Наш разговор прервали знакомые ребята из школы. Поздоровавшись, мы остановились поболтать о том, какой фильм смотрели – оказалось, один и тот же, – и о том, какой он отстойный.

Расставшись с ними, мы прошли мимо девушек из команды по водному поло, собравшихся возле одного из фонтанов. Они помахали нам, и я кивнул в ответ.

Я не планировал большого романтического вечера, но никто из нас не хотел возвращаться домой, поэтому я предложил показать Кэссиди старый замковый парк: замечательная детская площадка с огромной бетонной крепостью, построенной еще в восьмидесятых. В детстве я там часто играл.

По дороге туда Кэссиди обнаружила, что я никогда не пробовал шоколадный батончик «Тоблерон». По ее мнению, это было совершенно неприемлемо, поэтому мы остановились у магазина. Пока мы стояли у кассы, за нами выстроилась чуть ли не вся наша школьная футбольная команда. Парни покупали две дюжины флаконов кулинарного антипригарного спрея. Картина была бесподобной, и от потрясения я даже не засмеялся.

Кэссиди бросила на меня взгляд, на ее губах играла усмешка.

– Привет, – обернулся я к стоящим сзади.

Коннор, квотербек, кажется, удивился, увидев меня – хотя, конечно, не так сильно, как я, увидев весь основной состав футбольной команды, затаривающийся антипригарным спреем.

– Фолкнер, – поздоровался он, а потом кивнул Кэссиди: – Подружка.

Он был пьян в стельку, и от него несло перегаром. Оставалось надеяться, что в их компании есть «трезвый водитель».

– Они у вас разного вида, – вежливо заметила Кэссиди, кивнув на антипригарный спрей. – Не знаю, обратили ли вы на это внимание.

Я еле сдержал смешок. Творившееся было дичью несусветной. И самое забавное, что кассиром работал школьник, скорее всего – одиннадцатиклассник. На его лице был написан ужас, ведь ему придется пробивать спреи каждому члену школьной команды.

– Мы в курсе, спасибо, – смутился Коннор так, словно мы застукали его за покупкой пачки самых маленьких презервативов. По правде говоря, это вызвало бы меньшее удивление, чем происходящее.

Я быстро оплатил наши покупки и вывел Кэссиди на стоянку, где мы расхохотались.

– Что это было? – переводя дыхание, спросила она.

– Похоже, основной состав нашей школьной команды покупает двадцать четыре флакона кулинарного антипригарного спрея.

– О боже, – простонала Кэссиди. – Я сейчас умру от смеха.

Мы все еще смеялись, когда я въехал на пустую стоянку замкового парка.

– Может, это какой-то ритуал? – размышляла Кэссиди. – К примеру, они должны обрызгаться спреем и сыграть в контактный футбол?

– Поверь мне, если бы так и было, я бы об этом знал. Парни из теннисной команды тогда бы вволю поиздевались над футболистами. – Как будто мы и так их на смех ни поднимали. Мы играли в теннис – благородную игру, популярную в загородных клубах для избранных, а футболисты надевали свою защиту и налетали друг на друга, как дикари.

– Может, они будут кого-то разыгрывать?

– Скорее всего они будут использовать спрей для алкогольной игры. Стопка спрея, полбутылки пива.

– О боже.

Мы устремили взгляды на огромный бетонный замок – причудливую комбинацию из песка и гимнастических снарядов. На запястье Кэссиди висел пакет с купленными в магазине сладостями и напитками.

– Мы полезем наверх? – с сомнением спросила она, положив ладонь на каменную стену крепости.

Я поморщился, осознав, что ее сомнения касаются меня.

– Ну, лестницы никто не отменял, – улыбнулся я. Шутки шутками, а я действительно не мог взобраться на стену.

Мы заняли смотровую башню замка – высшую точку детской площадки. Печально то, с каким триумфом я туда поднялся. К балкону был привинчен маленький пластиковый руль, увидев который Кэссиди засмеялась.

– Прям замок из «Монти Пайтона»! – Она взялась за штурвал. – Поплаваем?

– Ты вроде не хотела в море выходить, – пошутил я, сев на прорезиненный пол нашей маленькой крепости.

Высоко в небе сияла луна – ярко-белая над черными на фоне темного неба березами. С теннисных кортов, расположенных за площадкой для пикника и барбекю, доносились звуки игры, хотя близился комендантский час. Интересно, там играл кто-то, кого я знал?

Кэссиди села рядом со мной, ее платье дразняще трепетало от легкого ветра. Она разломила шоколадный батончик и смотрела, как я его пробую, с красноречивой улыбкой: «я же тебе говорила».

Мы слопали батончик в две секунды, и Кэссиди рассеянно слизнула шоколад со своих пальцев. Она зарделась, увидев мою реакцию на это.

– Уверена, что ты шоколадный на вкус, – сказала она.

– Уверен, что ты права, – ответил я.

И мы жадно набросились друг на друга в нашей маленькой смотровой башне. Кэссиди, сидевшая на мне в легком платьице, сводила меня с ума своими обнаженными ногами. Я целовал ее шею, она оглаживала меня ладонями под рубашкой, и я не понимал, далеко ли захожу, но мне было все равно, поскольку лелеемая в душе радужная надежда на поцелуи с Кэссиди Торп обернулась непреложным фактом моего ежедневного существования, и мне до сих пор не верилось в это чудо.

Я провел ладонью вверх по бедру Кэссиди, почти ожидая, что она ее смахнет. Этого не произошло, но Кэссиди вдруг напряженно застыла, точно нас поймала на горячем ее милая добрая бабуля.

– Тут кто-то есть. – Она пригладила волосы. Подвинулась к краю площадки и посмотрела в бойницу на стене.

Я отчаянно надеялся на то, что ей это пригрезилось, но затем услышал смех. Смех и встряхивание аэрозольных баллончиков.

– Ты не поверишь. – Кэссиди махнула рукой, чтобы я посмотрел вниз.

На детской площадке – с флаконами спрея в руках – на качелях и турниках устроились парни из футбольной команды, их пикапы и «блейзеры» рядком выстроились на стоянке.

– Вы это серьезно, что ли? – прошептал я, когда парни начали поливать турники спреем.

– Ужас какой, – прошептала в ответ Кэссиди. – Нужно что-то сделать.

– Я разберусь с этим. – Романтический настрой как рукой сняло. На наших глазах происходил акт массового вандализма.

Парни заметили меня, только когда я подошел к ним вплотную, встал у края песочной площадки, вытащил брелок с ключами от машины и нажал тревожную кнопку. Все подпрыгнули от неожиданности.

– Эй! – крикнул я, выключив сигнализацию. – Коннор Маклири, тащи сюда свою пьяную задницу!

Коннор, пошатываясь, побрел ко мне, взбивая ногами песок. Он был бос, в джерси и джинсовых шортах. И без обуви выглядел до странного уязвимым. Я знал его с детского сада и в тот момент думал не о том, что выступаю против квотербека школьной футбольной команды, являясь простым членом команды по дебатам, да еще и с тростью, а о том, что Коннор в детском саду на вечеринке в честь Дня благодарения отказался надеть картонную шляпу пилигрима. Он бился в истерике, пока мисс Ларднер не взяла его на руки и не посадила на шкафчик в раздевалке, чтобы он успокоился.