Коннор был из тех, кто не желал дарить пухлым девочкам валентинки, хотя мы должны были приносить их для всех, кто вечно забывал часть своей униформы каб-скаута и кто делал диорамы из линованной бумаги утром перед сдачей. И сейчас он безобразничал на детской площадке, разбрызгивая антипригарный спрей. Это было настолько нелепо, что колоссальная разница между тем, какое место занимали наши с ним школьные обеденные столы, ничуть не повлияла на мое решение вступить с ним в открытый конфликт.

– Фолкнер! – Коннор радостно распахнул руки, словно заключая меня в объятия. – Ты вовремя! Хватай спрей!

– Ты – кретин, – сообщил я ему. – Еще и придурок к тому же, но все-таки по большей части кретин.

Улыбка сошла с губ Коннора, и он задумчиво почесал в затылке, словно не понимая, чего я так разозлился.

– Ты чего? Это же шутка, – со смехом объяснил он мне.

Я с отвращением покачал головой.

– Шуткой это вряд ли можно назвать. Мы на детской площадке. Она для маленьких детей, дятел. Уводи отсюда своих балбесов. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь младшеклашка себе здесь руку сломал.

До Коннора наконец дошло, что я реально взбешен. Склонив голову набок, он обвел меня взглядом с ног до головы. На миг показалось, что он мне врежет. Но мы оба знали: безнаказанным он не останется. В понедельник в школе только и будет разговоров о футбольной команде против парня с тростью.

Я нетерпеливо вздохнул и снова нажал на тревожную кнопку.

– Отменяй давай все, – пригрозил я. – Сейчас же.

– Ладно, Фолкнер. Господи… – Коннор покачал головой и неторопливо пошел к команде. – Хей, засранцы, – крикнул он. – Побросали спреи. Затея была дурацкой. Поехали в мой гараж за пивом.

Возвращаясь к замку, я чувствовал себя несокрушимым и гордым, словно совершил что-то очень хорошее. И разулыбался, увидев Кэссиди. Она сидела на ступеньках лестницы, мрачно наблюдая за тем, как футбольная команда отступает с поражением. Я опустился рядом с ней и притянул ее к себе.

– Я исполнил твое поручение, прекрасная дама. И пришел в твой замок рассказать историю своей победы.

Однако Кэссиди не засмеялась.

– Не могу поверить, что ты это сделал. Я думала, он кинется на тебя.

– Я взял верх над огром! Я – король замкового парка! – продолжал шутить я.

– Эзра, отнесись к этому серьезно.

– Коннор ничего бы мне не сделал. Я знаю его с пяти лет.

Я нежно повернул лицо Кэссиди к своему, желая возобновить то, на чем нас прервали, но, видимо, израсходовал все выделенное мне на этот вечер везение, поскольку Кэссиди на ласку не поддалась.

– Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, – сказала она, собрав волосы в пучок. – Не пугай меня так больше, ладно?

– Больше никаких приключений, – пообещал я и отвез Кэссиди домой, так как уже было поздно.

Она выглядела испуганной, словно и правда думала, что меня прямо на ее глазах изобьет вся футбольная команда. Словно в душе она не хотела, чтобы я вмешивался в происходящее.

ПОНЕДЕЛЬНИК ПРЕПОДНЕС МНЕ неприятный сюрприз. Я думал, никто не узнает о случившемся, а оказалось, что об инциденте знали абсолютно все. Одиннадцатиклассник из команды по теннису, Томми Янг, младший брат небезызвестного безштанного заделывателя саке-бомб Кеннета Янга, был тем вечером на корте и все видел.

– Как бы мне хотелось быть сейчас невидимкой, – простонал я, опустив голову на обеденный стол.

– Ага. А мне бы хотелось, чтобы индейка в этом сэндвиче не потела похлеще жирдяя в джакузи, – философски заметил Тоби, разделил сэндвич с невероятно склизким и влажным мясом на две части и выразительно потряс ими.

Я рассмеялся, немного расслабившись. Нежелательное внимание сильно напрягало.

Люк с ухмылкой откинулся на спинку сиденья.

– Слышал прикольную шутку, – произнес он. – Будто Фолкнер в пятницу вечером выступил против целой футбольной команды.

– И что в этом такого смешного? – поинтересовался я. Мне только его издевок не хватало.

– Это правда? – Тоби разжал пальцы, и два куска сэндвича плюхнулись в коробку.

– В какой-то мере, – признался я. – Смотря какую версию вы слышали.

– Я бы лучше выслушала твою версию, – подалась вперед Фиби.

Сразу вспомнилось, что она ведет школьную газету.

К столу подошла Кэссиди. Она открывала упаковку энергетических батончиков из торгового автомата.

– Привет. – Она чмокнула меня в щеку. – Я никому ничего не рассказывала. Веришь?

– Верю, – вздохнул я. – На теннисном корте был Томми Янг.

После этого я поведал всем о случившемся, умолчав о наших с Кэссиди… эм… крепостных забавах. Тоби хохотал аж с похрюкиваниями, чего я не слышал с самого детства.

– Вынужден признать, хоть и не хочется, – беспомощно пожал плечами Остин, – что сама идея гениальна. Я об использовании антипригарного спрея подобным образом.

– С таким же успехом гениальными можно назвать педофилов и психопатов, – заметила Фиби.

– Не могу поверить, что тебе не накостыляли, – сказал Сэм.

– Если ты не заметил, я прихрамываю, – с каменным лицом отозвался я.

Тоби засмеялся.

– Я бы наделал в штаны, если бы сидел в парке и тут бы заявились поддатые болваны со спреем, – признался он. – Я не шучу. У меня бы точно резьбу сорвало.

– Это же просто Коннор Маклири. Он как большой пьяный щенок. Правда.

– Может, для тебя так и есть, – ответил Тоби. – Но в средней школе он превратил мою жизнь в ад. Кто, по-твоему, подбил Тага Мейсона нассать в мой энергетик?

После слов Тоби мне стала понятна склонность Тага Мейсона к опорожнению мочевого пузыря в напитки. И ведь действительно, такие вещи не делают без подстрекательства.

– Тоби прав, – согласилась Фиби. – Футболисты – кучка неотесанных выпивох. Как давно они ни у кого не выигрывали?

– Ну, в последнем сезоне они сыграли вничью с командой Бет Шалома, – напомнил я. – Хотя, наверное, это не считается, так как половина команды соперников праздновала Рош Ха-Шана[39].

– Я так рад, что Фолкнер сейчас с нами и может поделиться прошлогодней футбольной статистикой, – проворчал Люк.

– Иди на хер, – послал его я.

– На хер твою девушку, – парировал Люк. – Если твой увечный стручок еще работает.

За столом повисла тишина. Казалось, весь мир исчез и остались только я и Люк Шеппард в своих солнцезащитных очках, с гаденькой ухмылкой и непростительным оскорблением.