– Любовь Николаевна, – серьёзно произнёс он, – я слежу за событиями уголовного дела, которое вы сейчас расследуете. И насколько я понял, оно пока зашло в тупик. И я с некоторых пор стал переживать за его участников. Насколько я понимаю, милой молодой девушке Маше Евдокимовой сейчас угрожает серьёзная опасность. Я бы хотел помочь и ей, и вам. Почему, спросите вы? Да потому что я не люблю, когда кто-то обижает красивых женщин.

В общем, – подытожил Корнилов, – в случае, если вы обратитесь ко мне, я готов предоставить вам любую помощь, которая может понадобиться – деньги, человеческие ресурсы ну и так далее. Со своей стороны я нанял сотрудников одного солидного детективного агентства, чтобы они как можно быстрее расследовали это дело. Надеюсь, что они окажут отделу уголовного розыска посильную помощь. Девушку, Машу Евдокимову, я окружу бригадой телохранителей. Они будут охранять её днём и ночью.

Люба только удивлённо кивала в ответ на речь Корнилова. Да уж, если в деле решил поучаствовать один из российских олигархов, значит, оно принимает действительно серьёзный оборот. Что же это всё-таки происходит с Романом? Неужели он действительно в неё влюбился и таким образом хочет заслужить ответное чувство? А может влюбился-то не в неё, а в Марию?

Вернувшись домой, Люба поспешила обрадовать Машу, сообщив о том, что теперь она под надёжной охраной. Но в ответ девушка неожиданно расплакалась.

Её отношения с Александром расстраивались. Мужчина ревновал её к Глебу, так как Мария не скрывала, что считает его своим самым надёжным другом, к мужчинам-охранникам. А теперь вот ещё и этот олигарх вмешается. Маша видела, что Саша переживал за неё не меньше, чем она сама, и при этом ощущал свою беспомощность, так как вмешаться ему не позволяли. И гулять под охраной им было тоже не очень приятно, так что, встречаться они стали намного реже. Сейчас Маше было не до выяснений отношений, но из-за этой неопределённости девушка чувствовала себя ещё более одинокой.

Когда же она сможет, наконец, вернуться к своей прежней жизни, такой спокойной и приятной? Интуиция подсказывала Марии, что тучи вокруг неё сгущаются и что никакая охрана не помешает её недругу осуществить в отношении неё свои чёрные планы. Ловушка уже поджидает свою жертву, и пасть капкана скоро захлопнется.

«Приходи сегодня в семь вечера на Берсеневскую набережную. У меня есть важная информация об убийце женщин в доме на Берсеневке. Будь одна».

Любовь Романова с недоумением снова и снова перечитывала записку, которую ей доставил лейтенант Вахромеев, заявив, что её сегодня принёс в отделение какой-то мужчина. Так как записка была адресована «следователю Романовой», то конверт не вскрывали.

– Ну, что думаешь, Володя? – спросила Люба у Серебрякова, – как отреагируем?

– И ты ещё думаешь?! – встревоженно воскликнул Владимир, – это может быть убийца! Продолжает с нами свою игру в кошки-мышки.

– А может быть и боязливый свидетель, который по каким-то причинам не желает приходить в отделение, – парировала Люба, – ты не забыл, что наше расследование фактически стоит на нуле?

– Хорошо, – хочешь пойти, – я соберу бригаду, и мы будем ждать в засаде рядом с набережной.

– Нет, Володя. Я смогу за себя постоять – ты же знаешь, пистолет всегда при мне. А из-за незапланированных действий, как твоя засада, всё дело может сорваться. Кто знает, возможно, этот человек действительно владеет важной информацией.

Владимир только вздохнул в ответ. Кому как не ему знать, что если уж Любовь Романова что-то решила, то пытаться изменить её решение просто бесполезно.

* * *

Майор и следователь по особо важным делам Любовь Романова стояла на Берсеневской набережной и смотрела на беспокойную водную рябь. Она любила воду, в ней была заключена и удивительная глубина, и спокойствие, и страшная сила, разрушающая дома, ломающая деревья и человеческие жизни. В воде было заключено единство противоположностей, и это роднило стихию с человеческой жизнью. На что только не способен человек. Один совершает немыслимый подвиг ради спасения человеческой жизни, а другой – чудовищные злодеяния, чтобы разрушить созданное Господом чудо. Возможно для того, чтобы усилить ощущение собственной значимости, так как понимает, насколько он ничтожен. Вероятно, в такие моменты убийца сам себе кажется Богом. Или Дьяволом…

Услышав шаги, прервавшие её тревожные мысли, Люба обернулась. К ней спокойно и неспешно подходил пожилой человек приличной наружности.

– Любовь Николаевна Романова? – услышала Люба.

– Ну, слава богу, – вздохнула про себя Любовь. – Этот человек явно не убийца и ни от чего не прячется. Значит просто свидетель.

– Да, – констатировала Люба. – Это вы прислали мне утром записку?

– Не совсем. – Я всего лишь жилец этого дома, – мужчина указал на дом на набережной. – Мне только поручили передать вам, чтобы вы прошли в дом, вон в тот подъезд, – мужчина вновь указал в сторону дома. У человека, назначившего вам свидание, нет ключа от двери подъезда, и поэтому он поручил мне позвать вас. Он хотел бы кое-что вам показать в этом доме.

– И вновь дело коснулось странного дома, – подумала Люба. – Возможно, то, что мне сейчас покажут, приблизит нас к разгадке этих чудовищных убийств.

– Спасибо за содействие, – бросила Люба мужчине и торопливо зашагала к серой громаде дома.

Стальная дверь была приоткрыта. Любовь вошла в темноту подъезда, который почему-то не был освещён, и закопошилась в сумке, ища мобильный, чтобы включить фонарик. Внезапно её лицо охватила сзади чья-то рука, зажимая нос и рот какой-то тряпкой с мерзким резким запахом. В глазах Любови потемнело, и она обмякла в руках напавшего на неё человека, потеряв сознание.

* * *

Когда Люба открыла глаза, ей показалось, что с того момента, как она наблюдала за игрой ряби на набережной, прошла целая вечность.

– Слава богу, жива, – мелькнула у неё мгновенная мысль, но то, что она увидела, не принесло ей облегчения. Она поняла, что лежит на земле, на толстом матрасе со связанными за спиной руками и ногами. И вдобавок прикрученная за талию к толстому столбу. Голова у Любы ещё кружилась от той дряни, которой она надышалась, прежде, чем потеряла сознание, и девушка с трудом преодолевала тошноту.

Осмотревшись, Люба поняла, что лежит в очень маленькой комнате, похожей на монашескую келью. Выбеленные извёсткой стены, очень маленькая дверь, пройти в которую можно только полусогнутым, земляной пол и никакой мебели.

– Прямо усыпальница, – подумала Люба, чувствуя, как по спине пробегают холодные мурашки, а тело охватывают липкие лапы страха.

– Значит, Володька всё же был прав, – тоскливо подумала Люба, – это ловушка. И я со своей самонадеянностью просто нелепо подставилась и теперь кто знает, получится ли у меня выпутаться из всего этого кошмара!

И тут, словно в ответ на её тревожные и тоскливые размышления в двери вошёл человек. Увидев его, Люба вздрогнула и чуть не закричала. На мгновение ей показалось, что у вошедшего нет головы, а на её месте какое-то овальное чёрное пятно. Но в следующий миг поняла, что за пятно она приняла чёрный чулок, которым, как у заправского бандита, была обтянута голова мужчины. Гораздо тревожнее было другое. В руке у него блестел большой мясницкий нож с внушавшим ужас широким и большим лезвием.