Евгений Азарович стал методично просматривать фотографии оперативной съемки, сделанные коллегами генерала Скобелева.

«Вот Молотков подходит ко мне. Мы идем по аллее, сидим на лавочке. Качество снимков очень хорошее, несмотря на то что это оперативное фотографирование. Вот мы расстаемся у газетного киоска. Дальше пошли снимки, где Молоток запечатлен один. Ведет себя спокойно, не оглядывается, ни с кем не разговаривает. Он явно не чувствует, что его ведут свои. Молоток сидит в вагоне метро. У двери спиной к нему, зато лицом к камере стоит девушка в модной короткой курточке».

– Есть, Костя! – вдруг воскликнул Евгений Азарович. – Это она! Та самая красотка, которая меня оприходовала после посещения квартиры Селезнева. Итак, она звалась Джалина…

Константин Романович внимательно рассмотрел фотографию.

– Женя, ты молодец! – Скобелев вытащил снимок из общей пачки. – Теперь-то уж мы найдем эту очаровашку, – удовлетворенно произнес он.

Ян и Юсуф сидели на московской конспиративной квартире и играли в нарды. На этот раз не на интерес, хотя опыт у татарина был гораздо больше, чем у Яна. За период их общения между ученым-террористом и его охранником установились дружеские отношения. Не последнюю роль в этом сыграли рекомендации Яна насчет азартных игр, которые он давал Юсуфу.

Татарин отложил в сторону кости и проговорил:

– Вот скажи мне, Ян, изобрел ты бомбу какую-то хитрую. А сколько заработаешь на этом?

– Не знаю, – простодушно сознался Ян. – Я об этом не думал.

– А зачем тогда заниматься этим, если не знаешь, заработаешь ты или нет?

– Понимаешь, Юсуф, в мире науки деньги не самое главное. Для любого настоящего ученого куда важнее авторитет в своей среде, мировая известность. Деньги, конечно же, тоже имеют значение, но второстепенное.

– Нет, не понимаю я этого. Ты вообще странный, Ян. – Татарин удивленно посмотрел на ученого. – Честно выиграл у меня тогда десять тысяч в кости и отказался от них. Я ценю твою щедрость, но не понимаю… – Юсуф вдруг замолчал.

В комнату тихо вошла Джалина. Реакция мужчин на ее появление была разная. Юсуф откровенно испугался и так резко встал, что фишки с доски упали на пол. Ян обрадовался.

– Опять играете? – Лицо девушки было холодным и недовольным. – Юсуф, тебя может застать врасплох пятилетний ребенок. Это называется охрана?!

– Джалина, ты подкрадываешься как кошка. – Огромный янычар был обескуражен. – Подать кофе и коньяк? – На грубом лице татарина отразилась угодливая улыбка.

Он явно старался загладить свой косяк.

– Выйди отсюда! – Джалина сделала характерное движение рукой, словно отгоняла назойливую муху.

Татарин послушно удалился.

– Ты зачем звонил профессору Богословскому? – Девушка встала перед Яном, со злостью взглянула ему в лицо.

– Я только хотел поздравить его с днем рождения, но он почему-то не отвечал. Где профессор сейчас?

– Далеко. – Джалина подошла к окну и задернула штору. – Я же тебе говорила, никаких звонков. Нас и так ищут по всей Москве. Дай-ка мне твой телефон. – Она протянула руку к Яну.

– Но как же, Джалина?..

– Дай, я говорю!

Ян неохотно отдал девушке свой сотовый телефон, затем подошел к ней вплотную.

– Джалиночка, не обижайся, я больше так не буду. – Он осторожно обнял девушку за гибкую талию, притянул к себе, ощутил ее упругие груди, уловил запах кожи, от которого терял рассудок.

Однако Джалина повела себя необычно. Она руками уперлась ему в грудь, затем оттолкнула его от себя.

– Сегодня секса не будет. Я тобой недовольна, – заявила красотка и отошла от Яна.

Голос резкий и чужой, лицо холодное.

– Что случилось, Джалина? – Медников был в отчаянии.

– Сейчас мне некогда заниматься этой ерундой. Времени в обрез. – Она подошла к Яну и приказала: – Еще раз проверь все расчеты! Смотри, чтобы не было никакой осечки.

– Да, проверю, – тускло произнес ученый и спросил: – Мы что, действительно будем взрывать бомбу в Москве?

– Да, в Москве. Когда все произойдет, мы будем вместе. – Голос Джалины смягчился. – Только не делай больше глупостей, ладно? – Девушка легонько похлопала Яна по щеке.

– Ты меня не бросишь? – Он напряженно посмотрел ей в лицо.

– Нет, не брошу.

– Тогда поцелуй меня.

Джалина обвила руками шею Яна. Поцелуй затянулся на несколько секунд. Мужчина застонал, крепко обхватил дивное тело.

– Все, мой пупсик, хватит. – Девушка вырвалась из объятий, подошла к зеркалу, поправила прическу. – Мне пора, – заявила она, улыбнулась Яну и махнула ему рукой. – Не провожай меня и не делай больше глупостей. – Джалина быстро вышла, через пару секунд хлопнула входная дверь.

Ян еще долго ходил по комнате с просветленным лицом и неровно вздыхал. Вошел Юсуф, собрал фишки в коробку, положил ее на подоконник, затем внимательно посмотрел на Яна, все еще напряженно ходившего из угла в угол.

– Слушай, дорогой, хочу тебе кое-что посоветовать. Ты только не обижайся. – Суровый янычар был непривычно смущен.

Ян взглянул на своего охранника, улыбнулся ему.

– Ты брось ее, – заявил тот.

– Кого бросить? – удивленно спросил Медников.

– Джалину. Она не твоя.

– Как не моя? О чем ты говоришь? – Ян уколол взглядом Юсуфа.

– В общем, она с Рамилем. Я случайно видел, еще в Дагестане, как они в гараже трахались прямо в машине. Я тебе сразу не хотел говорить, а теперь вот… сказал.

Ян уставился на Юсуфа широко раскрытыми глазами, затем сел на диван и стал тупо рассматривать рисунок ковра, постеленного на полу, переваривая только что полученную информацию.

– Значит, это только игра. Вот оно что.

– Ты меня прости, Ян. Я по-дружески. Плюнь на нее. Деньги когда получишь, все бабы будут твои.

Но Ян не слушал его. Он все еще сидел в ступоре, вертел в руках авторучку, вынутую зачем-то из кармашка рубашки, сломал ее и даже не заметил этого.

– Может, тебе коньяку принести? – участливо спросил Юсуф.

– Принеси, – глухо пробубнил Ян. – Полный стакан.

После того как Юсуф ушел на кухню за коньяком, Ян встал, шагнул к окну, открыл шторку и стал невидящим взглядом смотреть на улицу.

– Значит, ты с Рамилем, а меня только использовала, – прошептал он. – Хорошо. Вы мне за это заплатите. – Взгляд мужчины был жесткий, устремленный вдаль, челюсти плотно сжаты.

Примерно так выглядел Рамиль в тот момент, когда на берегу моря отдавал приказ на сожжение предателя.