не женщине, знать, что такое симуляция, имитация и актёрство, правильно?

Женщины могут симулировать что угодно. Философию, литературу, научную и политическую деятельность…

Так что водителем может стать любой, более-менее контролирующий свою психику.

Настоящих водителей узнать и признать нетрудно. К примеру, все водители фур (они прелестно изображены в сериале «Дальнобойщики») – настоящие, прирождённые водители. Вы когда-нибудь видели дальнобойную фуру, водимую женщиной? Я к чему веду. Я к тому веду, что не надо ни самовозвеличиваться, ни самоунижаться. Не надо настаивать на том, что «мы не хуже, мы лучше!».

Мы не хуже и не лучше никого. Мы просто есть.

На дороге есть два типа грузового транспорта: говновозы и говнодавы. Говновозы возят говно. По большей части их задницы затянуты матерчатой занавеской совершенно невыразимого цвета. Эдакого серо-буро-малинового, глинисто-говнистого, но ни в коем случае не свежего, а много пожившего и пережившего. О сколько русской истории пошло на выработку этого цвета! Иногда на заду красуется выцветшая надпись «Люди», но это историческое наследие, людей там больше нет. Конечно, когда-то были, но милосердный Господь давно прекратил их дни.

К говновозам относятся все грузовики с пояснительными надписями («Вам везёт Козлович!»). Да их вообще в изобилии. Главная отличительная черта говновоза – его видать издалека и он при этом не смирился со своей участью.