После вчерашней прогулки по вулкану я была вся липкая и грязная, поэтому поспешила отойти в укромное местечко и соорудила себе хороший душ при помощи Ожерелья. Но как только первые капли воды брызнули на деревья, они задрожали, будто в ознобе. Ветки поникли, листва побурела и начала облетать.

«Хм-мм… Странно!» – подумала я и выключила воду. Если деревьям так нравится мой амулет, то, может быть, они живут энергией огня?

Я попробовала вылечить раненое дерево своей огненной силой. Оно начало было оживать, но я чувствовала, что жизнь потоком уходит из него. Я ничего не могла сделать! Обливаясь слезами, я отняла руки от ствола.

Через несколько минут Рен нашел меня под деревом, вытер мои слезы, спросил:

– Почему ты плачешь?

– Я убила дерево! – всхлипнула я. – Кажется, они питаются огнем и умирают от соприкосновения с водой. Я пыталась их спасти, но мне не хватает сил!

Рен внимательно осмотрел умирающее дерево, обнял меня, взял мою руку, приложил к стволу.

– Попробуй еще разок.

Я закрыла глаза, накопила в себе побольше огня и направила его в дерево. Мне показалось, будто я почувствовала слабый ответный жар, словно дерево из последних сил потянулось ко мне. Мы стремились друг к другу, но я знала, что нам никогда не преодолеть разделявшую нас пропасть. Я снова громко зарыдала, но в следующий миг знакомый поток золотой энергии хлынул из моих рук и быстрее лесного пожара побежал по дереву, от корней до угасших листьев, оживляя все на своем пути.

Новая жизнь, как кровь, запульсировала в толще дерева, листья ласково погладили меня по щеке и волосам. Густые шуршащие ветки крепко обняли меня, и я радостно застыла в огненном сиянии. Повернув голову, я увидела, что все остальные деревья тоже исцелились.

– Как одно дерево могло вылечить все остальные? – вслух поразилась я.

– Может быть, у них общая корневая система? – предположил Рен.

Он убрал волосы с моей шеи, дотронулся до чувствительного местечка за ухом. Я задрожала и подняла на него глаза.

– А может, они отзываются на твое прикосновение, – прошептал Рен. Его губы были всего в нескольких дюймах от моих.

– Почему… почему ты так на меня смотришь? – нервно прошептала я, пятясь и опуская глаза.

Его рука соскользнула с моей шеи.

– Как я на тебя смотрю?

– Как… на антилопу. Как раньше…

Рен улыбнулся краешком губ, потом лицо его сделалось серьезным, и он обнял меня.

– Наверное, потому что я умираю от голода.

– Ты что же, не завтракал? – неуклюже пошутила я, но попытка разрядить обстановку провалилась.

– Я не хочу завтракать, Келси. Я хочу тебя.

Я собралась было поставить его на место, но он прижал палец к моим губам.

– Ш-шшш… Дай мне насладиться этим мгновением. Поверь, теперь у меня их так немного… Честное слово, я не буду тебя целовать. Я просто хочу обнять тебя и не думать ни о чем другом… Ни о ком другом…

Я со вздохом уронила голову ему на грудь.

Мы простояли так с минуту или две, пока не услышали возмущенный голос Кишана.

– Эй, кто тебе разрешил обнимать мою невесту?

Рен застыл и отстранился от меня, не сказав ни слова.

– Кишан, мы исцеляли…

Он резко развернулся и пошел прочь.

– …деревья, – виновато пролепетала я в его удаляющуюся спину.

Мы не стали задерживаться в лагере и примерно через час пути, прошедшего в гробовом молчании, добрались до луга, заросшего огненными цветами на тонких черных стебельках, похожими на колокольчики. Кругом пестрели золотые кусты и алые заросли, малиновые купины и медные папоротники, а за лугом стеной высились лимонно-желтые, рыжие и багровые деревья.

Мы остановились, пораженные этой красотой, и тут я услышала громкое хлопанье крыльев. Кишан отцепил с пояса чакру, Рен обнажил золотой меч, разломил его пополам и протянул одну половину брату. Затем он покрутил нож сай, висевший у него на поясе, пока тот не принял форму трезубца.

Птичий крик раздался у нас над головами. Я сглотнула, до рези в глазах вглядываясь в пустое черное небо, и взмолилась, чтобы это не оказались стальные птицы. К нам приближалась какая-то комета – черная по краям, но пылающая ослепительным жаром в центре.

Но вот комета описала круг над лугом, замерла – и оказалась птицей. Она склонила голову, разглядывая нас внимательным белым глазом, шарившим по земле, как луч прожектора. Потом птица разинула свой орлиный клюв, испустила еще один вопль и, захлопав крыльями, стала стремительно снижаться.

Теперь я смогла как следует ее рассмотреть. Маховые перья у сказочной птицы были мягкие и легкие, словно огненная елочная мишура. Широкие заостренные крылья ближе к телу сияли желтым, как язычок горящей свечи, а на концах пламенели таким темным багрянцем, что казались черными.

Еще у птицы были изогнутый золотой клюв и грозные когтистые лапы, покрытые медными перьями. Ее изящную головку венчал алый гребешок, малиновым плюмажем спускавшийся вниз по шее. Прекрасный длинный хвост веером развевался по воздуху в полете, а когда птица села, расстелился по земле, словно шлейф. Переливчатый окрас оперения перекликался с красками поляны, а когда крылья, хвост и гребешок затрепетали под ветром, птица показалась мне настоящим порождением пламени.

Опустившись на поваленное дерево, она крепко впилась в кору своими острыми когтями, покачалась взад-вперед, чтобы удержать равновесие, сложила крылья и уставилась на нас троих. А затем над лугом раскатился глубокий мужской голос, богатый и сочный, как лежавший вокруг нас таинственный мир.

– Зачем вы явились в мое царство? – спросила птица.

– Мы ищем Огненную вервь, – ответил Рен.

– Для чего она вам нужна?

– Мы должны принести Дурге последний дар и вернуть себе человеческий облик, – сказал Кишан.

– Чтобы войти в мое царство, вам придется принести жертву. Доказать, что вы достойны.

– Скажи, что мы должны сделать, и мы исполним, – отозвался Рен.

Тихий смех заструился в воздухе вокруг нас.

– Нет, белый тигр, ты не сможешь принести эту жертву. Ибо мне нужна сати – жертва добродетельной жены. Среди вас есть только одна, кто сможет исполнить мое условие.

Рен и Кишан одновременно вскочили, загородив меня собой, взметнули оружие и закричали:

– Нет! Ты ее не заберешь!

Сбитая с толку, я привстала на цыпочки, выглянула из-за широких плеч братьев и встретилась взглядом с сияющими глазами феникса.

Рен и Кишан преградили мне путь, не подпуская к фениксу.