через Стрелу — тот самый телепорт, которым когда-то провели меня люди Марка. Земли за ней формально принадлежали Народу Реки, но фактически они не появлялись там — так как вся местность вокруг города считалась запретной зоной. По этой причине туда нельзя было перебросить людей на «Грифоне» — предположительно, Наблюдатель закрыл этот район для воздушных полетов, об этом красноречиво свидетельствовала авария моей капсулы. Рисковать и проверять, так ли это, вряд ли стоило.

Я помнил, что говорила Юки — шайка Раздавленного Клыка вышла именно из Шторма, отколовшись от более крупной банды, который руководил некий Кнут, или Владыка Кнута — не было уверенности, что я правильно перевел с Единого. Вполне возможно, что именно он — тот таинственный Восходящий, превративший бродяг в боевой отряд?

На этот вопрос могла бы ответить Юки, но увы, я собственноручно обрезал эту ниточку. Зато бывшая трэль была здорова и выглядела вполне довольной — пару раз я видел ее во фригольде, где девушке дали какую-то хозяйственную работу. Пусть лучше проживет новую, более счастливую жизнь…

К счастью, имелся еще и пленник, недавно захваченный Эйриком. Его подробнейшим образом выпотрошили, узнав все, что можно об обитателях Шторма. Я не знал точно, что именно он рассказал Майклу и Веронике, однако именно после допроса копья Марка и Ассоль отправились в путь. Рикс, надо сказать, свято блюла свои обещания — я ни разу ни столкнулся с братом Травинки после возвращения. Все было устроено так, что он был в рейдах, когда наше копье отдыхало, и наоборот. Однако, особенно после разговора с Эйриком, стало ясно, что вопрос не решен, и рано или поздно нам придется столкнуться лицом к лицу. Если, конечно, не получится «договориться с драконом…»

Но пока меня одолевали другие мысли, связанные со Штормом и бандой изгоев. Оставался один пока не задействованный источник информации. Руна-Сага, взятая с тела павшего Восходящего. Раздавленный Клык, возможно, был близок к Кнуту, который вызывал смутное, неосознанное беспокойство. Такие Руны показывали историю из прошлого, заставляя пережить ее чужими глазами — и обычно такое видение открывало какую-то тайну ее обладателя. Кажется, пришло время ее узнать…

Глава 13

Активация Руны-Саги требовала уединения и некоторого времени. Второе было у меня в достатке, а вот с первым возникали трудности. Во фригольде имелись глаза и уши, невидимые Руны-шпионы и бог весть еще что. Однако, вспомнив удачный опыт с Руной Истинного Взора, я решил воспользоваться самым интимным из доступных мне мест — очистителем. Стандартный трехрежимный цикл — излучение, вибрация, вода даст минимум пятнадцать минут покоя, да и вряд ли кто-то обратит внимание, если я задержусь там подольше. Личная гигиена — дело святое, а если за мной подглядывают даже в душе, то тогда пиши пропало… Но вряд ли — Марка и его присных в колонии нет, а невидимое внимание Говорящей направлено скорее на дочь, чем на ее ухажера.

Зная Веронику, тянуть не стоило — нас запросто могли поднять посреди ночи и послать в очередную задницу. Честно говоря, мне отчасти стала понятна легкая грусть Динамита — создание группы «Одиссей» принесло гораздо больше проблем, чем приятностей. На спокойную жизнь можно не рассчитывать, да и когда она у меня была, эта спокойная жизнь?

В общем, первым же свободным вечером я улизнул в очиститель, и, убедившись, что все нормально, активировал Руну.

Сага лишь мгновение мерцала на кончиках пальцев. Затем она погасла, развернувшись ярким трехмерным видением. Окружающий мир потух, перестал существовать, со всех сторон хлынули незнакомые звуки, ароматы, тактильные ощущения — как будто меня перенесло в другое время и место.

Полное погружение! Пахло мускусом, человеческим потом, алкоголем и едой — причем не сказать, чтобы свежей. Ныла старая рана в плече, тянула сытая тяжесть в животе, зудела немытая голова — не слишком приятные ощущения, однако хозяину тела они, видимо, были привычными.

Полутемное помещение… альков, комната? Очертаний не разглядеть — слишком мало света дают угли в треногой жаровне, установленной возле импровизированного ложа, на котором, опершись о стену, лениво полулежал тот, чьими глазами я видел.

Видел… вот только телом управлял не я. Его хозяин, сыто рыгнув, отбросил в сторону опустевший мех, запустил руку в огромную, перевитую бусинами бороду, машинально перебирая их, как четки. Вторая рука покоилась под грудой шкур рядом, властно сжимая и поглаживая спрятавшуюся там теплую женскую плоть.

В проеме, косо занавешенном лохматой шкурой, мелькнуло человеческое лицо. Он заглянул, что-то сказал, резко, отрывисто, и тот, в чьем теле я находился, слегка напрягся. А затем ответил — тоже отрывисто, гортанно. На Едином, но я не разобрал, что именно. Лицо исчезло.

Мой «подопечный» отбросил меховое покрывало и звонко шлепнул по белым ягодицам калачиком свернувшейся женщины. Худенькая, обнаженная — я с огромным удивлением узнал в девушке Юки, выскользнула из-под груды шкур. Кинув испуганный взгляд исподлобья, она быстро начала облачаться в странную одежду, похожую на множество грязноватых бинтов, ту самую, что я когда-то велел выкинуть. Ошейник, много синяков, лицо испуганного зверька — вот, что я успел разглядеть, пока «мой» взгляд жадно ощупывал ее тело. Одевшись, она приняла позу покорности, и человек, приподнявшись, деловито пристегнул цепочку к проушине ее ошейника. Затем она начала помогать ему облачаться в подобие брони, состоящей из двух металлических кругов на груди и спине, застегивая крючки и затягивая всякие ремешки.

Значит, Клык и Юки… Выходит, Сага показывает мне историю из совсем недавного прошлого. Любопытно…

Они вышли из душной, вонючей комнаты. Человек шел чуть спереди, грузный и неторопливый, Юки в полушаге сзади, так, чтобы цепь всегда была чуть провисшей — как следующая рядом с хозяином хорошо обученная собака.

Если сначала у меня были сомнения, то после прохода по длинной анфиладе залов я убедился — несомненно, это Шторм. Здание было древним и неплохо сохранившимся — под грязью и свисающими отовсюду побегами синего плюща стены и полы поблескивали металлом. Рисунок стыков образовывал неуловимый узор, похожий на гексагональную чешую. В огромные окна хорошо узнаваемой формы — что-то вроде волнистого, сужающегося кверху листа виднелся темнеющий лес и множество опутанных растительностью полуразрушенных шпилей. Я сосредоточился, пытаясь запомнить пейзаж — он мог быть важным ориентиром при поиске логова изгоев — ведь мы, скорее всего, находились прямо в нем. По другую руку от окон располагались входы в залы и комнаты, подобные тем, из которой мы вышли. Они явно были обжитыми — иные занавешены шкурами, в других горели огни костров и примитивных