«Молниевая ласточка» порхает в руках мага и способна летать по миру яркой искоркой. В далекой древности была страна фей, где обитали такие птицы, чье оперение ярко светилось, а скорость полета позволяла оставлять настоящие молнии. Имя первого волшебника, что сумел приручить молниевую ласточку, в истории не осталось, но через века сохранилась легенда о том, как маг убил с ее помощью великана Громера.

— Я очень удивилась, когда ты попросил меня написать тебе книгу заклинаний. Ты же помнишь, что я сама я не разбираюсь в чародействе? — дико смущается невысоклица. — Странно получилось, да?

— Нет, просто отлично. Ты ведь использовала одну из легенд Акалира?

— Ну, да. Это не полностью мною придумано. Я там даже оставила зарисовку этой магии.

Кошмар смотрит на поля страницу, где схематично изображена человеческая фигура, вокруг которой зигзагами порхает клякса. ИИ-помощники уже вовсю обсуждают очередную непонятную задумку эльфа, но знают, что обычно Кошмар не делает ничего просто так.

— Я понял твою задумку, — транслирует Дух Разума. — Выглядит бредово, но может получиться.

— А я что-то не догоняю. Зачем нам книга заклинаний, которые просто придумывает эта писательница? — уточняет Хаотический Бриз.

— Дело в том, что у Кави богатое воображение, — объясняет эльф. — А еще она не обременена знаниями естествознания, как мы трое. С её помощью я буду постигать мета-экзист. Просто задумайся, как все техники и заклятья появились у местных? Не Параллакс же с Фантазмом их придумывали за чашкой чая?

ИИ из Юнион Дарка несколько секунд молчит, а потом дает закономерный ответ:

— Люди сами придумали объяснение тому, что перестали со временем понимать. И теперь ты хочешь симулировать этот процесс, но сам не можешь придумать это настолько же ярко.

— Верно, — передает Кошмар и возвращается к ждущей Кави, которая снова заметила, как эльф ушел в себя.

— У тебя хорошо получилось, — хвалит эльф. — Очень яркий и простой образ у магии. Попробуй придумать что-нибудь еще такое. Главное, чтобы легко было представить и было связано с молниями.

Довольная улыбка озаряет лицо девушки, которая обещает удивить еще один раз и выбегает из шатра. Эльф дожидается её ухода, а потом достает из вещей метательный нож и начинает подбрасывать. Через минуту электрический разряд проходит по оружию и подбрасывает его высоко вверх, пробив потолок шатра.

— Логика только что пошла нахй, — веселится Хаотический Бриз. — Но в мета-экзисте науки не существует. Теперь я хочу, чтобы эта гномиха придумала заклинание термоядерной бомбы.

— Она халфлинг, а не гном, — поправляет Дух Разума и спрашивает у эльфа. — Что-то не так?

— Нож улетел вертикально вверх, но до сих пор не упал обратно, — задумчиво смотрит в потолок шатра эльф, не зная, что нож над лагерем изобразил несколько ломаных линий и упал прямо в котелок солдат, которые из-за этого чуть не подрались друг с другом.

Исидор Лирим смотрит на тренирующихся воинов, что ровными рядами стоят на равнине и отрабатывают удары. Фон Ламай тоже сидит рядом на подстилке, наслаждаясь очень горьким чаем. С момента окончания первой битвы прошло уже два дня, и всё это время глава Искателей Мифов не может найти себе место, ведь тогда случилось что-то очень неожиданное.

На поле боя появился монстр, который одним своим ударом убил множество солдат Кватанса и Норнета, а после притянул к себе того эльфа по имени Кошмар. Исидор успел заметить это и ринулся следом. Тогда чудом удалось не пропасть бесследно, как случилось с некоторыми другими мастерами.

Итогом стало то, что бывший Трибун Воды стал свидетелем странной беседы между тем, кто назвал себя Параллаксом и новым Трибуном Треста Альманди. Волшебник многое не понял из их разговора, но догадался, что загадочному богу нужна помощь Кошмара, но тот ему отказал.

А потом появился еще один воин, похожий на рыцарей Санктус Делона, который уже не позволил ничего узнать. Если бы не Фон Ламай, то был риск не вернуться с поля боя.

— Всё думаешь о произошедшем? — спрашивает старичок, делая маленький глоток.

— Да. Ты когда-нибудь видел такое?

— Нет. Я живу уже больше трех веков и побывал в разных странах, но это увидел впервые. Чем-то напоминает высшую магию из Анклава Знаний. Почему тебя это так взволновало? Очевидно, что в мире можно встретить много необъяснимого. Как глава целого ордена, который охотился за всем таким загадочным, ты должен быть привычен к такому. Или ты просто бесишься, что не смог разобраться с эльфом?

— Признаю, в бою я мог увлечься, но сейчас мне все равно. Я убью его рано или поздно, но сейчас меня больше заботят слова того чудовища.

— Да? И что он сказал? — косится на собеседника старый мастер боевых искусств.

— То, что мироздание намного сложнее, чем мне казалось. Я никогда прежде не задумывался о том, что происходит за пределами мира. А теперь узнал, что там, — Исидор поднимает глаза к небу и чуть улыбается, — есть кто-то еще.

— На небесах?

— Возможно, даже еще выше.

С громкими выкриками адепты продолжают синхронно наносить удары и менять стойки. Под их ногами поднимается пыль от быстрых движений.

— Мы не можем доказать, что где-то над нашими головами нет еще одного мира, но стоит ли так забивать себе голову? — Фон Ламай оставляет чашку. — Хотя, я могу понять твое состояние.

— О чем ты? Я хорошо себя чувствую.

— И я о том же. Последний ритуал, что ты провел, когда заглянул внутрь себя, изменил тебя. У всех после него возникает чувство небывалой легкости и эйфории. Человек по сути выжимает из себя всё разрушающее и тревожное. Можно сказать, что перерождается. Поэтому в ближайшие месяцы тебе может казаться, что мир стал богаче на новые вещи, но на самом деле он никак не изменился.

— Хочешь сказать, что тот обряд сделал меня наивнее?

— Нет, он подарил второе детство. А для ребенка мир обычно ярче, чем для взрослого. Радостные вещи радостнее в несколько раз, но и ужасные события становятся еще более травмирующими. Ты можешь испытывать тягу познавать что-то новое и…

— Мастер! — выкрикивает молодой адепт и падает на колени перед стариком.

— Что такое?

— Меня послал грандмастер. Говорят, Инай Кул скоро прибудет сюда.

— Кхе, — чуть не поперхнулся чаем Фон Ламай. — Что ты сказал? Инай Кул?

— Да, мастер. Грандмастер Ний Альком призывает вас к себе.