взором цирковых. – Благодаря вам мир избежал множества невинных жертв.

– Страсть, что лич мог сделать с людьми, если бы потащился в город, – вставила свое Мария. – Сколько народу полегло бы.

– Свет? Вы сказали, свет? – девочка–гимнастка выхватила из всего произнесенного самое важное. – Но души со светом не отправляют в Ад, я слышала об этом от Парадиса. Правда же, лорд? – она потеребила за рукав ангела.

– Правда, – ответил Радис. Его глаза лучились такой добротой, что я едва не расплакалась.

Даже я, не сведущая в небесных делах, поняла, что цирковые искупили свой грех. Посмертное испытание было им дано, чтобы они доказали, что остались людьми, преданными друг другу и своему делу. Их невидимый свет держал на привязи урода, могущего принести большое горе.

Мы с Машей, обнявшись, завороженно наблюдали, как цирковые в едином порыве поклонились лордам. И лорды, встав в ряд, в ответ склонили головы. Они прощались со своими верными друзьями, с которым бок о бок прожили долгие годы.

Радис вышел вперед. Такой красивый с широко расправленными крыльями, босой и в простой одежде, чистая белизна которой слепила глаза. Он вдруг запел. Язык песни был мне непонятен, но слушать гортанные звуки хотелось бесконечно.

Когда я оторвала от него взгляд, то не удержалась от вздоха: цирковые делались прозрачными, утрачивая яркость красок и грима. На их исчезающих лицах блуждали улыбки.

Я заплакала. Опять.

Что за жизнь такая? То смех, то слезы.

– Подружка, держи меня крепче, – вдруг произнесла Мария. – Меня тянет уйти следом за ними.

– Тебя не возьмут туда, – буркнул оказавшийся рядом Ви.

– Что значит, не возьмут? – задрала брови Маша. Она побила себя по карманам фартука, словно надеялась отыскать там скалку. – Разве я верой и правдой не служу вам больше века? Разве не готовлю так, что другим поварам и не снилось?

– У тебя пироги все время подгорают, – ущипнул ее словами Ви.

– Ах ты, рыжий боров! Да я тебя! – подняв с земли камень–голыш, Маша от души швырнула его в убегающего байкера. Не попала, но раззадорилась еще больше. Так и унеслись оба «недруга», переругиваясь, к дому.

– Уф, увел, – выдохнул Дисе. – Чуть не потеряли нашу Машу.

– А что, Марию на самом деле не приняли бы в Рай? – я была расстроена за подругу, но в то же время рада, что она осталась с нами.

– Ее время еще не пришло, – обняв меня за плечи, шепнул в ухо гад–Фер. Я потрясла пальцем в ухе.

– Почему вы, господин Онфер, без перчаток? А ну, быстро убрали руки!

Дисе рассмеялся и, помахав нам на прощанье, отправился к лесу. Должно быть, в свою берлогу, где его ждал Чистильщик.

Один Радис остался на месте. Его крылья бессильно висели.

Отвлеченная разговорами, я не заметила, как исчезли шатры и вольеры. Пустырь смотрелся без цветного безобразия Шапито уныло.

Мы возвращались с Фером вдвоем. Шли не торопясь, то сшибая носками туфель камешки, то срывая встречающиеся на пути цветочки. Нам было хорошо. Я видела это по улыбке демона, по его взглядам, бросаемым на меня.

– Что? Опять что–то задумали? – спросила я, убирая волосы с лица. Теплый ветер так и норовил навести беспорядок на моей голове или задрать юбку. – Хотите пригласить девушку в Ад? Другого более интересного предложения нет, кроме как прогуляться по кладбищу или поплутать в лесу?

– Шапочка, ты хочешь, чтобы я пригласил тебя на свидание? – в его глазах зажегся огонь. Улыбка не слезала с лица.

– Почему бы нет? После напряженного рабочего дня можно где–нибудь приятно отдохнуть. Нет, я, конечно, не жалуюсь, тут у вас обычно… м–м–м, – я пыталась подобрать слово, характеризующее и ссоры Ви с Марией, и пришествие званых и незваных гостей, и прочие чудеса, – …нескучно, но такая жизнь утомляет. Я уже забыла, какими бывают простые людские радости.

– Хорошо, – кивнул Онфер. – Будь готова. Завтра после напряженного рабочего дня я поведу тебя на свидание. Платье красивое есть?

Я неуверенно кивнула. Зеленое бархатное мамино, наверное, подойдет.

– Шляпу надевать? – мне хотелось немного озадачить Фера.

– А вместо дамской сумочки ты возьмешь чемодан?

Я похлопала глазами. Но я не я, если за мной не останется последнего слова.

– Я буду при полном параде. Главное, постарайтесь, чтобы завтрашний напряженный рабочий день не оказался последним в моей жизни. А то все страшнее и страшнее. Как–то не хочется из администраторов переходить в постояльцы «Приюта».

– Я постараюсь, – Фер сорвал какой–то лютик и протянул его мне. – Кстати, какие ты любишь цветы?

– Ландыши, – я опустила глаза. Мне было приятно, что Фер интересуется, но август совсем не время для ландышей. – А вы?

– Нарисованные кремом на обнаженном женском теле. И чтобы медленно их слизывать.

Лучше бы я не спрашивала.

Я швырнула лютик в Фера и побежала к дому.

– Завтра буду ждать! – крикнул он мне вслед.

– Во сколько? – я развернулась и пошла спиной вперед, стараясь, чтобы расстояние между нами не сокращалось.

– Спросишь время у Дисе? – поинтересовался Фер, поднеся лютик к носу. Его дьявольская улыбка вызывала чувственный озноб.

– У него самые точные часы, – напомнила я. – По ним нельзя опоздать.

– Заметано, – рассмеялся Онфер, вызвав у меня ответную улыбку. – Встречаемся по его золотым часам.

Я опять развернулась и припустилась к топчущейся у входа в дом Марии. На душе было радостно и… тревожно. Кажется, я пропала.

Эх, совсем не кстати. Скоро тридцать первое августа. И куча нерешенных проблем. Где жить, как забрать оставшиеся у Светланы вещи? Хорошо было бы, если бы мне заплатили за подработку, тогда я смогла бы снять себе квартиру. Интересно, к кому нужно обращаться по финансовым вопросам?

Я тут же одернула себя. Куда тороплюсь? Время еще есть, буду решать проблемы по мере их поступления. Пусть у меня останутся хоть какие–то приятные воспоминания о пребывании в странном доме. Не все же печалиться о судьбе цирковых, Надежды и Максимки. Курортный роман? Почему бы и нет?

– Он тебя обидел? – Маша, взявшая за привычку встречать меня на крыльце, подозрительно сощурила глаза.

– Нет, – я обняла повариху. Мне сейчас хотелось весь мир обнять.