Через час наше подразделение уменьшилось – 662-я и один РТ вернулись в Бастию из-за неисправности двигателей. Тим перешел к нам, и мы сразу же преисполнились решимости сделать все возможное, чтобы он не усомнился в своем везении, приведшем его на борт 658-й.

Мы достигли района патрулирования и застопорили машины в 8 милях от берега – луна светила ярко, и видимость была превосходной – куда лучше, чем хотелось бы. Ведущий РТ доложил, что засек цель близко к берегу. Цель движется на север. Команда 658-й заняла места по боевому расписанию, людьми овладело знакомое напряжение. Корни и Тим пошли в штурманскую рубку, чтобы поработать с картами, а вернулись уже с готовым планом. Тактическая позиция была очень похожа на ту, в какой мы оказались во время последней акции в Вада-Рокс, но теперь у нас имелось больше пространства для маневра.

С кормы мигнули «I», и мы устремились в северном направлении, чтобы обойти противника и подойти к нему со стороны берега к югу от Вада-Рокс. При столь ярком освещении о внезапности можно было только мечтать. Мы пересекли курс противника и вышли на нужную позицию.

Тим опасался, что, если мы будем атаковать орудийным огнем, РТ могут помешать, поэтому приказал американцам занять позицию замыкающих в строю. Но когда мы смогли рассмотреть цель в бинокль, выяснилось, что перед нами один крупный траулер и один торпедный катер. Расстояние между нами составляло 3,5 мили. Тим решил, что траулер достаточно большой, чтобы атаковать его торпедами. Но пока наш торпедный катер номер 640 и американские РТ готовились к атаке, суда противника неожиданно изменили курс и направились к берегу. Не приходилось сомневаться, что нас обнаружили. Мы свернули влево, стараясь сохранить положение между судами противника и берегом. Положение становилось опасным. Теперь до берега оставалось только полмили, а судя по карте, прибрежные воды в этом районе изобиловали мелями и рифами.

Тим уже взял в руки микрофон, чтобы приказать торпедным катерам открыть огонь, но тут захрипел динамик, и мы услышали голос командира РТ:

– Привет, Тим. Здесь еще один конвой – как раз за углом, движется на юг. Похоже, нам следует поторопиться.

Тим скорчил недовольную гримасу:

– Роджер,[11]начинайте торпедную атаку немедленно по готовности.

А тем временем с торпедного катера противника замигала буква «Р».

– Послушай, Тим. Бьюсь об заклад, эти шутники еще не поняли, кто мы такие, тем более что здесь поблизости еще один конвой. Может быть, попробовать ответить?

Тим кивнул. Корни взял лампу и просемафорил (совершенно произвольно) букву «С». С катера ответили «С», а мы, в свою очередь, просемафорили «Р». Похоже, это всех удовлетворило. Тем более, что, пока шел обмен сигналами, расстояние между нами сокращалось. Противник играл нам на руку.

Нам предстояло взять на себя вражеский катер, чтобы остальные провели торпедную атаку. Так мы и сделали. Когда Кэм выпустил первую торпеду по основной мишени, мы открыли огонь. Расстояние между нами составляло всего лишь 150 ярдов, это казалось невероятным. Ведь они нас заметили за три мили!

Ответный огонь немцы открыть не успели. Первый же залп «пом-пома» и трех эрликонов попал точно в цель. Не прошло и нескольких секунд, как охваченный пламенем от носа до кормы катер противника устремился вперед, явно потеряв управление. Он проскочил у нас за кормой, причем артиллеристы почти сразу прекратили огонь, решив, что нет смысла расходовать боеприпасы на обреченный корабль. Мы видели, что, пройдя еще какое-то расстояние, катер остановился к юго-западу от нас – он полыхал как факел, и собственный траулер вел по нему огонь.

Мы перенесли огонь на траулер и при ближайшем рассмотрении пришли к выводу, что первоначально ошиблись в идентификации. Это скорее было судно КТ, то есть быстроходный, хорошо вооруженный транспорт примерно на 1500 тонн. Слишком уж плотный огонь оно вело. Но снаряд, весящий 6 фунтов, тоже способен доставить немало неприятностей, а у нас имелось соответствующее орудие, и оно вовсе не бездействовало. Хоуи упорно посылал снаряд за снарядом в корпус противника и, несомненно, достиг результата. В нескольких местах над палубой поднимался дым, показывались языки пламени.

Совершенно неожиданно ситуация изменилась. Мы резко снизили ход и почему-то никак не могли пробиться сквозь толщу воды и продолжить свой путь.

– Боже мой! – воскликнул Корни. – Мы на грунте!

Я моментально представил себе, как наши парни на спасательных плотиках гребут в сторону Корсики – картина мне очень не понравилась. Затем я вообразил колючую проволоку, тянущуюся вокруг лагеря для военнопленных, и почувствовал себя еще хуже. Правда, оглядевшись по сторонам, я понял, что паниковать рано. Мы двигались вперед, но вода выливалась только из выходных отверстий левого борта, то есть мы шли на двух двигателях. Оба двигателя правого борта вышли из строя в результате многочисленных попаданий 20-мм снарядов. А после того как пришлось остановить и один из двигателей левого борта, наша максимальная скорость не могла превысить 11 узлов.

Мы вышли из боя и направились к северу, при этом угодив под сильный огонь. Мы чувствовали, что некоторые снаряды попадают в нас, но о жертвах никто не докладывал, да и все равно мы ничего не могли заявить в ответ 88-мм «кирпичом». Надо было что-то предпринимать.

– Дуй в корму, Ровер, – рявкнул Корни, – и займись дымом!

Я побежал в указанном направлении, поминутно скользя на пустых гильзах и стараясь не оглохнуть, потому что как раз над моей головой велся огонь из сдвоенного эрликона. Добравшись до аппарата, производящего дым, я обнаружил рядом ждущего приказа механика. Приказ мне пришлось прокричать ему прямо в ухо, после чего его умелые руки в перчатках быстро открыли нужные клапана, сжатый воздух, издавая зловещее шипение, устремился в контейнер, и тонкая струйка кислоты потекла в сторону кормы, создавая при соприкосновении с влажной атмосферой густой белый дым.

Я бегом вернулся на мостик. Справа по борту Кэм Маклахлан уже выпустил две торпеды, которые, к сожалению, прошли мимо цели. Он удалился в юго-западном направлении, продолжая вести огонь по судну КТ, тем самым оттягивая часть огня с нас на себя. Оба РТ выстрелили свои торпеды в самом начале и, убедившись, что все они прошли мимо, удалились на высокой скорости обратно в Бастию.

Сложившаяся ситуация, когда мы уходили, прячась за собственной дымовой завесой, была в высшей степени неприятной. Мы использовали старый прием выбрасывания за борт кальциевых бомб, по которым противник вел огонь, принимая за нас, а сами максимально бесшумно ползли прочь, стараясь воспользоваться каждым клубом дыма как прикрытием.

Через несколько минут, в течение которых мы держали пальцы скрещенными, неожиданная вспышка ярко осветила мостик. Это загорелся дисковый магазин «викерса» по левому борту. В магазине было 100 пуль. Очевидно, произошла задержка, и воспламенился кордит, высыпавшийся из треснувшего патрона.