– Вы там осторожнее, там зимние астры растут. Я-то уж стар, а вот дочка моя рук не покладая этот сад взращивает.

Мужчина начал подниматься на второй этаж по крутой лестнице. Остановился он на самом верху, неловко отступил в сторону, пропустил гостей. Оля замешкалась, ей неловко было с костылями.

– Глеб, помоги мне!

Глеб поставил на пол сумки, спустился вниз, подхватил Олю, быстро занес ее наверх. Саша прибил соперника одним взглядом. Стоило Оленьке оказаться рядом, и он встал между братом и сестрой. С добрососедством у этих двух были большие проблемы.

– Вот тут будете ночевать! – сказал дребезжащим голосом старик.

Во всей комнате, освещенной тусклой лампой, был только один диван да тумба с телевизором.

– На одном диване? – удивился Глеб.

– За занавеской спальня.

Дед открыл низкую створку слева от себя, включил свет в странной узкой комнате.

– Тут еще есть второе высокое крыльцо. На нем диван. Вещи в кладовой можете оставить. В общем, обживайтесь, потом приходите вниз, я чай свежий заварю.

Дед развернулся и, идя только правой ногой вперед, а левую подтягивая, начал спускаться вниз.

– Так, осмотримся! – резюмировал Глеб, открывая дверь в смежное помещение.

На крыльце стоял короткий диван. Ширина комнаты позволила разложить его, однако между лестницей ведущей вниз и краем ложа было совсем небольшое расстояние. Несмотря на стесненность, тут было довольно уютно. Застекленные рамы прикрыты кружевными занавесками, вдоль окон, на ступенях лестницы стояли цветы. Диванчик был застлан тканым покрывалом, а разноцветные подушечки делали комнатку девичьей.

– Девушки, предлагаю вам ночевать на крыльце. Там вам точно понравится!

– Я на диване останусь. Мне нужна опора, не могу спать лежа, перевязь душит.

– Хорошо. Мне остается спальня! Сейчас принесу оставшиеся в машине вещи!

Саша сразу пошел вниз. Вход в кухню был сделан под рост старика. Мужчина наклонился, зашел, осмотрелся. Газовая плита, колонка и ящики стояли вдоль окон, выходящих во двор. С другой стороны помещение было разделено перегородкой на комнату и кухню.

– Проходи! Садись! – сказал дед, выходя из своего закутка.

В углу вдруг зашевелился странный серый шар. Он повернулся к гостю мордой, угукнул, переступил на жёрдочке и опять вжал голову. "Сова! Ручная! Действительно, необычно тут!" – подумал Саша. Он сел осторожно на лавку, поморщился. Вдох снова отдавал легкой болью в ребрах, голова кружилась. Отвратительное состояние!

Старик громко гаркнул, откашлялся, чиркнул спичкой по коробку, разжег горелку под чайником. Подойдя к столу, он сел напротив гостя.

– Иван Дмитриевич меня зовут!

– Александр!

Старик положил руки на стол, оперся на них, а потом спросил вдруг:

– Скажи мне, Александр, ты не из этих?

– Из каких "этих"?

– Из тех, у которых ругань, сила, крутость и уважение равны друг другу. У нас сейчас видишь ли быдлячество в почете. Ну а я вот как увидел твое состояние, сразу подумал, не из таких ли ты? Что скажешь?

– Нет, я не из таких! – спокойно ответил Саша.

Старик опустил плечи, посмотрел растерянно в сторону.

– Это хорошо…

Саша молчал. Видел, Ивану Дмитриевичу есть что сказать. Старик провел по брови рукой, потом продолжил, смотря в пустоту:

– Мы ведь простые деревенские были. Всю жизнь с женой отработали в колхозе. Детей растили по чести, учили. Девочки наши в университет поступили, а Дарья так вообще ученую степень получила. Так вот, ни одна из них высоко не поднялась, а Дашу вообще сгнобили за то, что она лишнее говорила. Говорила она, что участок на заводе рушится, и все это может плохо закончиться.

Дед с раздражением махнул рукой, а потом нахмурился.

– Когда все так и случилось, дело на несчастный случай списали. Потом затишье было. Но все не могло просто так закончиться. Они слова ее боялись, помнили об ее предупреждении, опасались того, что она могла бы людям рассказать. Понимаете? Улетела моя птичка на небо. Вещички у бережка сложила, а сама в речку зашла. На морозце двух часов хватило…

Дед заплакал.

– Не знаю, где она сейчас в раю или аду. Но ведь это они сделали! За что ее со всеми не дают похоронить?! У-у-у…

Саша смотрел на убитого горем старика, не отрываясь. Потом его губы вдруг зашептали тихие слова на языке демонов, перед глазами поплыли видения.

Из огня взмыл мучитель – кряжистый мужчина с пулей в груди. Корчась в пламени, он крикнул:

– Я убил! Признал! Отпусти!

Демон оторвал от скалы огромный камень и обрушил его на грешника. Когда придет время душа этого человека тоже очистится, одно "но" – такие долго свое обличие отпустить не могут.

– Нет твоей дочери в Яме, она быстро ушла и минуты там не пробыла! – произнес он низким скрипучим резонирующим голосом. – Теперь душа Дарьи в покое. Можешь не жечь бенгальские огни на могиле в новогодние ночи! Она не страдает больше.

Старик смотрел на Сашу, раскрыв беззубый рот от удивления. В тот момент, когда скрипнула дверь, Иван Дмитриевич вскочил. Никто не мог знать о том, что он ходит в новогоднюю ночь на могилу к доченьке. Кто же с ней побудет! У всех праздник, а она одна! Там на старом кладбище среди забытых крестов стояла лавочка и памятник, вдали Казань озаряла небо. Он радовался тому, что хоть любимая дочка и лежит за границей кладбища, а ночью все же людей видит, город, в котором так хотела жить.

– Я… я должен к старшенькой сходить! Она тут живет! Она должна знать!

Дед, хватаясь дрожащими руками за стены, поспешил к выходу.

Сова между тем спешила перебраться на новую неподвижную теплую жердочку – плечо Саши.

– Ого, тебе подходит! Не зря вокруг вышки сов полно, все их к тебе тянет! – сказал Глеб, пропуская старика в двери.

Гости сели за стол, Глеб принес чайник, заварку и блины. Саша в ожидании ужина буравил взглядом Ольгу. А она, посмотрев на уголок с иконами, вперёд спросила:

– Где находится твой мир?

– То есть?

– Ну вот мы на Земле, вокруг нас вселенная, и все это вполне ощутимо, все имеет свое место, движется. Если ты существуешь в таком же материальном мире, то какого его положение, где он?

Демон рассмеялся. Это был самый необычный способ задать вопрос: "А что там, после смерти?"

– Мой мир находится в одном из высших измерений. Этих измерений несколько. Каждое имеет своих обитателей и свой образ. Однако кое-что эти измерения все-таки связывает! Это ось времени! Она пронизывает все измерения, словно большая жесткая игла, она связывает все миры в одно целое. Душа человека переходит в высшее измерение, и потому она может путешествовать