«Как же он догадался, что я испугалась?» – медленно проплыло в ее сознании.

Огненные чудовища исчезли; Нельке стало легко, как будто не слова это были – «не бойся, не бойся», – а веселый газ, который наполнил ее всю. Она хотела повернуться к Дане, что-нибудь сказать ему, ответить – и не смогла сбросить с себя оцепенение.

– Просыпайся, Нель, приехали, – услышала она; ей показалось, буквально через минуту.

Вдрогнув, Нелька открыла глаза и громко произнесла:

– Но я же не сплю!

Она обводила вагон ошалелым взглядом. Люди шли к выходу, болтая и смеясь.

– Теперь не спишь. – Даня тоже улыбнулся: видно, очень уж глупый у нее был вид. – Пойдем.

Они вышли на перрон.

– Болит нога? – спросил Даня.

– Не-а, – покачала головой Нелька. – Я про нее и забыла уже.

Нога немножко заболела только в метро: свободных мест не было, и пришлось стоять.

– А куда это мы едем? – спохватилась Нелька, когда они с Даней подошли к выходу из вагона и за окном мелькнула станция «Кировская».

– Ко мне, – сказал Даня. Но вместе с этими словами он бросил на Нельку быстрый взгляд и сказал: – Да. Я не подумал. Извини. Куда ты хочешь ехать?

Они уже вышли из вагона и стояли теперь в сплошном гуле толпы, почти не слыша друг друга из-за грохота поездов. Люди то и дело толкали их, проходя к эскалатору. Нелька не могла объяснить в этом гуле и грохоте, чего она хочет и почему. А вернее, она и сама этого не знала.

– Я… – пробормотала она. И тут же воскликнула: – Я в институт поеду! Да, мне же на понедельник задание надо сделать!

Это решение пришло неожиданно, и она обрадовалась ему. Ну конечно, можно ведь просто пойти в Суриковский, попросить сторожиху бабу Машу, чтобы пустила в класс, где стоят гипсовые слепки, сказать, что не успела выполнить задание на завтра, и переночевать в этом классе среди белых безмолвных голов и торсов, так ведь многие делают.

И не придется возвращаться в Ермолаевский и что-то объяснять Тане, и Даня не будет непонятно смотреть темными блестящими глазами, и не будет больше той пугающей волны, которая захлестнула с головой, когда он поцеловал ее лодыжку…

При этой последней мысли – про волну – Нельке стало не по себе. Она даже хотела уже сказать, что в институт ей ехать вообще-то не обязательно…

– Да, – непонятно зачем повторил Даня. И, помолчав, добавил: – Ну что ж, я тебя провожу.

«Даже спорить не стал!» – подумала Нелька.

Обида подступила к самому носу, и ей пришлось приложить усилие, чтобы не расплакаться. Нет уж! Даня и так, похоже, считает ее дурой, а если она еще и разревется без причины, то и вовсе будет ее презирать.

– Я и сама дойду! – вздернув нос, заявила она.

– Я тебя провожу до института, – словно не услышав этого ее заявления, сказал Даня.

Они поднялись на улицу на «Таганской» и пошли к Товарищескому переулку – к Суриковскому институту.

Когда уходили от метро, Нелька бросила на Даню быстрый взгляд: вдруг он остановится и предложит все-таки вернуться, зайти к нему? Собственная выдумка с ночевкой среди скульптур уже казалась ей глупостью. Да еще некстати вспомнился зеленый чайный ежик в заварнике с надколотым носиком… И так ей захотелось опять этого ежика увидеть!

Но Даня не остановился и ничего Нельке не сказал.

Пока баба Маша отпирала двери, пока ворчала, что никакой жизни нет от бездельников, ничего вовремя сделать не могут, а каждый Репиным себя мнит – баба Маша знала толк в искусстве! – Даня молча стоял в полушаге от Нельки, как будто ожидал чего-то.

Но ничего он не ожидал, как оказалось.

– Ну, я пойду? – обернулась к нему Нелька.

Она сама расслышала в своем голосе не вопрос даже, но какой-то неуверенный отголосок вопроса.

– Да, – сказал он.

Да что ж он повторяет это свое «да» как заведенный! Нелька даже рассердилась и потому поблагодарила его как-то скомканно, словно бы небрежно – бросила «спасибо» через плечо и вошла в здание. Баба Маша сразу заперла за ней дверь.

В пустом классе Нелька села на пол возле постамента, на котором была установлена большая гипсовая голова Давида, и расплакалась. Причину своих слез она не смогла бы объяснить даже себе самой. Печаль это была? Или досада? Или… горе? Но почему горе, отчего?

Она подняла глаза. Давид сурово смотрел на нее сверху. Брови его были сведены, вертикальная морщинка пролегла между бровей.

«Как у Дани», – подумала Нелька.

Эта мысль развеселила ее. И как это она раньше не заметила, что Даня на микеланджеловского Давида похож? А ведь все похоже – и взгляд этот суровый, и эта морщинка на переносице… Но тут же она вспомнила, какие были у Дани глаза, когда он расхохотался, потому что она сказала, что не будет вечно красивой… Да ну, какая там суровость!

Она и сейчас улыбнулась, вспомнив его смеющийся взгляд.

В коридоре послышались шаги. Нелька вскочила с пола и замерла. Сразу вспомнилось, как однокурсник Димка Харитонов пытался напугать ее рассказами о том, что ночами по коридорам Суриковского бродит призрак художника, который покончил с собой, отчаявшись написать портрет своей возлюбленной… Ни капельки ее, конечно, Харитонов тогда не напугал, но теперь ей стало не по себе.

Нелька осторожно подкралась к двери. Шаги приближались – кто-то явно шел к тому самому классу, где была она. Ну конечно, с улицы же видно, где светятся окна, и, может…

«Он, наверное, что-нибудь забыл мне сказать! – мелькнула у нее в голове глупая мысль. – Ну конечно! И я сейчас ему все-все скажу тоже!..»

От того что она сможет сказать Дане, как благодарна ему за сегодняшний день, и за вчерашний, и вообще за все, у Нельки чуть сердце из груди не выскочило. Она распахнула дверь, забыв о своем идиотском страхе перед призраком влюбленного художника.

По коридору шел Олег. Как только Нелька открыла дверь, свет упал на его широкую, высокую фигуру. Нелька сделала шаг назад и сама чуть не упала, запнувшись за порог.

– Нелличка! – сказал Олег. – Прости ты меня, гада последнего!

– Олег?… – растерянно проговорила она. – Ты… как здесь?…

– Я тебя искал, – просто сказал он.

Он смотрел на Нельку сверху, с высоты своего огромного роста, но при этом казалось, что он заглядывает ей в глаза. Взгляд его был полон трепетной робости, и так удивительна была эта робость в таком огромном мужчине…

– Откуда же ты знал, что я сюда приду? – спросила Нелька.

Ей стало интересно: а правда, что бы он делал, если бы не застал ее здесь? Она ведь и не собиралась сегодня сюда приходить – случайно это придумала.

– Я не знал, где ты, – ответил Олег.