Она хватает меня за рукав и без слов тянет в одну из полупустых курилок.

— Ну что, получилось?

— Нет, провал.

— Как провал? — Снова эта «Y», потом «Z» и снова «Y». — Тебе кто-то помешал?

— Ага. А вот, собственно, и он, — отвечал я, махнув рукой спешившему через холл Карлосу, который не обращает на меня ни малейшего внимания. — Это Карлос, мой приятель, я живу у него тут в Барселоне. Он, можно сказать, вломился прямо посреди всего и начал… в общем, он все испортил, и мне пришлось спешно оттуда сваливать.

Лиза цокает языком и издает глубокий, полный разочарования вздох. Я замечаю маленькие розовые веснушки у нее на кончике носа.

— У тебя все хорошо?

— У меня? — Она улыбается какой-то деланой улыбкой и достает сигарету. — У меня всегда все отлично.

— Хорошо. — Я неловко переступаю с ноги на ногу. — Хорошо, что все хорошо.

— Нам нужен новый план. — Она чиркает колесиком зажигалки. — Нужно сделать еще одну попытку, так чтоб точно все выгорело. Ублюдок должен поплатиться за все.

— Это будет сложно. — Я отступаю в сторону, прячась от дыма ее сигареты. — Теперь он знает меня в лицо.

— Думаешь? — Она сдвигает брови. — Мише насрать на то, что происходит вокруг, так что если ты не орал оскорбления ему в лицо, то он и не вспомнит, что видел тебя, даже под гипнозом. Уж поверь мне, он не знает в лицо даже тех, кто работает на него.

Перед глазами промелькнул момент, когда глаза Майкла, протягивающего мне фотографию, встретились с моими. Он точно успел ее рассмотреть и узнал на ней Риту. Какой же я дурак, что таскаю ее с собой. Я не стану рассказывать об этом Лизе, я не хочу, чтобы она считала меня конченым тупицей. Мой взгляд падает на искусно замазанный синяк на ее виске, прикрытый отросшей челкой, я вспоминаю прошлую ночь, а потом какую-то другую ночь.

— Так что будем делать? — Лиза тушит сигарету в забытом кем-то стакане воды. — Надо решать, а то вдруг он свалит.

— Не свалит.

— Откуда ты знаешь? — Она смотрит на меня с сомнением.

— Он говорил об этом Алексу. Послезавтра у них вечеринка в «W» — отеле.

— Черт, у них что, нет других мест для вечеринок, почему всегда там. — Лиза закатывает глаза. — В прошлом году все пришлось отменить, но в этом Миша оторвется по полной. Надо будет достать туда пару пригласительных.

Я только хмыкаю в ответ.

— Они говорили о Рите.

— Правда? — Она тут же лезет в карман за пачкой сигарет.

— Алекс сказал, что она была классной и что Миша должен был на ней жениться.

Лиза прыскает со смеху, но в глазах ее тревога.

— А Миша чего?

— Что она была конченой и от нее было много проблем.

— Сам он конченый.

— Они не обсуждали… ну, ты сама понимаешь… то, что случилось в прошлом году.

Она снова смеется.

— Еще бы, Серж, двое убийц будут обсуждать свои преступления за ланчем. Они ж не совсем идиоты. — Лиза делает глубокую затяжку и продолжает шепотом на выдохе: — Я думаю, нужно попытаться еще раз, план хорош, и риск минимален, только если он поймает за руку. Я поговорила с его ассистенткой, мы с ней давно друг друга знаем, у него алиби, его не могло быть в доме Илая, он сюда прямо из Штатов прилетел, без пересадок и остановок. Его не могло быть в тот день в том доме. Это значит, что он нанял кого-то, что логично, если ты богатая мразь, которая хочет избавиться от кого-то, не пачкая рук. Так что тут мы ничего не докажем. Нам остается только одно — раскачивать лодку, Серж, раскачивать гребаную лодку, пока мы все не окажемся в воде.

— А дальше?

— Смотреть, кто выплывет.

— М-хм.

— И знаешь, я узнала кое-что еще. Миша с Сашей очень хотели увидеться с Илаем здесь, в Барсе. Вилин попросил свою помощницу назначить ему встречу две недели назад. Естественно, ничего не вышло, но просто сам факт…

Она глубоко вздыхает, выбрасывает скуренную до половины сигарету в стакан и глядит на часы.

— Черт, мне на встречу пора. — Она чмокает меня в щеку, едва касаясь кожи. Я чувствую запах ее волос. — Дурацкая у тебя борода, Серж, совсем не модная. Побрейся, что ли.

Через секунду Лиза растворяется в толпе, как будто ее и не было вовсе. Выходя из курилки, я думаю над ее последними словами. Саша и Миша хотели увидеть Илая. Что это может означать? Этого я не знал, но сам факт отлично объяснял, почему спустя год после смерти его подруги ему начало казаться, что кольцо вокруг него сужается. Что ж, как Эрнест Хемингуэй, он тоже оказался прав.

Я уже подхожу к выходу, когда мой телефон начинает яростно вибрировать.

— Серж, какого хрена?! — слышится в трубке возмущенный вопль каталонца. — Десять с половиной евро за твой дурацкий кофе! Это что, тот самый сорт, который переваривают бурундуки?

— Карлос, что ты там делал?

— Где?

— В ресторане.

— У меня к тебе такой же вопрос — что там делал ты? Это было похоже на…

— Карлос, давай обсудим это позже.

— Этот придурок Вилин отчего-то вцепился в меня и начал орать, чтоб я не влезал в его личные дела. Ничего, мразь, погоди у меня, я еще не начинал влезать в твои дела, — я слышу, как яростно раздуваются его ноздри. — А ты мог бы и предупредить меня, что это связано с ними, зная…

— Зная что? Ты мне ничего не рассказал. И вообще, все не так.

— А как? Чувак, ты просишь у меня достать у копов досье на мертвую женщину, потом следишь за ее бывшими боссами. Что происходит? Кто ты, блин, вообще? Лучше бы тебе рассказать мне все раньше, потому что я не уверен, что хочу впускать тебя к себе домой ночевать, не зная, в чем ты замешан. Раз я тебе помогаю и раз эти двое, Вилин и Руденко, видели мое лицо вместе с твоим, я должен знать, во что я ввязался.

— Ну в том, что они видели твое лицо рядом с моим, моей вины нет, уж согласись, Карлос.

— Показывал он… Да пошел ты, Серж! — орет он в трубку. — Или ты рассказываешь мне все прямо сейчас, или на помощь мою больше не рассчитывай.

Я заруливаю в ближайший туалет и облокачиваюсь спиной о холодную кафельную стену. Моя голова трещит от всех этих чужих эмоций, которые люди столь бесстыдно и безнаказанно изливают на меня.

— Ладно. Встретимся возле выхода из восьмого павильона, возьмем такси до дома, и я тебе все расскажу. О’кей?

— Хорошо.

— Что ты там говорил насчет Риты Петровой? Почему ее тело держали так долго?

— Петрова пришла той ночью не одна, с ней был мужчина, который вышел от нее час спустя. Его личность так и не установили.

— Ничего себе.

— Я уже у выхода, только где твою задницу носит, Серхио?