— Подумать, — посоветовал Климентьев. — Ядолжен утром доложить президенту о ваших успехах. И о ваших неудачах. Если вынашли убийцу и заказчика, что вам еще нужно?

— Но Роговицын дал показания на помощникаАлентовича, — попытался возразить генеральный прокурор.

— С таким же успехом он мог дать показания на вас илина меня. Или на самого Алентовича. Не нужно устраивать из обычного уголовногодела политический процесс. Сейчас не то время. Скоро у нас выборы.

— По нашим сведениям, Семен Борисович Алентович быллично заинтересован в дестабилизации экономического положения накомбинате, — по-прежнему не сдавался генеральный прокурор. — Он и егопартнеры владеют пятнадцатью процентами акций комбината.

— Я же сказал, у вас неверные сведения, — спокойновозразил Климентьев. — С завтрашнего дня все акции комбината, находящиесяв распоряжении Алентовича и его компаньонов, будут переданы другим людям. УСемена Борисовича не останется ни одного процента акций этого предприятия. Васудовлетворит такое решение вопроса?

— Да, — сказал генеральный прокурор. — Я всепонял. Наверное, помощника Алентовича действительно оговорили. По закону мыможем продержать его еще сутки.

— Можно и дольше, — Евгений Герасимович позволилсебе впервые улыбнуться. — Не обязательно так быстро его отпускать. Пустьвсе поймут, что вы детально все проверяете, отрабатываете всевозможные версии…Он может выйти на свободу и через неделю. Так будет лучше.

— Конечно, — согласился генеральныйпрокурор, — через неделю. Я все понял, Евгений Герасимович.

— Я доложу Президенту о вашей хорошей работе, —пообещал Климентьев. — Вы всегда правильно ориентируетесь. Досвидания.

— Всего хорошего!

Климентьев убрал аппарат и снова улыбнулся. Затем опустилстекло и подозвал водителя. Состоявшиеся переговоры ему понравились. Похоже,Алентович начинает понимать, как нужно работать в новых условиях.

Петровский лежал в отдельной палате и чувствовал себяпревосходно. Он даже хотел отказаться от уколов, которые ему прописали, хотяэто были обычные витамины, лишь укреплявшие общее состояние организма. Емунравилось часами пребывать в тишине, обдумывая ситуацию и моделируя возможныеварианты ее дальнейшего развития. Телевизор он включал только для того, чтобыпослушать последние новости. И именно из них узнал о вызове Алентовича надопрос, о сильных потрясениях на бирже и обвале "голубых фишек".Кроме Инны, о подлинной его "болезни" знали только два человека —генерал Глушко и Паша Бубенцов. Медсестры исправно делали уколы, врачи измерялиему артериальное давление и давали дельные советы, а он лежал и думал.

Через два дня Святослав Олегович вызвал к себе НатальюАндреевну, чтобы узнать, как обстоят дела с акциями Нижнебайкальскогокомбината. Одетая в строгий темный костюм, она вошла в палату, прижимая к себепапку с бумагами. Петровский в это время сидел за столом в больничной пижаме,работая над документами. Увидев Бочарову, он приветливо ей кивнул:

— Входите, вы мне очень нужны.

Она прошла к столу, уселась на свободный стул рядом с ним ипоинтересовалась:

— Как вы себя чувствуете? Он отметил, что у нее, каквсегда, аккуратно уложены волосы и вообще подтянутый строгий вид. И как толькоона умудряется выглядеть так в любое время суток?

— Лучше, — пробормотал Петровский. — Врачисчитают, что у меня есть все шансы выкарабкаться. Спасибо за ваш вопрос. Что унас с финансами?

— Мы получили кредит на пятьдесят миллионовдолларов, — доложила Наталья Андреевна. — Хотя я считаю, что высильно рисковали, решив подписать столь поспешно составленный договор. Цена наакции стремительно падает, мы могли бы обойтись своими силами.

— Давайте по порядку, — предложил он. —Сколько у нас денег на счету? Я имею в виду свободных средств.

— Около восьми миллионов долларов.

— Плюс пятьдесят, которые мы получили по кредиту.Верно?

— Да. Но кредит только на три месяца.

— Я об этом знаю. Итого пятьдесят восемь миллионовдолларов свободных средств, которыми мы можем оперировать. Теперь давайте поакциям.

— За последние несколько дней они сильно упали в цене.Больше чем наполовину. После ареста помощника Алентовича такое же случалось сакциями многих компаний, но сильнее всех — с акциями Нижнебайкальскогокомбината.

— У нас осталось шесть процентов акций.

— Верно. Еще шесть мы перевели в "Мостраст"по вашему указанию, хотя я до сих пор не могу понять, чем вы при этомруководствовались.

— Не всегда приходится руководствоваться только экономическимисоображениями, — пояснил Святослав Олегович, — иногда в основе нашихрешений лежат политические составляющие. Вы знаете, я как-то обратил вниманиена такой парадокс. Если человек беден и совершает необъяснимые поступки — всесчитают его придурком и сумасшедшим. Но если он богат и совершает точно такиеже поступки, его находят всего лишь эксцентричным. Не правда лилюбопытно?

— Возможно, — согласилась она, чутьулыбнувшись, — но я не говорила, что вы эксцентричный человек. Я имела ввиду, что не совсем поняла мотивы, которыми вы руководствовались.

— Иначе я не получил бы пятидесятимиллионногокредита, — счел нужным пояснить Петровский. — Теперь давайтепройдемся по акциям комбината. На сегодняшний день у Жуковского их тридцатьдевять процентов. Это достаточно большой и блокирующий пакет. Еще пятнадцатьпроцентов у компании Алентовича. Двенадцать было у нас, если считать все акции,которые мы получили. Итого более шестидесяти шести процентов. Меня оченьинтересуют оставшиеся тридцать четыре.

— Они у разных акционеров, — сообщилаБочарова. — Мы пытаемся их покупать, но это достаточно сложно. У погибшегодиректора было около двух процентов акций, есть они у разных компаний и унекоторых банков. Но пока ничего конкретного я сказать не могу, за исключениемодного, очень важного для нас факта…

Петровский смотрел на нее, ожидая пояснений.

— По нашим данным, на рынке происходитперераспределение крупных пакетов акций, — сообщила НатальяАндреевна, — Алентович и Шустер согласились уступить свой пакет компании«Мостраст» за семь с половиной миллионов долларов.

— Пятнадцать процентов за такую цену? — не поверилПетровский, едва не подскочив на месте.

— Да. И акции комбината сразу упали еще на несколькопунктов. Если Алентович и Шустер решили избавиться от акций Нижнебайкальскогокомбината, значит, он будет скоро подвергнут процедуре банкротства. Боюсь, чтомы даже не выручим наши деньги, вложенные в акции. Мы уже успели потратитьоколо двух миллионов долларов и купили один процент акций.