Но будет здорово, если завтра ты приедешь пораньше. В качестве компенсации. — Теперь в его голосе слышалась улыбка.

— Я уже подумала об этом. Не могу ничего обещать, но очень постараюсь.

— Уже неплохо. Я приготовлю что-нибудь вкусное, и мы устроим приятный вечер.

— Я постараюсь, обещаю. Но если вдруг завтра у меня не получится вырваться пораньше, то перенесем на воскресенье.

— Дело настолько сложное?

— Не то слово. У меня нет отправной точки, хотя мне кажется, что она прямо передо мной и я просто ее не вижу. Уверен, ты прекрасно понимаешь, как это бесит.

— Эй, ты же сама рассказывала, что ключевую улику иногда приходится искать месяцами!

— У меня нет столько времени. Я даже не могу с абсолютной точностью доказать, что девочку убили. Если в ближайшие дни мы не нападем на след… — Лена не договорила, потому что не знала, что тогда произойдет. Возможно, если расследование приведет к негативным последствиям для церкви, то Варнке предпочтет закрыть дело.

— Похоже, ты находишься под сильным давлением.

— Да, мне тоже так кажется.

— Напоминает старые добрые времена. Лена против всего мира. Ты никогда не убегала и не сдавалась. Ты продолжала бороться, несмотря ни на что.

«Не знаю, не знаю, — подумала Лена. — Во всяком случае, за свою семью я бороться не стала и сбежала».

— Да, но героем меня назвать нельзя, — сказала она наконец.

— Для меня ты герой. А теперь обещай, что будешь изредка думать не только об убийцах, но и о себе.

— Обещаю, — ответила Лена и, немного помолчав, добавила: — Мне пора идти, Эрик. Если получится, вечером я еще позвоню.

— До одиннадцати я вряд ли лягу. И ты не засиживайся допоздна.

— Хорошо. До связи, Эрик.

Никто из них не спешил отключаться, и некоторое время они просто молчали. Наконец Эрик прошептал:

— Я люблю тебя.

— Знаю, — тихо произнесла Лена.

— Будь осторожна. Я не хочу тебя потерять.

— Я всегда осторожен. Пока, Эрик.

Лена в нерешительности стояла перед полицейским участком, сжимая в руке телефон, и не знала, чем заняться. Вчера Йохан дал ей ключи от пансионата, в котором остановился, но сейчас у нее не было ни малейшего желания сидеть в маленькой затхлой комнатке. Она неторопливо подошла к машине, достала из сумки толстый свитер и направилась вдоль набережной Вик-ауф-Фёра. Спустя десять минут она добралась до «своего» шезлонга и окинула взглядом небо. Температура уже опустилась ниже двадцати градусов, но в свитере и под пледом, тоже прихваченном из машины, Лена продержится некоторое время.

Она села на шезлонг, укуталась в плед, достала из сумки ноутбук и включила его. Еще раз просмотрела фотографии с флешки Марии. Ее первое впечатление подтвердилось: Мария улыбалась искренне. Было видно, что ей нравится быть в кругу семьи. Вот она прижимается к маме, вот обнимает сестру… На всех фотографиях Мария стремилась прикоснуться к родным — даже к строгому отцу. Она улыбалась ему так же лучезарно, как и маме с сестрой. Между ними не чувствовалось никакой прохлады.

— Ты была так счастлива, — пробормотала Лена. — Когда все изменилось? И почему?

Неужели потому, что Мария поняла: ее взгляды отличаются от взглядов родители? Иоганна, ее старшая сестра, отказалась от их веры. Был ли другой способ вырваться из такой религиозной семьи? Может, Мария боялась, что пути назад уже не будет?

Лена попыталась вспомнить последние годы, которые провела на Амруме. Ее ситуация казалась не такой, как у Марии, но определенные параллели все-таки присутствовали. Властный отец, безжалостно отстаивающий свои интересы и не замечающий, что с каждым днем дочь отдаляется от него все больше и больше. Мать, которая не осмеливается противоречить мужу и пытается сохранить семью. Маленький островок, усиливающий ощущение того, что ты в ловушке, из которой необходимость сбежать. Все это напряжение в течение многих месяцев, даже лет, медленно копилось внутри Лены, и возможно, внутри Марии тоже. Чем старше Лена становилась, тем сильнее чувствовала себя заложницей ситуации. Сколько раз она умоляла мать дать отцу отпор и всегда получала один и тот же ответ: «Он не такой, каким кажется. Мы справимся, ведь мы — семья».

Хватило ли Марии смелости поговорить с матерью? А рассказать о том, что ее изнасиловали? Или Мария всегда понимала, что ее мать не пойдет против отца?

Пока не удалось найти никого, кто бы знал о причинах, заставивших Марию решиться на побег. Почему девочка не обратилась за помощью к сестре? Или к Еве Брааш? Может, она сама не понимала, что с ней произошло?

Но главный вопрос заключается в другом. Кого она ждала? Кто должен был увезти ее с острова? И как это связано с событиями трехнедельной давности? С кем Мария собиралась встретиться в тот день? Тогда ли ее изнасиловали? И как это ужасное происшествие повлияло на дальнейшее развитие событий?

Еще раз просмотрев материалы дела, Лена устало откинулась на спинку шезлонга и некоторое время лежала с закрытыми глазами. Потом зазвонил телефон. Лена нехотя приоткрыла глаз, взглянула на экран и страдальчески вздохнула, прежде чем принять вызов.

— Добрый вечер, господин Варнке.

— Добрый вечер, госпожа Лоренцен. Вы обещали держать меня в курсе расследования.

— Я как раз собиралась вам позвонить. Дело оказалось куда сложнее, чем выглядело на первый взгляд. — Лена пересказала Варнке последние новости и закончила словами: — Надеюсь, в ближайшие несколько дней мы добьемся более весомого результата.

— Вам хватает людей?

Лена растерялась. Она, наоборот, ожидала, что Варнке захочет отозвать подкрепление, если в обозримом будущем не будет никаких результатов.

— Думаю, пока да. Не хочу поднимать лишнего шума. По острову и так уже ходят разные слухи.

— Вы правы. Тогда закроем пока вопрос с командой. Я очень надеюсь, что членов семьи вы допрашиваете лично и что опрос прихожан церкви будет вестись тактично и осторожно.

У Лены на языке вертелся резкий ответ, но она предпочла успокоить начальника обтекаемой дипломатической фразой:

— Временами я веду расследование не совсем обычными способами, но если я даю обещание, то всегда его выполняю. Нам случалось расходиться во взглядах, но я думала, что по крайней мере этот вопрос между нами улажен.

Варнке тихо вздохнул.

— Я не собирался ставить под сомнение вашу преданность. Прошу прощения, если у вас создалось обратное впечатление.

— Ничего страшного, — ответила Лена, пытаясь справиться с удивлением. — Мы оба находимся под серьезным давлением.

— Да, пожалуй. Прошу вас, дайте знать, если появятся какие-нибудь новости или если вам понадобится помощь. Вы сохранили мой личный номер телефона?

— Да, сохранила. Я обязательно с вами свяжусь.

Попрощавшись, Варнке отключил связь. Лена тем временем пыталась отойти от