– Выдумаешь тоже! Жрецы оставили его охранять Кунису.

– Предупреждать надо! – вспылил Гилас.

– Я знала только, что жрецы каким-то способом защитили Кунису. Про быка мне не рассказывали! С чего вдруг тебе взбрело в голову бродить по нижнему ярусу в темноте? Проснулась, смотрю – тебя нет! Весь Дом Богини обыскала!

– Говорю же – заплутал!

Свой тростниковый факел Пирра выронила в зале, но даже в темноте было видно, как Гиласа бьет дрожь. Девочку и саму трясло. Она ужасно на него злилась: до чего же Гилас ее перепугал! А внезапное появление в зале Эхо и вовсе повергло Пирру в трепет. Перед глазами так и стояла картина: соколиха сидит на священном двойном топоре. Нет, Эхо приземлилась на него не случайно. Богиня дала Пирре знак.

– Я тебе спасибо сказать должен, – пробормотал Гилас. – Не подоспей ты вовремя, бык бы от меня мокрого места не оставил.

Пирра смутилась:

– В следующий раз встанешь побродить – разбуди меня. А то возьму нитку и привяжу тебя за руку к кровати. Усерреф так делал, когда я была маленькой. Тогда уж точно не потеряешься.

Гилас рассмеялся, а потом спросил:

– Знаешь, что я понял? Усеррефа здесь нет. Он бы мигом прибежал на наши крики. Скоро рассветет. Идем отсюда. Найдешь свою комнату в темноте?

– Гилас, я тут с рождения живу. Даже с завязанными глазами с пути не собьюсь.

Они вышли на Главный двор. Небо и впрямь светлело. Пирра ускорила шаг. Невольно вспомнилось, сколько раз мать проводила на этом дворе публичные церемонии жертвоприношения.

Гилас спросил, что будет с быком.

– Нельзя же оставлять его взаперти.

«Кто еще, кроме Гиласа, стал бы беспокоиться о быке?» – пронеслось в голове у растроганной Пирры.

– Жрецы наверняка оставили для него воды и сена, – ответила девочка. – Да и вообще, скоро они придут и выпустят его.

Тут Пирра ощутила легкое движение воздуха: значит, Эхо близко. Мгновение спустя соколиха села ей на плечо.

Большие темные глаза Эхо смотрели в глаза Пирры всего секунду, но девочку бросило в дрожь: она успела прочесть послание в глазах птицы.

– Я поняла, – тихо ответила Пирра соколихе.

Эхо с хлопком расправила крылья, потом схватила прядь волос Пирры и осторожно провела по ней клювом.

– У этой птицы с головой не в порядке, – заметил Гилас. – Прямо между ногами у быка проскочила! Видела?

– Она просто… училась летать, – пробормотала Пирра.

Гиласу ее тон показался странным, и он с любопытством взглянул на девочку.

– В зале перед топором горела лампа. Это ты ее зажгла?

– Да, когда искала тебя.

– Зачем?

– Мне нужно было получить ответ на один вопрос.

– Ну и как, получила?

– Да.

Они приблизились к Восточной лестнице, и Гилас коснулся ее плеча.

– Эта лестница ведет на балкон над рекой, верно? Давай поднимемся и проверим, нет ли поблизости Воронов.

– Иди один, – ответила Пирра. – Я здесь подожду.

Сейчас она была не в состоянии смотреть на Гребень Мертвых и каменный глаз гробницы матери.

– Что-то не так?

– Нет, все хорошо. Только на этот раз смотри не заблудись.

Гилас побежал вверх, перепрыгивая через две ступеньки, а Пирра опустилась на нижнюю и обхватила колени, стараясь унять дрожь.

От судьбы не уйдешь. Пирра просила послать ей знак, и Богиня ответила, да еще и предельно ясно: Эхо села на один из главных священных предметов Кунису.

Теперь Пирра знает, что делать. Вот только хватит ли ей смелости?

У нее над головой раздались торопливые шаги, и Гилас опрометью сбежал вниз по лестнице.

– Вороны у реки! – выдохнул он, схватил Пирру за руку и рывком поставил на ноги. – Надо уходить, и поскорее!

Когда они добежали до комнаты Пирры, Гилас принялся второпях собирать вещи. Мальчик не сразу заметил, что Пирра в сборах не участвует.

– Шевелись!

– Ты уходи, – произнесла Пирра. – А я должна остаться.

Гилас потрясенно уставился на нее.

– Что?!

– Я не могу уйти с тобой, Гилас. Мое место здесь.

– Вороны идут…

– Знаю. Но мой долг – совершить Мистерию. Больше некому.

– Сейчас не до Мистерии! Вороны с минуты на минуту сюда вломятся!

– Вот поэтому и надо провести ее как можно скорее, – ответила Пирра. – Другой возможности не будет.

– Пирра, нет времени!

– А что, если Солнце не выйдет? Будет голод, и тогда нам всем конец.

Гилас пристально посмотрел на нее:

– Вижу, отговаривать тебя бесполезно.

– Гилас, я должна провести обряд одна. Тебе надо бежать, пока Вороны не пришли.

– И бросить тебя на произвол судьбы?

– Я в Кунису каждый уголок знаю, а Вороны нет. Они меня не найдут, пока не… Гилас, я тебя очень прошу! Ради меня!

Теперь, когда Пирра приняла решение, ей хотелось, чтобы Гилас поскорее ушел. Чем дальше, тем тяжелее с ним расстаться.

Он опустил взгляд на сжатую в руках пращу, потом снова посмотрел на Пирру.

– Неужели без тебя обряд провести некому? Разве в Кунису жрецов мало?

– Они мужчины, нужна жрица.

– Но ты-то не жрица!

– Нет, зато я дочь Яссассары и знаю, что делать. Объяснять нет времени, но я чувствую – вот здесь… – Пирра ударила себя кулаком в грудь. – Я должна сделать то же, что и моя мать, будь она жива. Хочешь мне помочь – уходи!

Гилас устремил на нее долгий проницательный взгляд. Потом его губы сжались в тонкую нитку.

– Нет, – упрямо возразил он. – Помнишь, что я в Горах сказал? Больше нас не разлучат. Я тогда не просто языком трепал.

Пирра вздохнула:

– Это другое.

– И в чем разница?

Если Пирра ответит честно, Гилас ни за что не даст ей совершить обряд.

– Нет, – повторил мальчик. – Я тебя не брошу. Ты проводи свой ритуал, а я буду тебя охранять. Близко Воронов не подпущу. А потом уйдем. Вместе.

* * *

Пирра замерла возле двойных дверей, ведущих во внутренние покои Верховной жрицы. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот треснут ребра. Тростниковый факел дрожал в ее руке.