Голос Эши отдавался в голове, напоминая о его грехах, о многих, кто погиб от его руки. Он старался не думать о том, как будет за них расплачиваться.

– Как командующий я гарантирую – ты предстанешь перед судом, – сказал Кунал, все сильнее проникаясь уверенностью. Он убедится в том, что правосудие свершится так, как полагается. – Ты явно ненавидишь солдат, но мы не одно злое целое. Многие из нас – люди честные и справедливые. Ты считаешь, я не сдержу своего слова? – задав вопрос, он пристально посмотрел ей в глаза.

Она вздернула бровь и тоже уставилась на него.

– Думаю, сдержишь, хотя я едва тебя знаю. Я оспариваю не твою честь, а твое здравомыслие.

Эша кинула взгляд в сторону и обратно.

– Мне правда следовало тебя прикончить, – прошептала она. – Это бы избавило меня от всех проблем.

На миг его сердце остановилось, не из-за страха за жизнь, а из-за выражения ее глаз. Злость, смущение, грусть – но ни следа ненависти.

Ему нужно было разоружить ее, вышибить из нее дух хорошо поставленным ударом, однако он не мог. Не сейчас, когда Эша наконец смотрела без отвращения.

Без предупреждения она тяжело наступила на его стопу в точке подъема и, пользуясь судорогой боли, вырвала руку и ударила Кунала в голову рукоятью меча.

Череп пронзили сверкающие вспышки, вместо Эши расплылись цветные пятна, и Кунал покачнулся и рухнул на груду ковров. Уголком глаза он увидел расплывчатое движение – и схватил Эшу за ногу.

Она упала, но Кунал не смог ее удержать: девушка вскочила и рванулась прочь. Он выхватил нож и метнул его в движущуюся фигурку, но та оказалась быстрее. Внезапно Эша развернулась, устремилась к нему и коротко, но сильно ударила в левую скулу.

Он опять упал на ковры.

Ее силуэт в проеме окна расплывался перед глазами. Вдруг Эша обернулась:

– Возвращайся домой. Забудь, что видел меня. Убей какого-нибудь другого бедолагу и притворись, что он и есть Гадюка. Просто… не ходи за мной, Кунал. Ради своей же безопасности. В следующий раз я не пощажу тебя.

Он не пытался встать. Но он также знал, что не остановится – не сейчас, когда столь многое поставлено на карту.

Когда Эша перепрыгнула на соседнюю крышу, ветер наотмашь ударил ее по лицу. Она осмотрелась, соображая, как бы ей вернуться на твердую землю. Крыши хороши, но почва под ногами дает ей больше уверенности.

Полуденная жара чуть спала, свет из пылающего оранжевого стал нежно-золотистым. Стычка с Куналом нарушила все ее планы на сегодняшний день, и тем более – надежду добраться до Амали за двое суток.

Он был шипом, так глубоко застрявшим в ее боку, что это можно посчитать неисцелимой язвой.

Тяжело приземлившись на обшивку, Эша приготовилась прыгнуть на следующую крышу. Но обшивка вздрогнула, разошлась в стороны, и через несколько секунд девушка провалилась в сырую яму. Короткие металлические шипы выскочили из краев и чудом не задели голову.

Стены из плотной черной земли, с узкой горловиной и широким основанием, чтобы в ловушку попалось как можно больше воришек, и рваная маскировочная сетка, на которую наступила Эша. Что за полоумный урод установил эту проклятую ловушку? Как можно быть настолько подозрительным?

Доски крыши наверху затряслись под чьими-то тяжелыми шагами, и Эша распахнула глаза.

– Стой! – проорала она, но слишком поздно.

Кунал свалился вниз тем же путем, но ему повезло меньше. Падая, он поранился о шипы по краям ловушки и, не сгруппировавшись, свалился прямо на нее. Она снова выругалась, употребив на сей раз парочку отборных дхарканских выражений.

Кунал пошевелил руками, покрытыми кровью из порезов, встал на колени и повернулся к Эше с перекошенным лицом.

– Я пыталась тебя предупредить, – сказала она.

– Плохо старалась, – выплюнул он осипшим голосом, и янтарные глаза вспыхнули, став почти желтыми.

Эша приподняла бровь. Оказывается, он умеет злиться! Может быть, даже потерять над собой контроль?

– Есть причина, по которой ты все еще прохлаждаешься тут? – спросил он чуть менее резко, поднимаясь на ноги.

Она потрясла ногой, и Кунал ничего не понял. Для пущей убедительности Эша двинулась с места и тут же дернулась назад – к веревкам прикрепили толстую липкую нить.

– Охотничий клей. Из каучука. Его используют воры или наемники, чтобы вывести из строя соперников, претендующих на ту же цель.

В ответ на откровения о тайных привычках наемников Кунал лишь дернул бровью, но ничего не сказал. Вместо этого он придвинулся к ней и дотянулся до опутавших ее ноги веревок.

– Нет! Не подхо… – выкрикнула Эша.

Кунал наступил на веревку, и она цепко обвилась вокруг его ступни, точно змея, заставив потерять равновесие. Эша не удержалась от вскрика, когда он упал на нее снова.

– Не смотри на меня так обвиняюще. Я не виновата, что тебя не обучили осторожности в этой дурацкой крепости. Или тому, что нужно прислушиваться к более опытным людям.

Он убрал пряди с глаз, перед этим убедившись, что на пальцах не осталось липкого вещества.

– Я подумал, ты привираешь, – произнес он чуточку смущенно.

Она хмыкнула.

– Ну и поделом тебе.

Кунал распластался по ней, и в наступившей тишине она чувствовала жар его тела. Стало неудобно, и не только из-за придавленной руки. Она кашлянула.

– Это очень мило и все такое, но дышать и правда нечем, – пропыхтела она в его голую грудь.

Он отодвинулся как можно дальше, медленно убирая с нее свой вес и опускаясь на бок. Задача трудная, учитывая связанные и прилипшие ноги.

Эша вдохнула полной грудью, потрясла рукой, чтобы восстановить ток крови, и сдвинулась вперед – вместе с клеем.

– Так-то лучше, – подмигнула она.

Кунал до сих пор сидел тревожно близко – так, что она могла рассмотреть оттенки и переливы в янтаре его глаз.

Он ответил таким же взглядом, и его лицо напряженно застыло. Пытаясь устроиться поудобней, они то и дело касались друг друга, и внезапно Кунал отпрянул, словно осознал, где он и с кем.

– Нам нужно выбраться отсюда. Если ты права насчет охотничьей ловушки, тогда скоро кто-то ее проверит, и я уверен, что встреча нас не обрадует.

– Разумеется, я права. И согласна – нужно вылезти отсюда, – холодно произнесла она. Кунал кивнул и, отвернувшись, начал резать веревки ножом.

Эша знала, что нужно помочь, но почему-то засомневалась.

Кунал хмурился, разбираясь с узлом, который оплел его ногу. Вся сетка была вывязана свободными петлями и предназначена для того, чтобы ловить и удерживать нарушителей при помощи клея.