— Слушаю вас, — наконец раздался голосКлиментьева.

— Здравствуйте, Евгений Герасимович, —выдохнул Алентович, — вы, наверное, уже слышали о наших проблемах?

— Немного. Вообще-то я не слежу за уголовнойхроникой.

Это был оскорбительный ответ. Алентович поморщился.Ему указывали на его место. Между тем с ним уже давно никто не разговаривалтаким тоном. Однако через силу он продолжил:

— Задержали моего помощника.

— Я слышал, — отозвался ЕвгенийГерасимович. — В прокуратуре считают, что это он заказал убийстводиректора Нижнебайкальского комбината Орлова.

— Это ошибка, — торопливо возразилАлентович. — Он не мог пойти на такое преступление.

— Вот прокуратура и разберется, что он мог и чегоне мог, — проговорил Климентьев, и Семен Борисович понял, что допустилочередную ошибку.

— Конечно, разберутся, — согласилсяон, — но я хотел бы с вами встретиться и лично обо всем поговорить.

— Не вижу смысла. Если по данному делу, то покарано.

Алентович сжал зубы. Этот чиновник заходит слишкомдалеко. Но кажется, Климентьев понял, что немного перегнул палку. Так нельзяразговаривать с одним из самых богатых людей в стране и мире.

— Но если вам надо встретиться и поговорить подругому вопросу, то я всегда готов с вами увидеться, — сказал ЕвгенийГерасимович, — вы знаете, как мы вас ценим, Семен Борисович.

"Негодяй", — подумал Алентович.

"Жулик", — подумал Климентьев.

— Если это возможно, то я хотел бы приехать к вамнемедленно, — попросил Алентович.

— Что ж, буду вас ждать, — согласилсяЕвгений Герасимович, — сегодня в восемь часов вечера. Только давайтевстретимся в каком-нибудь неофициальном месте. О вашем сегодняшнем визите впрокуратуру сообщили все телевизионные каналы.

— Где угодно, — пробормотал СеменБорисович, — ну, например, в каком-нибудь ресторане или еще лучше дома…

— Нет, — решительно отрезалКлиментьев. — Лучше всего в моей машине. Я подъеду на Сретенку, и там мывстанем у Колокольникова переулка. Вас устраивает такой вариант?

— Разумеется. Спасибо, — Алентович по-ложилтрубку и посмотрел на Шустера. — сволочь, — убежденно произнес он,имея в виду Климентьева. — Этот гад все знает.

— Думаешь, это они нас заказали? — испугалсябанкир.

— Нет, конечно. Они же не до такой степениидиоты. И зачем им это? Чтобы устроить панику на бирже? Пока я ехал, мнесообщили, на сколько сильно упал сегодня рубль. Думаешь, они это сделалинарочно? Не может такого быть.

— Могли и не рассчитать, — предположилШустер. — Возможно, хотели нас только попугать, а получилосьпо-другому.

— Твои деньги мешают тебе думать, — вздохнул СеменБорисович. — Неужели ты действительно считаешь себя свободным инезависимым человеком? Такое невозможно, даже если у тебя есть миллиарддолларов или два миллиарда. Это в Америке ты можешь быть независимым иуважаемым человеком. Или в Европе. А здесь ты никто. Несмотря на все своимиллиарды. Про Вяхирева и Черномырдина в списках «Форбса» написали как просамых богатых людей. Ну и где они теперь?

— Можно подумать, что они очень бедные, —пробормотал Шустер.

— Ты все понимаешь лучше меня. Это там можно бытьмиллиардером и на всех плевать. Потому что они свои деньги зарабатывают потом игодами. А у нас так не получается. Все твои деньги зависят от настроениячиновников. Если президент или премьер вдруг нахмурятся, ты сразу же потеряешьвсе. Или у тебя вдруг отзовут лицензию. Центральному банку может просто непонравиться твоя физиономия, и на этом все закончится. И после этого твойбанк не будет стоить ничего. Дальше рассказывать, или сам все знаешь?

— Хватит, — поморщился Шустер, — и без тебявсе известно.

— Поэтому время от времени они нас и щелкают поносу, чтобы напомнить, кто действительный хозяин. Нам с тобой позволили статьмиллиардерами, но мы должны всегда помнить, кто разрешил нам приватизироватьстолько предприятий.

— Тебе нужно преподавать марксизм-ленинизм, —разозлился банкир. — Тоже мне философ! Я мои деньги в банке делаю. Целыйдень кручусь, чтобы потом какой-нибудь вот такой вонючий чиновник пришел и безовсякого труда положил их в свой карман. Знаешь, сколько я плачу всем этимдармоедам?

— И я плачу, — напомнил Семен Борисович.

— Ты меньше платишь, — заметил Шустер, — тебяво всем мире знают. Известный олигарх Алентович. У тебя на каждом предприятиисвой генеральный менеджер сидит и за все отвечает. А у меня в банке я самыйглавный. И должен каждый день иметь дело с налоговой полицией, финансовымиинспекторами, принимать аудиторов, угождать руководству Центробанка иминистерства финансов, ублажать клиентов…

— Если тебе все это надоело, брось и уходи, —посоветовал Алентович, разливая коньяк.

— И кому оставить банк? — поинтересовалсяШустер. — Ведь сразу же все разграбят и унесут. И конкуренты нас съедят.Да еще найдут долгов на такую сумму, что мне придется их выплачивать всюоставшуюся жизнь.

— Из-за этого ты сидишь в банке? —усмехнулся Алентович, поднимая рюмку. — Тяжелая у тебя жизнь!

— У меня хорошая жизнь, когда меня не трогают попустякам, — в сердцах заявил Шустер. — Я до девяностого года рублисчитал, весь в долгах ходил, не знал, как заработать.

— А сейчас знаешь?

— Знаю. Сейчас мне нравится то, чем язанимаюсь, — признался банкир, тоже поднимая рюмку.

Они выпили, не чокаясь. Шустер закусил шоколадом,Алентович — взял дольку лимона.

Было ровно восемь часов, когда автомобиль Алентовича свернулна Сретенку и подъехал к Колокольникову переулку. Алентович сразу же узнал«Мерседес» Климентьева с номерами президентской администрации. Они остановилисьрядом и Семен Борисович пересел в автомобиль Евгения Герасимовича.

Кроме Климентьева, в машине находился водитель, но когдаАлентович устроился на заднем сиденье, тот вышел из салона, оставив их одних.Позади за «Мерседесом» стоял «джип» с сотрудниками федеральной службыохраны.

— Добрый вечер, Евгений Герасимович, —поздоровался Семен Борисович, — спасибо, что откликнулись на моюпросьбу.

— Добрый вечер, — кивнул чиновник, —извините, что приходится встречаться в такой обстановке, но сами понимаете, нестоит давать журналистам лишнего повода для сенсаций.

— Это даже интересно, — заметил Алентович, —чувствую себя почти Штирлицем.

— В нашей стране мы все, как Штирлицы, —меланхолично отозвался Климентьев. — Зачем вы хотели меня видеть?

— Речь идет о моем помощнике. Его несправедливообвиняют в убийстве директора Нижнебайкальского комбината Орлова. Насколько язнаю, мой помощник действительно несколько раз встречался с этим Роговицыным,но никаких поручений ему не давал. Его оговорили, и я хочу попросить васпосодействовать в его освобождении.