Наконец вернулся лакей с сообщением от миссис Франт: мадам просить извинить ее, но она еще очень слаба.

Мистер Карсуолл пробормотал себе под нос:

— Не выйдет, голубушка. Вам придется в скором времени поговорить со мною. Вы, женщины, любите поддразнить.

Карсуолл пару минут стоял и почесывался, как старый боров, а потом, по-видимому вспомнив, что он в комнате не один, тяжело опустился в кресло, поднял голову и улыбнулся, вновь приведя меня в замешательство очаровательной улыбкой мисс Карсуолл.

— Премного благодарен вам, сэр, за все, что вы сделали. Боюсь, мое поручение далось вам нелегко. Но вам полезно будет стать моими ногами и глазами, — Карсуолл снова полез в карман за часами. — Если бы только времени у нас было побольше, — добавил он, глядя на циферблат. — Но не буду задерживать вас, вам ведь еще надо к ученику. Увидимся завтра после вашего возвращения.

Поняв, что аудиенция закончена, я медленно пошел вниз. Настроение у меня окончательно испортилось. Я был подавлен из-за перспективы вернуться в школу, которая еще недавно казалась мне раем. Когда я добрался до площадки второго этажа, дверь в гостиную приоткрылась. В проеме мелькнуло черное платье, а мой нос уловил аромат фиалок.

— Миссис Франт! Я… надеюсь, вам уже лучше.

— Да, благодарю вас, сэр, — сказала она, закрывая за собой дверь. — Я очень плохо себя чувствовала, но сейчас уже иду на поправку.

Ее лицо было бледным, щеки ввалились, а глаза лихорадочно блестели, словно она все еще была в плену недуга. Миссис Франт торопливо огляделась.

Я заговорил, с трудом понимая, что именно пытаюсь сказать:

— Не могу передать, как я сожалею…

— Миссис Керридж сказала, что вы ранены, — перебила миссис Франт шепотом, и мне было только на руку, что она не дала закончить предложение, — что на вас напали бандиты.

Моя рука метнулась к шишке на голове.

— Пустяки, мадам. Пожалуйста, не беспокойтесь.

— Ну как же я могу не беспокоиться? Подойдите к зеркалу, позвольте мне взглянуть.

На мраморном столике в проеме между окнами стоял канделябр, и пламя отражалось в вытянутом зеркале, висевшем на стене. Я наклонил голову. Миссис Франт встала на цыпочки и принялась изучать мой правый висок, куда меня ударили нападавшие.

— Голову ниже, — велела она. — Ага, вижу… шишка и синяк… К счастью, кожа содрана, но лишь поверхностно.

— Шляпа смягчила удар.

— Слава богу!

Я почувствовал, как кончики ее пальцев погладили меня по лбу. По телу пробежала нервная дрожь, и мне пришлось опереться на столик, чтобы скрыть трепет.

— Ах! Вам все еще больно? Голова болит?

— Да, мадам.

— Вы выполняли поручение мистера Карсуолла, насколько я понимаю?

— Да. К счастью, я потерял лишь шляпу и трость и ничего более. Секретарь мистера Ноака проходил мимо и пришел мне на помощь.

Миссис Франт отпрянула, и я увидел, как кровь прилила к ее бледному лицу.

— Вам нужно отдохнуть сегодня вечером, а Чарли пока что побудет со мною. Я попрошу слуг принести вам холодный компресс и что-нибудь поесть. Что-нибудь легкое. Немного супа и бокал хереса, — она бросила взгляд на дверь гостиной, из-за которой доносились голоса. — Надеюсь, к утру вы уже полностью поправитесь.

— Благодарю вас. Мадам…. мистер Карсуолл сообщил мне, что Чарли не вернется в школу.

Она отвернулась.

— Все верно, мистер Шилд. Отныне мы с Чарли полностью во власти мистера Карсуолла, и он решил, что будет лучше пожить какое-то время в загородном имении, после того как обстоятельства переменились для нас столь кардинальным образом, — миссис Франт запнулась, а потом быстро добавила: — Естественно, я бы хотела освободить мистера Карсуолла от ненужных расходов, — она отвела глаза и произнесла с легко узнаваемой ноткой иронии: — Он и так слишком много для нас сделал.

Я поклонился, сознавая, какую честь она мне оказывает, говоря со мною столь искренне:

— Нам будет не хватать его.

Ее губы задрожали.

— Он тоже будет скучать. Я вам очень обязана. — Миссис Франт шагнула назад, отвернулась и сделала глубокий вдох. — Вы… не возражаете, если я задам вам вопрос, который может показаться нетактичным? Но надеюсь, вы извините вдову.

— Прошу вас, спрашивайте что угодно, мэм, я постараюсь дать вам исчерпывающий ответ.

— Если я правильно понимаю, вы одним из первых видели моего покойного мужа? После… после обнаружения тела…

Я кивнул.

— Мне кажется, что перед уходом он положил в карман небольшую шкатулку из красного дерева, украшенную мозаикой из клена и инкрустацией из перламутра на крышке.

Я вспомнил признание мисс Карсуолл в день похорон мистера Франта.

— Это шкатулка для украшений?

— Да… хотя сама шкатулка для меня дороже, чем ее содержимое. В кармане мужа ее не нашли, и я подумала, что шкатулка, возможно, выпала…

— Мне жаль, мадам, но я не видел ее.

Миссис Франт вымученно улыбнулась.

— Честное слово, это неважно. Просто я очень любила эту вещицу, с нею были связаны приятные воспоминания. Простите, не смею задерживать, вам нужно отдохнуть.

Мы пожелали друг другу доброй ночи. Миссис Франт пошла было к себе, но остановилась и обернулась.

— Прошу вас… будьте осторожны, мистер Шилд, — тихо сказала она. — Особенно в отношениях с мистером Карсуоллом.

Через минуту я остался на площадке наедине с головной болью и ароматом духов миссис Франт. У меня не было причин ощущать себя счастливым, но я был счастлив.

Возможно, Лондон — величайший город из всех известных, но он представляет собой скопление более мелких поселений, сбитых в кучу ходом истории и географическими условиями, при этом каждое сохранило свой индивидуальный характер. Это чувствовалось даже в только что отстроенных районах: жители тяготеют к окраинам и боятся центра Лондона.

Из атласа Лондона я узнал, что Ламберт-плейс располагается как среди сети улочек к западу от Тоттнем-корт, неподалеку как от Маргарет-стрит, так и от трущоб Сент-Джайлс. Я отправился туда пешком. Низкое кроваво-красное солнце тщетно пыталось рассеять мрак тумана, но хилые лучики лишь слегка поблескивали. Я еще не полностью оправился после событий предыдущего дня, и время от времени мне казалось, что я бреду по фантасмагоричному, а не реальному городу. Душа моя еще не выбралась из сумрака после нападения на Куин-стрит, и я болезненно реагировал на все, что могло предвещать опасность.

По мере приближения к месту назначения мне открылась сущность района, этого стихийного поселения. Джентльмены проживали на самой Маргарет-стрит и рядом с нею. Трущобы являли собой худший образец пороков и нищеты, какой только могла продемонстрировать столица, и он несмываемым пятном ложился на весь церковный приход Сент-Джайлса. Но крошечный лоскут вокруг Ламберт-плейс вновь разительно отличался — тихий и респектабельный, населенный мелкими торговцами и ремесленниками.