Женщина-инспектор огляделась на пороге, оценила помещение фирмы, располагавшейся в полуподвале здания бывшего долгопрудненского горисполкома, и с подкупающей улыбкой объявила:

— Что-нибудь я обязательно найду. Так что давайте лучше договоримся по-хорошему.

Анна Ивановна обожала скандалить. Приходя к ней сдать работу и получить новую, Вера не раз становилась свидетельницей шумных «разборок» хозяйки с подчиненными, поставщиками, партнерами… Вот и в этот раз Анна Ивановна уперлась и категорически отказалась «договариваться по-хорошему». Тогда женщина-инспектор нашла ужасные ошибки в бухгалтерской отчетности.

Первым долгом она сосчитала всю годовую выручку и объявила ее прибылью. Это был излюбленный прием налоговиков, рассчитанный, правда, на неопытных дурочек. Вера на эту уловку не попалась, указала инспекторше, что не учтены расходы, и той пришлось признать Верину правоту.

Но за Верой остался лишь первый раунд. Налоги уплачены, да, признала женщина-инспектор, но проводки сделаны не по тем статьям, и для государства эти налоги являются как бы недополученными. Надо платить заново. Плюс пени и штраф.

Анна Ивановна опять выдвинула вперед Веру: это же она все оформляла!

— Я работала строго по инструкции, — принялась оправдываться Вера.

— А у нас есть другая инструкция, — злорадно возразила женщина-инспектор.

— Я о ней знаю, — парировала Вера, — но новая инструкция была принята только в марте этого года. Я не могла по ней рассчитывать налоги за прошлый год.

— Инструкция для вас — руководство к действию, — строго заметила инспекторша. — Надо было не полениться и переписать отчет. Смотрите, тут у вас не тот КБК указан. Вот — у вас один ноль один тринадцать, а надо было один ноль один четырнадцать. И потом, вы указываете авансовый платеж, а надо — налоговую выплату. Вот приказ Минфина. Тут все сказано.

И она протянула новую инструкцию, уже открытую на нужной странице.

— Срок подачи истекает первого апреля, — стояла на своем Вера. — Инструкция, принятая в марте, не может иметь обратной силы.

— Ничего не знаю. У меня платеж числится недополученным, — ликовала инспекторша.

— Платеж произведен. — Вера видела, что инспекторша нарочно ее пугает, но ничего не могла с собой поделать: сердце беспомощно трепыхалось, по телу выступил холодный пот… Все по Кречмеру. — Проверьте ведомость внебанковских сумм, там и наш платеж найдется. Перенесите его в нашу лицевую карточку, и все будет в порядке.

— Вы, девушка, молоды еще меня учить! — возмутилась инспекторша. — Я не обязана за вами исправлять! Можете потом подать на нас в суд и взыскать выплату обратно. Но заплатить придется.

Она насчитала недоимок на двести миллионов неденоминированных рублей — сумму, превышающую весь годовой оборот фирмы. Они опять заспорили, и Вера сумела свести двести миллионов к сорока пяти, но уж эти сорок пять Анне Ивановне пришлось уплатить. Она разозлилась не на шутку.

— Я же говорила: что-нибудь я обязательно найду, — напомнила инспекторша. — Надо было договариваться. Да вы зла-то на меня не держите, все равно к этому и свелось бы в конечном счете. Но что-нибудь я должна найти обязательно. Работа у меня такая. А бухгалтер у вас хороший, вы на нее не серчайте.

Но Анна Ивановна «осерчала».

— Я считаю, что хоть половину этой суммы должны уплатить вы, — заявила она Вере, когда инспекторша ушла.

Вера тоже рассердилась. Даже страх прошел.

— Ничего я вам не должна. Можете подавать на меня в суд, если хотите, — ответила она сухо. — Только вряд ли вам это поможет.

У Анны Ивановны был «таможенный брокер», по сути, узаконенный контрабандист, помогавший ей проворачивать темные дела. Вера видела его несколько раз, слышала, как они собачились: Анна Ивановна всегда и со всеми собачилась в своем фирменном стиле. Однажды она даже заставила Веру присутствовать при одной такой «разборке».

Таможенный брокер запросил, по мнению Анны Ивановны, слишком много за растаможку какой-то партии товара. Анна Ивановна грозила выкупить товар у таможни напрямую, обойтись без его услуг, а он многозначительно тыкал пальцем вверх и говорил, что «туда отстегивать надо». Мол, он берет деньги не только себе, но еще и на долю какому-то высокому начальству. Анна Ивановна взывала к Вере:

— Мне еще «дельту» делать! Должна же я с продажи что-то иметь! А с такой накруткой товар никто не купит. Ну объясните ему, Вера Васильевна!

Вера отмалчивалась. Ей было тяжело, противно и немного страшно. В голове вертелось какое-то смутное и страшное воспоминание. Было у папы что-то такое… Какие-то неприятности… Тоже связанные с таможней.

Когда таможенный брокер ушел, Анна Ивановна накинулась на нее:

— Что ж вы меня не поддержали?

— Извините, я в этих играх не участвую, — сказала тогда Вера.

Зато теперь она вспомнила тот случай и добавила:

— Не забывайте, я знаю обо всех ваших махинациях. О неучтенном товаре. Помните партию китайских кроссовок? Вы завезли ее «втемную» через Гусиновскую таможню, а потом продали без чеков на Черкизовском рынке. Хотите судиться? Пожалуйста. Все равно я на вас больше работать не буду. Ищите другого бухгалтера.

Вот этого Анна Ивановна как раз и не понимала. Поскандалить, выпустить пар — с превеликим удовольствием. Но от работы-то зачем отказываться? После визита фининспектора она еще долго звонила Вере, уговаривала ее вернуться. Опять обещала «зажиленные» деньги отдать. Вера отказалась, и Антонина Ильинична ее поддержала. Она просто перестала подзывать Веру к телефону, когда звонила «Анна Иоанновна».

Но этот случай, в сущности мелкий и незначительный, произвел на Веру огромное впечатление и впервые заставил задуматься о размахе теневой экономики в России. Ухватившись за этот незначительный случай, за крошечную и ничтожную ниточку, за грошовую фирму по торговле ширпотребом, она начала исследование разнообразных криминальных связей, опутавших страну.

Уйдя от Анны Ивановны, Вера моментально нашла себе новую бухгалтерскую работу на дому. В Долгопрудном, как и везде, появилось множество мелких и средних частных фирм, и всем нужно было составлять квартальные и годовые балансовые отчеты, заполнять налоговые декларации. К тому же именно в Долгопрудном располагался МФТИ — Московский физико-технический институт. В 90-е годы институт занялся хозяйственной деятельностью, и Веру пригласили делать внутренний аудит. Для нее эта поденная работа стала прекрасной школой, многому научила и даже вдохновила на смелые научные замыслы.

Вот если бы времени было больше и сил… Увы, возвращаясь домой из института или с работы, Вера часто заставала в гостях у Антонины Ильиничны ее приятельницу Елизавету Петровну, тоже преподававшую в музыкальной школе города Долгопрудного и тоже вдову военного, да не простого военного, а генерала. Но этим сходство исчерпывалось. Вера видела, что нет в Елизавете Петровне ни грана доброты и щедрости, нет гостеприимства — просто никакого сравнения с Антониной Ильиничной. Муж-генерал умер, детей не было, вот и навещала Елизавета Петровна подругу по старой памяти. Завидовала, что у Антонины Ильиничны есть Вера. Есть кому о ней позаботиться.