Павел побледнел, распахнул смокинг, выдернул из заплечнойкобуры пистолет, шагнул к двери.

Прижавшись к ней ухом, ненадолго замер, прислушиваясь, потомразвернулся всем корпусом к Кате, прошипел сквозь зубы:

— Это ты? Ты их привела?

— О чем вы? Кого я привела? — переспросила Катя внедоумении.

Павел не удостоил ее ответом, запер входную дверь кабинетана массивный стальной засов, метнулся к столу, нажал скрытую под столешницейкнопку, видимо, хотел вызвать охрану… Однако никто не появился на вызов.

В это время на дверь кабинета снаружи обрушились тяжелыеудары. Дверь не шелохнулась. Один за другим раздалось несколько выстрелов —видимо, те, кто ломился в кабинет, попытались пулями выбить замок. Но дверьвыдержала и на этот раз.

Павел огляделся в растерянности, выругался и бросился вдальний угол кабинета, туда, где рядом с аквариумом стоял стеллаж розового стекласо статуэтками и шкатулками. Он повернул одну из шкатулок, и стеллаж отъехал всторону, открыв небольшой темный проем.

Развернувшись, Павел направил пистолет на Катю и приказал:

— Иди туда!

— Это когда-нибудь кончится? — простонала Катя, нетрогаясь с места. — Вы когда-нибудь оставите меня в покое? Позволите житьсвоей собственной жизнью? Ну зачем, зачем я вам нужна?

— Я сказал — иди! — рявкнул Павел. — Ты моястраховка! Страховой полис! Я обменяю твою жизнь на свою! Хватит болтать! Иди,или я прострелю тебе колени!

В доказательство серьезности своих намерений он выстрелил.Пуля угодила в пепельницу розового стекла, которая с жалобным звономразлетелась на мелкие осколки.

Катя медленно двинулась в сторону мрачно темнеющего дверногопроема.

И в это мгновение оттуда выкатилась, стреляя на ходу,человеческая фигура.

Павел бросился на пол, стреляя в прыжке, откатился зарозовый диван, еще несколько раз выстрелил. Из открытого проема выскочили одинза другим еще двое бойцов, метнулись в разные углы комнаты.

В кабинете началось настоящее светопреставление.

Гремели выстрелы, звенело разбитое пулями стекло,разлетались на куски стеклянные безделушки. Катя сжалась в комок, втиснулась вдальний угол, пытаясь слиться со стеной и в ужасе ожидая, что сейчас шальнаяпуля убьет или искалечит ее.

Она случайно подняла взгляд к зеркальному потолку — видимо,неосознанно хотела воззвать к высшим силам — и увидела там отражение царящего вкабинете безумия: затаившиеся, молниеносно перебегающие и перекатывающиеся пополу люди, осколки стекла, обломки разноцветной мебели, искореженные пулямикуски ядовито-розовых и бирюзовых панелей…

И посреди всего этого хаоса возвышалось мертвенно-бледноехищное растение. Казалось, что оно наслаждается творящимся вокруг хаосом,праздником смерти: широкие бледные листья развернулись, словно ладони,готовящиеся рукоплескать кровавому спектаклю, хищные цветки широко раскрылись,как будто ожидая корма…

Павел, затаившийся за диваном, до сих пор успешноотстреливался и даже сумел тяжело ранить одного из своих противников, ночисленный перевес был решающим, а самое главное — ему некуда было отступать: вдверь кабинета ломились нападающие и потайной выход тоже был занятпротивниками.

Чья-то случайная пуля попала в аквариум. Огромное стеклотреснуло и распалось на части под мощным давлением воды. Вырвавшаяся на свободувода хлынула на пол, тропические рыбы выплеснулись вместе с ней и теперь билисьв предсмертных конвульсиях на розовом ковре, широко разевая рты и на глазахменяя яркий цвет…

Только осьминог, казалось, не заметил гибели своей вселенной— он по-прежнему выглядывал из пролома в борту парусника умными, насмешливыми,проницательными глазами и лениво шевелил мощными щупальцами, казалось, нечувствуя приближения смерти.

Видимо, не только Катя смотрела на зеркальный потолок.

Кто-то из нападавших тоже обратил на него внимание ииспользовал, чтобы скорректировать огонь. Как наблюдатель на артиллерийскойпозиции, он просчитал траекторию пули, приподнял руку над опрокинутым столом,который использовал как прикрытие, и выстрелил в сторону дивана, за которымпрятался хозяин кабинета.

Павел вскрикнул и выронил пистолет: пуля попала в кистьправой руки.

Он попытался тут же перехватить оружие левой рукой, нопотерял несколько драгоценных секунд, которых хватило его противникам: они вдва прыжка преодолели разделявшее их расстояние и дружно навалились на Павла.

Его скрутили, рывком подняли с пола и усадили на чудомуцелевший розовый табурет.

Тут же один из бойцов подошел к входной двери, отодвинулзасов.

Дверь распахнулась, и в разгромленный кабинет первым вошелмогучий угрюмый человек лет шестидесяти, в котором Катерина узнала верногоподручного, правую руку дяди Васи — старого уголовника по кличке Лопата.

А следом за ним…

Катя не поверила своим глазам.

Следом за ним вошел сам дядя Вася.

Старик шел своими ногами, и походка его была твердой,решительной и упругой, как у совершенно здорового и нестарого человека. Неужелиэто тот самый человек, который несколько часов назад не мог встать синвалидного кресла?

И лицо его, хотя и старое, было твердым, волевым, словновыкованным из старой бронзы. В нем не осталось и следа той болезненнойбледности и старческой немощи, которые так поразили Катю во время их прошлойвстречи.

— Дядя Вася, как же… ведь вы были больны… —удивленно проговорила Катя, вставая на ноги и выходя из угла.

Но старик даже не взглянул на нее.

— Потом, Котенок, потом! — отмахнувшись, оннаправился прямиком к Павлу. — Ну что, Рафинад, допрыгался? —проговорил он, наклонившись над связанным противником. — Думал, старикспекся? Думал, можно меня свалить? Не дождешься! Молод ты со мной тягаться!

— Как… как ты нашел меня? — прохрипел Павел,облизнув пересохшие губы.

И вдруг в его глазах мелькнуло понимание.

Он нашел взглядом Катю и протянул с горечью:

— Она… это она тебя привела…

Старик негромко засмеялся, словно порадовавшись хорошейшутке:

— Она… хорошо все вышло…

— Дурак я… — с горечью проговорил Павел,покосившись на Катю. — Не допер… не обыскал ее как следует…

— Я?! — вскрикнула Катя, как от удара. — Какэто… как я могла привести…

И тут до нее дошло.

Она сорвала со свитера брошь с изумрудом, перевернула ее… иувидела на обратной стороне украшения приклеенную к платине пластинкумикрочипа.

— Передатчик… — протянула Катя, до которой наконецдошла хитрая игра старого уголовника.