В доме воцарился режим тотальной бдительности. Нескончаемый комендантский час. Уже нельзя было вот так запросто прийти домой, раздеться и оставить вещи даже на несколько минут. Стоило отвернуться, и можно было навсегда проститься с чем-то невосполнимым: песий нюх с особым цинизмом угадывал самое ценное. Домашние тапочки уже не стояли, как прежде, рядком под вешалкой, а висели в пакетах на крючках для одежды, равно как и уличная обувь. Зазевался — останешься босиком.

Черный диверсант съел до основания задник кроссовки «Адидас», которую Вера не сразу спохватилась подвесить на крючок, основательно изжевал под шумок подол пальто Антонины Ильиничны и — слава богу, изнутри! — карман миленькой дубленки, которую Зина, придя в гости, опрометчиво бросила на диван. До разрыва дипломатических отношений, к счастью, не дошло.

Гулять? Смешно! Шайтан и не думал идти гулять, мгновенно впадал в панику, полагая, что стоит выйти на улицу, как тут и придет конец его сказочному фарту. Он прудил лужи и валил кучи прямо в квартире, в тихом и теплом уголке, а потом, отойдя на пару шагов, шаркал лапами по полу — символически закапывал продукты своей жизнедеятельности.

«Сыт я по горло этой вашей улицей, гуляйте сами, если вам так хочется, а я дома посижу», — вот такой «мессидж» посылал щенок окружающему миру. Когда его звали на прогулку, он забивался под диван, а если и удавалось выволочь его оттуда, отчаянно упирался, выл и всем телом вжимался в пол.

Вообще, манеры у него были ужасные, хотя… каких манер можно ждать от уличного беспризорника? Поначалу он был вороват донельзя, мигом схватывал со стола любую еду — бутерброд ли, просто ли кусок сыру, мяса, торта… Его шлепали, грозно увещевали, стыдили, но все без толку. Тащил. Тащил с неукротимым азартом охотника, сызмальства наученного опытом: не своруешь — не выживешь. У Веры, Антонины Ильиничны и Андрейки выработалась привычка прятать еду в холодильник, чтобы не остаться с пустой тарелкой.

Но воровство прошло само собой. Незаметно и беспричинно. Как-то вдруг члены семьи обнаружили, что уже не спешат прятать тарелку, если надо отойти от стола, например, к зазвонившему телефону, не просят покараулить ее от набега. Еда оставалась лежать где лежала. Наверное, пес поверил, что ему не надо бороться за выживание. Есть те, кому нужна его жизнь.

Постепенно Шайтан свыкся и с необходимостью ходить на прогулку. Видимо, осознал, что его не бросят в сугробе, а приведут назад, домой, где еда, тепло и любовь. Уже сам впереди Андрейки кубарем скатывался с лестницы и бодро оглашал двор предупредительным лаем. У него прорезался басовитый голос с приятной хрипотцой. Шерсть на морде отросла, он уже не походил на пирата с «заплаткой» на глазу, отъелся, округлился — черный, с белой грудкой, белыми носочками на могучих лапах и белым кончиком хвоста. Вера нашла в Интернете породы собак и выяснила, что Шайтан, скорее всего, является зверовой лайкой, возможно, с примесью овчарочьих кровей.

Его жизнь и в доме с любящими людьми не была сплошным раем. Он оказался на волосок от гибели, когда обнаружилось, что кривошея есть не что иное, как следствие травмы позвоночника. Внезапно его сотряс страшный приступ радикулита. Несколько дней и ночей подряд Шайтан орал благим матом при малейшем движении. Вера вызвала на дом ветеринара, и тот «пёса» хмуро и равнодушно приговорил: надо усыплять, такое у собак не лечится…

Тогда Антонина Ильинична привела свою знакомую: милую женщину, детского невропатолога. Осмотрев больного, доктор посоветовала курс из десяти уколов витамина В и лидазы. Полегчало. Приступы потом повторялись не раз и не два, но Вера уже знала, что предпринять: авральные ампулы всегда лежали у нее под рукой.

Зато Андрейка обрел не просто верного друга и телохранителя. У него и раньше было во дворе полно друзей, но с появлением Шайтана его авторитет взмыл в небо ракетой. Окрестные мальчишки, которым мамы не разрешали держать дома животных, приходили, звонили в дверь и, когда им открывали, с надеждой спрашивали:

— А Шайтан выйдет?

Иногда им выдавали «пёса», и они с ним гуляли. Случалось, Шайтан убегал от них и — ведомый охотничьим инстинктом — безошибочно возвращался домой. На первом же году жизни в нем проснулся «сторожевик»: он стал свирепо рычать и скалиться на прохожих, не внушавших доверия. Пришлось купить ему строгий ошейник и намордник. Однажды пес так облаял какого-то пьяницу, что тот опрометью бросился наутек. Антонина Ильинична сказала, что не боится отпускать Андрюшу одного, когда он с Шайтаном.

В мае 1997 года Вера окончила Академию имени Плеханова. После защиты диплома она поступила в магистратуру Высшей школы экономики, знаменитой Вышки, и ее послали на практику в банк «Атлант». Темой магистерской диссертации она выбрала ГКО — государственные краткосрочные облигации. Вера рассматривала ГКО как государственный элемент пресловутой теневой экономики. Короткие облигации, задуманные для получения заемных средств, всего за несколько лет превратились в финансовую пирамиду вроде МММ. Чтобы расплатиться по уже выпущенным бумагам, приходилось подпечатывать все новые и новые. Только эту пирамиду возводило не частное лицо, а государство.

Раньше многих Вера отважилась заговорить о том, что все в общем-то понимали, но не решались признать открыто: игра на коротких деньгах обернется неминуемым крахом. Скромная практикантка Вера Нелюбина, Маленькая Вера, как ее шутливо прозвали в честь героини фильма, с которой она не имела ничего общего, сказала об этом вслух.

В начале апреля 1998 года, еще не занимая в «Атланте» никакой официальной должности, Вера подала руководству банка аналитическую записку и ее пригласили на совет директоров. Аналитическая записка произвела сильное впечатление. Руководители банка, люди матерые и многоопытные, по достоинству оценили редкостное финансовое чутье молодой практикантки, но… до чего же нелегко было отказаться от подаренной государством волшебной возможности выкачивать деньги из воздуха! Вот еще немного — и мы бросим играть, но не сейчас, когда такая карта прет, будто говорили они. Собственно, именно это они и говорили, правда, не так откровенно и цинично.

Вера, обычно застенчивая и боязливая, как ни странно, смотрела на этих важных господ без всякой робости. Здесь на помощь ей пришли цифры, а цифры ее никогда не подводили. Они были ей самыми верными друзьями. Самыми надежными союзниками.

— Цифры обмануть нельзя, — холодно и строго заявила Вера господам из совета директоров. — Еще четыре года назад три четверти дохода от ГКО шли на покрытие бюджетного дефицита, ради чего все и затевалось. Сейчас — менее десяти процентов. Остальное идет на погашение ранее выпущенных ГКО. Государству пришлось расплатиться с южнокорейскими инвесторами, а вслед за Кореей с рынка ушла Бразилия. Свободный приток капитала — это улица с двусторонним движением. Как пришло, так и ушло. Утекло столь же свободно.

— У вас, деточка, тревожно-мнительное состояние, — возразил один из присутствующих, вице-президент банка. — Инвесторы вернулись на рынок ГКО еще в декабре. Он снова вырос.