И всё же с каждой минутой лай становился отчётливее.

– Может это мой милый маньяк ищет меня с собакой? – утомлённо подумала Люба. – И через несколько минут к тебе подлетит огромная злая зверюга и вцепится тебе в горло?

И словно в ответ на мрачные мысли девушки лай стал совсем явственным, и через секунду Люба широко раскрыла глаза: огромная чёрная овчарка летела к ней со скоростью молнии.

– Ну, вот и конец… – обречённо подумала Люба и закрыла глаза.

А через минуту удивлённо их открыла. Овчарка, наконец, добралась до цели и облизала её с ног до головы. Люба почувствовала лапы собаки на своих плечах, и тёплый шершавый язык, который старательно вылизывал её лицо. В поскуливаниях пса слышался отчаянный восторг, а, открыв глаза, Люба увидела, что собака приветливо виляет хвостом.

– Ветерок?! – в недоумении протянула Люба. – Но откуда? Может я уже умерла, перенеслась в рай, и ты мне просто снишься?!

Однако послышавшийся затем голос не дал ей долго прибывать в иллюзиях. Подбежавший к Любе человек упал на колени, оттолкнул овчарку, а затем зажал её лицо обеими руками и начал горячо его целовать, приговаривая при этом жарким шёпотом:

– Любочка, родная моя, наконец-то я тебя нашёл. Как же я счастлив! Я уже думал, что из-за своей глупости потерял тебя навсегда!

– Ну вот, – прошептала Люба, чувствуя, что её силы совсем иссякли. – Сначала меня обслюнявил Ветерок, а теперь ты.

Девушка чувствовала такое счастье и облегчение, что вырываться и ругать Володьку Серебрякова за то, что он позволяет себе столь вольное обхождение с майором полиции, у неё просто не было сил. Да и это было бы донельзя глупо, ведь Владимир только что спас ей жизнь. …Ну, или спасёт, когда поможет выбраться из этой ловушки. Но в любом случае, раз Ветерок и Володька уже здесь, то ей больше ничего не страшно – ни жуткое подземелье, ни маньяки с ножами.

И, действительно, дальше все пошло как по маслу. Серебряков, подкопав лаз большим ножом, помог Любе освободиться. А дальше дело спасения их обоих взял на себя Ветерок. Собака быстрее молнии помчалась к выходу – уж она-то знала путь безошибочно. Бедный Ветерок никак не мог понять, куда пропала его хозяйка, и тосковал по ней не меньше Серебрякова. И теперь застал её в этом странном месте. Задерживаться тут было нечего – пора домой! И Ветерок мчался со всех ног, лая и то и дело оглядываясь и недоумевая, почему это люди всегда движутся так медленно. Он бежал вперёд, а потом возвращался к Любе, как будто хотел сказать: «Ну что же ты, побежали со мной, выход же так близко!». И Люба с Серебряковым бежали за собакой, и подземелье, которое капитан освещал большим мощным фонарём, уже не казалось таким мрачным и безысходным.

Через полчаса они увидели свет на выходе из подземного лабиринта. Когда Люба выбралась из лаза, она поняла, что, наверное, только сейчас узнала, что такое счастье.

* * *

Дома Любу ждала жаркая встреча с Марией, со слезами и объятиями, а затем пирушка, состоящая из блюд, заказанных в ресторане.

– Когда ты пропала, я чуть с ума не сошёл, – рассказывал Серебряков. Метнулся на набережную, ну а что там можно было вообще выяснить?! Но по логике вещей догадался, что раз все события связаны с домом на набережной, то искать нужно там. Подумал, мало ли, вдруг этот маньяк тебя в какой-то квартире прячет. И тут меня словно Бог надоумил забрать у Машки Ветерка. Думаю, уж твой-то запах он знает, с ним я тебя быстрее отыщу. Привёл его к дому, обошли его по периметру, заходили в каждый подъезд. И вдруг в одном из подъездов он меня в подвал потянул. Заходим, а там люк. Так и оказались в подземелье под домом. А там уж только за собакой шёл. Ветерок почувствовал запах и прямо летел по твоим следам. Так на тебя и вышли. Я молился только о том, чтобы успеть вовремя…

– Володя, спасибо, – расчувствованно поблагодарила Люба, – если бы не ты, меня бы уже не было на свете. Когда вы с Ветерком меня нашли, я уже задыхалась от нехватки кислорода и панического ужаса.

– Да чего уж там, – Серебрякову стало так приятно от слов Любови, что он почувствовал прилив счастья. Нечасто Люба говорила с ним в таком тоне. И даже не высказала ничего за недопустимые объятия и поцелуи.

Чуть ли не львиная доля всех деликатесов досталась Ветерку, как спасителю и главному участнику всего произошедшего. Пёс был вне себя от такого счастья и, умилённо поскуливая, ловил еду на лету. А затем улегся возле Любиной кровати и уснул. Во сне пёс счастливо скулил и было понятно, что ему снятся самые розовые сны.

А дальше, после ухода Серебрякова, подруги, обнявшись, крепко уснули, потому что ни одной из них не хотелось сейчас думать о продолжении ужасной истории с убийствами и маньяками.

* * *

В Доме цвета спалённых судеб, часто случались очень печальные вещи. Евгения Горкуша была актрисой и настоящей красавицей. Он – Пётр Петрович Ширшов – полярный герой и государственный деятель. И волею судеб он жил в Зловещем Доме. В октябре 1941 года, в страшные и дикие дни всеобщего бегства и грабежа они встретились в доме на Берсеневской набережной.

Она была приглашена в их кинотеатр для выступления перед показом кинофильма. Сыграла какую-то сценку. Ширшов глядел на неё во все глаза. И шептал, как ему казалось, про себя, а на самом деле вслух: «Милая. Ты такая милая!».

Семья Ширшова уехала в эвакуацию. А Женя стала неофициальной женой. И родила ему дочку. Потом из эвакуации вернулась семья Ширшова, и им пришлось разойтись. А затем, на одном из приёмов в 1946 Евгению заметил Лаврентий Берия и сделал непристойное предложение. Она прилюдно влепила ему пощёчину. И судьба её была решена. Однажды Женя села в подосланную машину и исчезла навсегда.

А Ширшов, узнав об этом, впал в жестокую депрессию. Прилюдно, уже будучи министром морского флота, Ширшов разорвал портрет Сталина и заперся в кабинете. Пил несколько дней, собирался застрелиться. Его отговорила двухлетняя дочь, которую привели к его кабинету. И малышка достучалась до отчаявшегося отца. Но с того момента Ширшов сломался. Его уже «списали», не стали даже брать, когда он прилюдно обозвал Берию фашистом. Понимали, что погибнет сам.

Ширшов вспоминал о Жене до конца жизни, писал ей трогательные признания в своём дневнике. Но двум любящим людям соединиться уже было не суждено. Пётр Петрович умер в тот же год, что и Сталин. А Женя отравилась снотворным в Магаданской ссылке. Роман, начавшийся в зловещем доме, окончился смертью.

* * *

На следующее утро Любе всё же пришлось вернуться к своим служебным обязанностям.

– Володя, как я понимаю, мы по-прежнему на нуле? Ты, конечно же, был занят моими поисками, и тебе было не до расследования? Равно как и всем остальным сотрудникам нашего отдела, которые потратили всё время на переживания о том, куда же подевался их майор? – с привычным для неё сарказмом вопрошала Любовь.

Серебряков только виновато поддакивал. Люба встала, и, подойдя к Серебрякову вплотную и глядя ему прямо в глаза, очень серьёзно сказала: