Еще две группы воинов окружали крестьян справа и слева. Подоспела помощь – теперь двум сотням бунтовщиков противостоял вчетверо больший отряд инталийцев. В основном – ополченцы, гвардия разместилась на противоположном конце огромного лагеря, и, чтобы добраться до места стычки, ветеранам требовалось время. Но и простые солдаты, не так давно начавшие постигать воинское искусство, справлялись неплохо. Только непохоже было, чтобы численный перевес орденцев подействовал на озверевшую толпу отрезвляюще.

– Назад!!! – раздался отчаянный женский крик. Худенькая девушка, подбежавшая к медленно отступающим солдатам, подняла над головой руки, шепча слова заклинания. В то же мгновение на опьяненных кровью крестьян обрушился водяной вал. Казалось, далекое море пришло в эту долину – практически мгновенно земля превратилась в жидкую грязь, кто-то поскользнулся, упал, на него рухнул напиравший сзади, затем еще один. А жесткие, колючие струи воды продолжали хлестать по бунтовщикам, сбивая их с ног, заставляя отступать, прикрывать лица руками, бросая оружие – лишь бы сделать вдох, не поперхнувшись.

В реальном бою «ливень» особого вреда не причинял. Шлемы достаточно надежно укрывали солдат от водяных струй, да и передвигаться их учили не только по сухой земле, но и по такой вот вязкой жиже. Зато против необученной толпы холодный водопад оказался весьма действенным.

– Достаточно, Бетина. – Мират арДамал осадил коня рядом с волшебницей, снял шлем и рявкнул так, что даже его боевой жеребец чуть присел, словно от испуга: – Бросить оружие! Живо!

– А хрен тебе! – заорал из толпы кто-то, еще недостаточно нахлебавшийся воды. Рыцарь махнул рукой, и арбалетная стрела, вдребезги разбив зубы наглеца, вошла тому в рот.

– Еще кто-то желает?

Селяне оглядывались по сторонам. Со всех сторон на них были нацелены блестящие копейные жала. Солдаты продолжали прибывать – вероятно, на ноги была поднята вся инталийская армия.

– Бросить оружие! – повторил рыцарь, удовлетворенно наблюдая, как падют в грязь мечи и топоры. Затем повернулся к солдатам, демонстративно игнорируя опасность получить стрелу в спину. Да и не слишком он рисковал, арбалетчики были наготове и теперь не стали бы медлить. – Десятники, всю эту шваль связать. Пусть с ними герцог разбирается.

Видимо, бунтовщики начали наконец понимать, что к чему. Если раньше солдаты еще пытались обойтись малой кровью, то теперь – стоит лишь помыслить о том, чтобы напасть на командующего, – смешают мятежников с грязью. К тому же волшебница… ударила всего лишь водой, а ведь не затруднилась бы и сжечь тут всех живьем.

В общей сложности погибло почти сорок солдат – все, несшие стражу у колодцев в селе, и шестеро уже в стычке у лагеря. Десятник Тар Легод и еще человек десять получили раны разной степени тяжести. Среди крестьян раненых было много, а погибших всего пятеро. Раненым оказали помощь с должным прилежанием. Их поместили в один большой сарай, у дверей встала многочисленная стража – нельзя было исключать повторной попытки мятежа. Остальным повезло меньше – их заковали в кандалы и отправили в подземелья герцогского замка. Судьи Сивера Тимретского работали чуть не круглосуточно, оценивая вину каждого и вынося приговоры. Бетина, пару раз присутствовавшая на этих слушаниях, была порядком удивлена и свое удивление не замедлила излить арДамалу.

– Они, похоже, хотят дать возможность этим ублюдкам избежать кары.

– Это всего лишь крестьяне, мастер Верра, – усмехнулся командующий. – Они легко озлобляются, но столь же легко отходят. И не забывай, они – подданные герцога. Разумеется, человек десять отправятся в петлю. Для остальных это послужит хорошим уроком.

– Их отпустят?

– Отпустят. Подержат недельки две на хлебе и воде, потом отпустят.

– Эти ублюдки убили наших парней, – прошептала Бетина.

– Важно не что они сделали, а почему, – задумчиво протянул арДамал. – Мятежи не возникают на пустом месте. Тем более мятежи в Тимрете.

– Герцогство особенное?

– В каком-то смысле так и есть. Здесь все слишком привыкли к мирной жизни, да и достаток в селах побольше, чем даже в благополучной Инталии. Глупо бунтовать против хорошей жизни.

– Хотите сказать, командующий, что их… подтолкнули?

– Да. Все в один голос говорят о каком-то лесничем, что вел изменнические разговоры.

– Изменнические… – фыркнула Бетина. – А то, что устроили они, это как назвать?

– Они напали на стражу у колодцев, – продолжал, игнорируя реплику, арДамал. – С того момента лесничего никто не видел. Нет его и среди раненых.

– Обычный бунтовщик?

– Вряд ли все так просто, Бетина, – вздохнул арДамал. – Ты, несомненно, хороший маг, но в некоторых вопросах прямо-таки на удивление наивна. Постарайся подумать – даже если бы взбунтовалось все село, что бы они смогли?

Девушка пожала плечами.

– Вот именно. Много шума, немного крови… и, главное, волна недовольства Орденом. А наше положение здесь и без того шаткое. Герцог вполне может воспользоваться ситуацией, объявить в Тимрете военное положение и отказать в предоставлении нам войск. Я думаю, это дело рук тех же, кто отравил колодцы. И они не успокоятся.

– Значит, мятеж – это только начало?

– Да, мастер Верра. Только начало.

А утром следующего дня был зафиксирован первый случай отравления.

Над военным лагерем висел тяжелый запах лекарственных отваров. Собранные со всего Тимрета целители не спали уже которые сутки, смешивая в больших закопченных чанах целебный отвар. Почти все готовое зелье тут же шло в дело – ядовитая вода попала во многие котлы полевых кухонь, и счет отравленным солдатам шел на тысячи. Если бы симптомы появились у всех одновременно, то никакие усилия лекарей не предотвратили бы вала смертей. Но люди всегда разные… чей-то организм поддавался яду легко и быстро, чей-то, напротив, упорно боролся, отыгрывая у отравы два, а то и три дня.

Трагедия была в том, что применять отвар можно было лишь на ранней стадии болезни, вызванной ядом. Слабость, легкая лихорадка – каждый солдат твердо знал, что при первых же симптомах необходимо обратиться к ближайшему целителю. Но невозможно было определить, действительно ли яд попал в организм, или плохое самочувствие имеет вполне обыденные причины. В последнем случае лекарство само становилось смертельной отравой.

Ошибки были. Какой солдат обратит внимание на легкое недомогание? Скорее спишет на излишне выпитое накануне. А потом было уже поздно. Бетина вместе с остальными уцелевшими магами и целителями герцога Тимретского выбивалась из сил, пытаясь помочь умирающим – но на каждого, кого им удавалось спасти, приходилось трое-четверо, к которым помощь приходила слишком поздно. Или не приходила вовсе. Умерли и почти все мятежники – о людях, запертых в казематах герцогского замка, поначалу попросту не вспомнили. А когда вспомнили – тела несчастных уже были покрыты язвами. Опытный лекарь мог бы еще помочь, пустив в дело магию – но никто не рискнул даже просить о такой услуге Бетину, фактически командовавшую всеми магами армии.