– Не про дорогу, – проворчала Дайнека, – про путь. Светлый путь.

– Ну и что? Теперь-то мы знаем, как он туда попал.

– Как? – оторопела Дайнека.

– Только что охранник возвратил ключ от квартиры.

– Откуда он у него?

– Помнишь, Родионов сказал, что с запасного ключа снял дубликаты? – Сергей объяснил: – Инвестор хотел посмотреть, где будут снимать. Родионов не смог ему отказать и передал ключ.

– И Ефременко не побоялся теперь его возвращать? – Она пожала плечами. – Его могли обвинить в убийстве.

– Вакантное место занято. За это уже сидит Родионов. – Сергей нетерпеливо напомнил: – Так что там про светлый путь?

– Так назывался колхоз, где работала главная героиня романа Тихонова.

– К какому месту это пришить?

– К заднице, – огрызнулась Дайнека. – В романе Тихонова ни разу не упоминается это название. В его версии колхоз назывался «Рассвет».

– Ну, это можно просто объяснить. В романах часто меняют реальные имена и названия.

– Только не в этом случае. Тихонов по незнанию сохранил настоящие имена героев и названия мест. Изменил только название колхоза. – Дайнека настойчиво требовала Сережиного участия. – Понимаешь? «Светлый путь» он изменил на «Рассвет».

– Какая тебе разница?

– Мне – никакой. Просто он изменил то, что хотел скрыть.

– Зачем? – Сергей не понимал, чего она от него добивается. – Говоришь какую-то хрень и хочешь, чтобы я тебя понял.

– Он изменил название колхоза потому, что так назывался оригинал. Я уверена, что настоящий автор Леонид Левченко назвал свой роман «Светлый путь».

– Идиотское название. К тому же это не факт. Ты окончательно свихнулась на этой теме. Еще немного, и я начну обходить тебя стороной.

Дайнека кивнула.

– Обходи. Можешь даже не здороваться. Только узнай для меня одну вещь.

Сергей развернулся, открыл дверь и уже вышел на лестничную площадку. По ходу бросил:

– Ты – одержимая. Лечиться тебе нужно.

– Сережа, – тихо сказала она, – когда ты ворвался ко мне под утро, я не сказала тебе, что ты одержимый, а пошла вместе с тобой в эту проклятую квартиру. Не кажется ли тебе, что ты сам притащил ко мне эту проблему? И я же после этого виновата?

Он остановился, потом медленно обернулся:

– Говори, что тебе нужно.

– Адрес кинодокументалиста Левченко Леонида Ефремовича. Он умер, но может быть, там живут его родственники. Данные Левченко есть в Интернете. Ты – киношник. У тебя есть знакомые.

– Попробую. Потом пообещай отвязаться от меня.

– Отвяжусь, – пообещала Дайнека.

Когда в комнате включен телевизор, кажется, что весь мир с тобой заодно и тебе не о чем беспокоиться. Стоит его выключить – страхи и неудовлетворенность собой принимают гипертрофированные, извращенные формы.

Рефлексировать, сомневаться и грызть себя изнутри было ее привычным занятием. Единственный способ избежать внутренних разрушений – срочно уйти из дому и с кем-нибудь поговорить. Дайнека накинула кофточку, заперла квартиру и постучалась в соседнюю дверь.

Эльза Тимофеевна вышла в платье цвета перванш. Белый воротничок ришелье, седые волнистые волосы, собранные в аристократический благородный пучок. Взглянув на нее, Дайнека почувствовала: вот человек, который и подумает вместо нее, и посоветует.

Они прошли в кухню. На столе кипел самовар. Дайнека никогда не видела, чтобы он был холодным. В любое время, когда бы она ни зашла, в этом доме был кипяток.

– Как ты себя чувствуешь? – Эльза Тимофеевна мимоходом тронула рукой ее лоб.

– Простуда прошла.

– Вид у тебя нездоровый.

– Просто не выспалась. – Дайнека сменила тему: – Нина скоро придет?

– Жду. Ты ее знаешь. Она может, не предупредив, пойти ночевать к матери.

Эльза Тимофеевна выставила на стол две старинные чашки.

В прихожей хлопнула дверь и голос Нины спросил:

– Бабуль, ты где?

– Здесь я, на кухне. У нас Людочка.

– Это хорошо, – Нина вошла на кухню и обняла Дайнеку.

– Что-то ты поздно, – заметила Эльза Тимофеевна.

– Полтора часа во дворе мерзла.

– Зачем? – удивилась старуха и выставила еще одну чашку.

– Говорили со Светкой из шестого подъезда. Теперь она боится оставаться одна дома.

– Уехала бы на время, – предложила Дайнека.

– Некуда.

Дайнека замолчала, а Нина сказала:

– Боится она кого-то. Я ей говорю: глупости. Смени замки, и дело с концом.

– Ты думаешь, ей ничего не грозит? – Из опасения поспорить с подругой, Дайнека рассеянно отвернулась.

– И ты туда же…

– Ее бабке тоже ничего не грозило. – Дайнека посмотрела Нине в глаза. – Пока на нее не напали.

– Ты что?.. – опешила та.

– Об этом мы уже говорили.

Эльза Тимофеевна вспомнила:

– Я еще сказала, что любопытство – опасная вещь.

– Она не из любопытных, – заметила Нина.

Дайнека молча смотрела в чашку.

– Ты что? – опять спросила Нина, тронув ее за руку.

– Мне нужно с ней встретиться.

– Со Светкой?

– Да.

– Для чего?

– Узнаешь, когда встретимся.

Помотав головой, Нина заявила:

– Ты не представляешь, в каком она состоянии. Давай лучше завтра.

– Потом может быть поздно, – жестко сказала Дайнека.

– Неужели ты действительно думаешь…

– Нина, позвони ей сейчас.

Та взглянула на часы и сообщила:

– Уже поздно. К тому же мы только что расстались. – Она потянулась за телефоном.

– Скажи, чтобы Света пришла сюда… Или нет, лучше ко мне. – Дайнека покосилась на Эльзу Тимофеевну.

Старуха невозмутимо, с прямой спиной, сидела за столом и держала в руках изящную чашку.

– Света… Я тут подумала… Можешь сейчас прийти? – Нина перевела взгляд на Дайнеку и снова заговорила в трубку: – Нет, не ко мне, в соседнюю квартиру к моей подруге. Ага… Ждем.

Дайнека поднялась.

– А как же чай? – спросила старуха.

– Спасибо, Эльза Тимофеевна. Можно я попозже зайду?

– Приходи, Людочка. Ты нам как родная…