– Что вы творите? – спросила я, отчаявшись пройти через них. – Мы пришли сюда для того, чтобы заключить сделку! У нас полно всего, что можно отдать в обмен! Я могу приготовить любую еду, мы можем сделать сколько угодно золотых парчовых одежд, да мы все можем!

Кишан опустил чакру, но продолжал зорко следить за птицей.

– Фениксу не нужны ни еда, ни ткани. Он требует только одного – сати.

– А что это такое?

Рен поиграл желваками и посмотрел на меня так, как никогда в жизни не смотрел. Глубокая печаль поселилась в его синих глазах. Он покачал головой, не желая отвечать, крепче сжал в руках оружие и сделал шаг вперед, закрывая меня от птицы.

Тогда я повернулась к Кишану и тихо приказала:

– Расскажи.

Кишан заговорил тусклым голосом:

– В древности в Индии женщин учили быть полностью преданными своим мужьям душой и телом. Сати – это добродетельная жена, ставшая вдовой, и одновременно название обряда. Считалось, что после смерти своего супруга верная жена утрачивает смысл жизни, ибо ничто на свете не может облегчить ее горе. Когда тело умершего по традиции предавали огню, сати тоже восходила на погребальный костер, чтобы в последний раз доказать свою любовь и преданность.

– Этот обычай уже давно ушел в прошлое, – с отвращением добавил Рен. – Еще мои родители запретили этот кошмар в своих владениях.

– П-понятно, – прошептала я.

Потом посмотрела на феникса и почувствовала, как губы Рена коснулись моего уха.

– Мы не отдадим тебя ему, йадала.

Я положила руку на его твердое, как камень, предплечье и крепко сжала. Другой рукой я схватила за руку Кишана, собрала всю свою храбрость и спросила у феникса:

– Чего ты от меня хочешь?

Птица склонила свою огненную голову, с минуту внимательно разглядывала меня, потом ответила:

– Вы сказали, что ищете Огненную вервь. Но пройти через мои горы и забрать ее сможет только достойный. Мне нужна жертва, чтобы узнать, достойны вы или нет.

– Если я соглашусь, то умру?

– Возможно. А может быть, останешься жива. Подлинное испытание сати проходит не телом, а сердцем. Если твое сердце чисто и исполнено истинной любви, огонь не сможет пожрать твою плоть. Если же твое сердце лживо, ты не пройдешь сквозь огонь.

В животе у меня все сжалось, сердце бешено заколотилось в груди. Я слышала, как Кишан тихо шепчет, что это абсолютно немыслимо и мы найдем другой способ, но в душе уже понимала – никакого другого способа нет. Потом я внезапно вспомнила разговор, состоявшийся у нас с мистером Кадамом незадолго до его смерти. Мне показалось, будто я слышу его негромкий голос.

«Не бойтесь огня, мисс Келси. Если вы будете готовы, он не сожжет вас».

«Но если я умру?»

Память услужливо подсказала мне слова мистера Кадама:

«Реинкарнация – это когда старый дух дает жизнь новому, подобно тому, как от гаснущего пламени загорается новая свеча. Все свечи разные, но пламя одно, оно исходит от того, кто жил прежде…»

«Но я не верю в реинкарнацию!»

Слезы навернулись мне на глаза, потекли по щекам, несмотря на испепеляющую сухость вокруг, и я вспомнила еще один разговор с мистером Кадамом.

«Что вы сделаете, если ваше дитя окажется заперто в горящем доме?»

«Я брошусь в огонь и спасу его!»

Я знала, что должна ответить фениксу. Подняв голову, я тихо сказала:

– Я принесу жертву.

Феникс взмахнул крыльями и испустил горестный вопль. Кишан завопил, чтобы я выбросила из головы эти глупости, и даже в отчаянии метнул в птицу свою чакру, но золотой диск лишь со свистом описал круг вокруг феникса и вернулся обратно.

Рен, весь дрожа от волнения, предпринял попытку договориться с бессмертным стражем. С болью в голосе он взмолился:

– Прошу тебя, огненная, назначь другое испытание! Или возьми меня! Я готов стать жертвой!

Но феникс ответил:

– Ты прав, сати может совершить не только женщина. Во все времена любящие мужчины и женщины расставались с жизнью, не в силах вынести вечной разлуки, но твое сердце уже отдано, белый тигр. Ты уже принес свою жертву.

– О чем ты говоришь? – не поняла я.

И мудрый феникс объяснил:

– Белому тигру было предложено забыть свою возлюбленную, чтобы спасти ее. Его сердце прошло испытание, оно чисто. Его любовь истинна и несомненна.

– Тогда возьми меня! – вызвался Кишан.

Огненная птица остановила на нем свой испытующий взор.

– Не могу. Время твоей жертвы еще не пришло, но знай, что тебе тоже будет предложено испытание. Но не сейчас и не мною. Иди сюда, юная дева.

Я обреченно шагнула вперед, твердо вознамерившись быть храброй, но в последнюю секунду не выдержала и обернулась к Кишану.

Он обнял меня и горячо прошептал на ухо:

– Если пернатый посмеет сделать тебе больно, я снесу ему башку чакрой!

– Хорошо, постараюсь пригнуться, – пошутила я, наспех целуя его.

Протестующее рыдание раздалось у меня за спиной. Рен упал на колени, обнял меня за талию, прижался щекой к моему животу.

– Прошу тебя, не делай этого! – умолял он. – Не надо!

– Я должна. – Я погладила его по волосам, поцеловала в макушку.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– Я знаю, – просто ответила я.

Он нехотя отпустил меня. Потом встал, сердито смахнул с лица слезы, от которых его синие глаза засияли еще ярче, и с новой решимостью схватился за оружие. Я отошла от Рена и приблизилась к фениксу.

– Я готова.

Огромная птица распахнула свои переливчатые крылья и похлопала ими, обдав меня волнами жара. Руки у меня ходили ходуном от страха, поэтому я прижала их к бокам и стала ждать боли.

Феникс вытянулся всем телом, распахнул золотой клюв и запел, приплясывая на своих когтистых лапах. Песня была красивая и нежная. Когда она закончилась, феникс сказал:

– Теперь они не смогут тебя остановить.

– Что? – спросила я и обернулась.

Рен и Кишан очутились в блестящем стеклянном гробу. Они в бешенстве колотили кулаками по прозрачным стенкам, но все усилия были тщетны. Я прекрасно их видела, но из гроба не доносилось ни звука.

– Они не задохнутся там? – испугалась я.

– В бриллиантовой клетке много воздуха, – ответил Феникс. – Твои тигры не пострадают, но они не смогут помешать тебе принести жертву. А теперь ты должна снять амулет.

Моя рука сама собой взлетела к горлу.

– Это еще зачем?