И шли мы туда не долго. Минут пятнадцать по дорожке к самому большому деревянному дому. Мы зашли внутрь и осмотрелись. Кухня, как кухня. Ничего сверхъестественного, без изысков. Печь, стол, холодильник. Подумаешь продукты другим цветом, так это даже оригинально. Столешница, где готовили, хорошо освещалась светом из окон. Три девушки-жрицы усердно чистили и резали фрукты. Одна девушка месила тесто за соседним столом. Все прекрасные и все очень разные!

— Приветствую вас, милые дамы, — заявила с порога я. — Мы хотим узнать, кто разливает вино для гостей? — и очень миролюбиво улыбнулась.

Девушки взвизгнули, фрукты пороняли и зелёную муку рассыпали. Ни я, ни Ано-Ито на истерику внимания не обратили. Я грозно встала, руки скрестила на груди и повторила свой вопрос. Журналист летал и сканировал пространство.

— Нюра! — воскликнул он. — В этом шкафу вещество, которое добавляют в вино!

Я, опережая застывших девушек, бегу к шкафчику, открываю его и вытаскиваю холщевый мешочек, пахнувший чем-то одурманивающим и терпким.

— Что тут происходит? — спрашивает неожиданно появившаяся настоятельница.

Я от испуга, что нас поймали за руку на воровстве и незаконном проникновении, выкинула мешочек в печку. Там неожиданно вспыхнул огонь. Мешочек мигом задымился синим цветом и сгорел. А вот дымка расползалась вокруг удушливым туманом, расслабляя мышцы и делая нас безвольными и вялыми. Я безразлично осела на пол и стала глупо хихикать. За моим примером последовали жрицы и настоятельница. Мне показалось или нет, но та жрица, что месила тесто, как-то расплылась. Хотя мне это было безразлично, что я даже удивилась, почему это заметила. От этого ещё громче захихикала и легла на пол. Ано-Ито вообще сделал что-то несусветное. Он устремился к окнам и своим тельцем разбил все стекла.

В комнату ворвался сквозняк, прогоняя коварный дым, а вместе с ним безразличие и глупый смех. Я схватилась за голову, она была как после тяжелого похмелья. И ещё сильно хотелось пить. И желательно огуречного рассольчика. И занюхать сальцом с хлебушком. Так не о том я думаю!

Журналист подлетел ко мне и обеспокоено замигал своими лампочками. Его помятый бок стал ещё более помятым, да и осколок стекла застрял между антенками, которых стало поменьше.

— Ох, ты ж! Ты же мой хороший. Да как же это! Сильно ушибся? Тебе не больно? — начала причитать.

Ано-Ито испугавшись, отлетел подальше от моих рук, полагая, что я поврежу его ещё сильнее, чем есть.

— Не буду трогать, — миролюбиво ответила я. — Спасибо тебе огромное! Ты нас спас!

Он не успел ответить. Раздался страшный визг и скрип. И на меня накинулось нечто до дрожи пугающее и холодное. Я уж было подумала, что олископы вернулись. Но нет! Это была та жрица, которая месила тесто.

— Ты будешь следующая, — прошипела уже не прекрасная девушка.

Я от испуга стукнула эту мадам первым попавшимся предметом. Она взвизгнула, но отползла. Я всё ещё на адреналине, как заору!

— А ну бегом все на выход!

Схватила опешившего летающего робота и бегом выскочила из кухни и устремилась в красивые кусты. Присев за ними, я отпустила журналиста.

— Проверь, что там происходит, — попросила его.

Он поднялся чуть выше оранжевых листьев, с розовыми цветами, и резко снизился.

— Жрицы разбегаются кто куда. Мать настоятельница отмахивается от страшилища палкой.

— Что? — удивилась я. И тоже приподнялась.

И правда, Мать настоятельница махала палкой, не давая кому-то выйти за порог кухни. Но её противостояние было не долгим. С громким визгом, существо тире бывшая жрица вырвалось из заточения. Мать настоятельница упала на землю. А к ней ползла растекающаяся, словно восковая свечка лжежрица. Со страшным зубастым оскалом и руками крюками. Она подвывала и повизгивала.

— У меня огромный и важный вопрос к вселенной! — громко заявила я. — За что мне все это?

Вселенная осталась глуха к моему риторическому вопросу. Я тяжело вздохнула. Взяла декоративный камень поувесистей и со всей дури кинула в восковую жрицу.

Камень проделал дыру на месте плеча монстра, но это его не остановило. Тогда я устроила беспрерывное закидывание камнями. Вот после этого слегка продырявленный монстр оторвался от настоятельницы. Замер и внимательно посмотрел на кусты, где мы прятались.

— Бежим! — скомандовала я. Ну и собственно побежала. Жить то хотца!

Из-за наших перебежек между кустами, существо теряло клочки своего тела. Мы ускорились от воодушевления, а так же от завываний чудовища. На наше счастье, настоятельница бежала следом и отбивала от него куски палкой. В итоге нам удалось раздробить эту мерзость на маленькие восковые кусочки.

Я, мать настоятельница, ещё парочка жриц, что решились нам помочь и журналист, сидели на дорожке и судорожно пытались восстановить дыхание.

— Всё? — уточнила я, так как уж очень хотела лечь и полежать.

— Не знаю, — заявила настоятельница. — Впервые вижу такое существо.

— Ано-Ито, что скажешь? — я спросила журналиста.

Он, поскрипывая, и как-то нехорошо жужжа, ответил:

— Не слышал про такое. Оно состоит и податливого материала, типа глины или что-то похожее. И я боюсь, что оно может восстанавливаться.

— Вот ж. а! — высказалась я.

И только мы озвучили наши предположения, как кусочки побежали друг дружке, склеились и выросли в восковую горку, а потом сформировались в подобие человека!

Жрицы разбежались в разные стороны с громкими криками «Помогите!». Мать настоятельница от страха икнула, но схватилась за палку. Не баба, а кремень! Горжусь! Я же мысленно заголосила, зовя своего циотопа. Ну а вдруг услышит?! Только вот опоздает это точно! Ну, хоть тельце моё перевезёт на Землю.

Эта неизвестное науке существо кинулось в нашу сторону. Настоятельницу не задело, так как я оттолкнула её подальше, и существо прикоснулось ко мне. Мне показалось, что под мои ногти вонзили раскаленные иглы, вот такую боль я испытала от прикосновения. Я заорала так, что сразу сорвала голос. И теперь могла только хрипеть и стонать. Меня стали заживо кушать!

Ано-Ито ещё сильнее зажужжал и впечатлялся в существо. Оболочка журналиста растрескалась, и раздался взрыв. Существо и Ано-Ито разлетелись кусочками в разные стороны. Но если восковое безобразие восстановиться в скором времени, то журналист нет. Я заплакала от жалости, подползла к его электронным останкам и погладила рукой.

А ещё я поняла, что нам с настоятельницей пришёл конец. Существо вновь собиралось и выглядело ещё более разъярённым, чем было. Я скрючилась и зажмурилась, ожидая нападения. Мысленно попрощалась со всеми! Моя недолгая жизнь промелькнула перед глазами яркими картинками. И я наконец-то поняла, что мне от этой жизни надо. И вообще, кто я такая! Но, увы, поздно! Как всегда это бывает.

Существо надвигалось. Мать настоятельница подползла ко мне и обняла.