Эванджелина попыталась вообразить, что сказали бы родители, будь кто-нибудь из них до сих пор жив. Возможно, они ласково заверили бы ее, что будущее определяется выбором, а не судьбой. Сказали бы, что она не является частью некоего ужасного пророчества. Но поскольку ее родители были из числа тех людей, кто верит в такие вещи, как пророчества, они бы тайком начали разбираться с этим вопросом у нее за спиной. Именно этим и планировала заняться Эванджелина.

Волчья Усадьба со своими крепкими сланцево-серыми кирпичами, высокими башнями и зубчатыми стенами-балюстрадами напоминала скорее крепость, нежели сказочный замок.

Эванджелина глубоко вздохнула и, притворившись, что не крадется, вернулась в дом через тот же потайной ход, которым пользовалась ранее. Кто-то наверняка уже заметил ее пропажу, но Эванджелина планировала сказать, что просто заблудилась в просторах замка. Сделать это было достаточно легко.

Волчья Усадьба была огромна, испещрена протяженными коридорами и комнатами с высоченными потолками, в которых постоянно горел огонь для поддержания тепла. Все комнаты выглядели одинаково, когда впервые Аполлон проводил для нее экскурсию. Много дерева, олова и насыщенных естественных оттенков ворсистых ковров, которые навевали ей мысли о влажных лесах и зачарованных северных садах.

К счастью, в замке также разместили множество полезных указателей с узорчатыми стрелками, которые показывали, где что находится.

Эванджелина проследовала по пути одного указателя, направившись в Крыло Ученых и королевскую библиотеку. Здесь было прохладнее, чем в остальных частях замка, и не было окон, которые могли бы пропускать столь губительный для книг свет.

Эванджелина замедлила шаг в надежде остаться незамеченной, проходя мимо облаченных в длинные белые одежды библиотекарей и ученых, пишущих на пергаментах.

Аполлон сказал ей, что она может посетить любую часть Волчьей Усадьбы, но Эванджелина не хотела, чтобы хоть одна душа разузнала о ее поисках, на случай, если это вызовет реакцию, подобную той, что была у матриарха Фортуны.

«Ты не можешь выйти замуж за принца! Арка Доблестей никогда не будет открыта…»

Эванджелина тяжело вздохнула, осматривая полки в поисках любых книг об арках, Доблестях или пророчествах. Она не ожидала найти полные собрания сочинений о пророчествах, а учитывая слова матриарха о разрушении арок, Эванджелину не удивило отсутствие книг об Арках Севера или Арках со Смертоносной Тайной. Но ей показалось странным, что не удалось найти ни единой книги о Доблестях, которые и создали арки.

Эванджелина нашла тома по ботанике, кукольному искусству, аукционному делу, кузнечному делу и другой всякой всячине. Но ни на одном корешке не упоминались Доблести.

Бессмыслица. Доблести были знаменитой первой королевской семьей. Их величественные статуи стояли прямо у входа в гавань. Столица, Валорфелл[9], была названа в их честь. Должна же была быть хоть одна книга с их упоминанием.

Свет становился более тусклым, а воздух словно густел от покрывавший все вокруг пыли по мере того, как она углублялась в библиотеку, где расстояние между полками сужалось, а тома выглядели потрепанными временем.

– Могу я вам чем-то помочь, мисс Фокс?

Эванджелина вздрогнула, услышав скрипучий голос за своей спиной, и повернулась. Пред ней предстал миниатюрный библиотекарь, который выглядел столь же старым, как само Время.

– Простите, если напугал вас. Меня зовут Никодимус, и я не мог не заметить, что вы, кажется, что-то ищете здесь.

Улыбка, которой он одарил ее, была обрамлена длинной серебристой бородой с золотыми нитями, сочетавшимися с отделкой на его белой мантии.

– Спасибо, я просто заплутала, – увильнула от ответа Эванджелина и остановилась на этом. Но если она сейчас покинет библиотеку, то у нее останется еще больше вопросов, чем было до этого. Она по-прежнему не считала разумной идеей расспрашивать кого-то об Арке Доблестей, но, возможно, ей удастся подобраться к этой теме достаточно близко, не вызывая лишних подозрений, которые могли бы привести к новому покушению на ее жизнь. – Вообще-то я искала книги о ваших Доблестях, но мне не удалось найти ни одной.

– Боюсь, дело в том, что вы искали не в том месте.

Для человека столь преклонного возраста Никодимус двигался довольно быстро, стремительно исчезнув в соседнем коридоре, давая Эванджелине лишь мгновение, чтобы принять решение и последовать за ним.

У нее не было причин колебаться, но недавний опыт общения с матриархом наложил свой отпечаток. Никто прежде не пытался убить Эванджелину, и это оставило у нее ощущение, что смерть подобралась к ней слишком близко.

Никодимус провел ее в глубь библиотеки, минуя книжные полки, разделенные броскими портретами Аполлона. Через несколько шагов кафельный пол сменился состарившимися зелеными камнями, а на стенах вместо книжных полок появились диковинные двери с символами оружия, звезд и нескольких других фигур, которые она не смогла разобрать.

Наконец, Никодимус остановился в алькове, где находилась округлая дверь с головой волка в короне.

– Считается, что все истории о Доблестях находятся по ту сторону этой двери, – поведал он. – К сожалению, никто не смог открыть эту дверь со времен Эпохи Доблестей.

30

Хор звонарей прибыл в просторный двор Волчьей Усадьбы на следующий день после того, как Аполлон сделал предложение Эванджелине. Они появились ровно в полдень, одетые в тяжелые красные плащи, чтобы создать яркий контраст с белоснежным снегом, который вот-вот должен был выпасть. В хоре насчитывалось сто сорок четыре участника, по одному на каждый час до свадьбы. И каждый час один из них тихо уходил.

Сегодня осталось всего двенадцать звонарей – двенадцать часов до завтрашнего свадебного торжества, – а вскоре к ним присоединился проклятый принц.

Глубоко вздохнув, Эванджелина распахнула двустворчатые двери. Холод скользнул по ее коже, когда она вышла на балкон и позволила сладкому звону колоколов и глубокому голосу Аполлона, исполнявшему серенаду, окутать ее.

– Любовь моя! – выкрикнул он. – Что мне спеть для тебя сегодня вечером?

– Там слишком холодно, – отозвалась она. – Ты замерзнешь, если будешь продолжать в том же духе.

– Ради тебя я готов замерзнуть насмерть, сердце мое.

Эванджелина прикрыла глаза. Каждый вечер он говорил одно и то же, каждый вечер она стояла там, наблюдая за ним и слушая мелодию, пока кончики волос не покрывал иней, а дыхание не становилось ледяным. Мерзнуть вместе с Аполлоном было сродни наказанию за то, что она помогла Джексу сотворить с ним такое. Было очень заманчиво повторить все то же самое и сегодняшним вечером: просто стоять там и не обращать внимания на все, что произошло в подвалах Фортуны, выйти замуж за Аполлона, разрушить проклятие и надеяться, что они смогут начать все сначала. Только то,