– Что рядом с тобой мне дышится иначе.

Болван.

Такой болван, что и во мне просыпается ершистая занозистая отличница, что била его по лапам, когда он тянулся к моим коленкам во время наших занятий. Впрочем, лапы всегда только тактически отступали, чтобы продолжить наступление в другой, более удачный момент.

Не знаю, что сказать, просто толкаю его кулаком в плечо – давай уже, переключайся в режим недавно объявившегося приятеля – и выгребаюсь из машины.

Останавливаюсь на секунду, чтобы вдохнуть воздух последнего дня моего больничного. Хорошо отдохнула. Самое время вернуться на работу. Там меня ожидает вагон и маленькая тележка дел. Кто их без меня делал? Правильно, никто!

– Ты телефон забыла, – Берг выскакивает из машины вслед за мной, протягивает и вправду выпавший из кармана смартфон. Глаза б мои его не видели.

Надо будет все-таки отключить уведомления о входящих в Вайбере, а то…

“У вас 15 непрочитанных сообщений…”

Да-да, вот это. То, что подкарауливает меня ранним утром, то, что неизбежно огребается после каждого мало-мальски важного анализа, ну и разумеется, куда же деваться от этого сейчас, после выписки…

Нет. Не буду отвечать ему сейчас. Поднимусь к себе, выпью чая, закушу чем-нибудь, наберусь на это моральных сил…

Эх, уж какой офигевший был Берг во время моей беременности, но Ольшанский – это просто ядерная бомба, сплетенная из самых разных поводов для беспокойства. Даже самых нелогичных. Мне еле удалось от него отделаться, ведь он на полном серьезе и весьма категорично порывался забрать меня из больницы сам. Даже этого своего приятеля, который уже меня подвозил, ко мне пускать не захотел. Впрочем, Дима позвонил очень вовремя. Настолько вовремя, что я сбросила звонок Ольшанского, спросила Берга в лоб, не может ли он забрать меня из больницы, раз уж звонит, и просто поставила Ника перед фактом. Меня заберут. Он нахрен не нужен.

Сегодня это сработало.

Насчет вечности этого метода я не обольщалась. Он рвался в мою жизнь настолько настойчиво, что от этого уже можно было заработать нервный тик.

И ведь проблема была не в том, чтобы его в эту жизнь не пустить. А в том, что на самом деле я пустить его хотела.

Но… На старых правилах? Или в роли “просто матери его ребенка”?

Я устала довольствоваться тем, что “лучше, чем ничего”.

– Гель, может, поужинаем на неделе?

Берг находится уже на ступенях моего подъезда, затащившим чемоданчик с моими вещами – а их мне за три недели моего больничного успели натаскать немало.

Стоит себе, опирается на перила моего дома, смотрит на меня, замершую на парковке, сверху вниз.

Возмужал он все-таки, возмужал. И когда только успел? Всего-то прошло – смешных четыре года.

– Просто выпьем чаю? – тоном определяю направление своих мыслей.

– Нет, не просто, – Дима покачивает головой, – это самое настоящее свидание, и я тебя на него официально приглашаю.

– Ты сбрендил, – произношу честно.

– Нет, просто соскучился, – Берг покачивает головой, – я даже не думал, что вообще способен по кому-то так сильно скучать. А по тебе – оказывается, скучал. Все это время.

– Шарф не верну, – категорично качаю головой, – последний мамин подарок. Имей совесть.

– Только если ты примешь мое приглашение.

– Берг, это шантаж. А ты изображал джентльмена.

– Знаешь, как глубоко имеют всех, кто расшаркивается как джентльмен? – Дима фыркает и пожимает плечами. – А я знаю. Так что давай уже соглашайся на ужин.

Вопреки его напору, я не тороплюсь.

После феерического разочарования с Тимирязевым, я не хочу спешить. В конце концов, я очень давно живу сама с собой. И именно сама для себя я хотела ребенка. Возможно, мужчине нету места в моем уравнении жизни.

По крайней мере, сейчас только наедине с собой я ощущаю себя спокойно.

– Я хочу хорошенько обдумать твое предложение, Дим, – озвучиваю свое решение.

Не сказать, что ему нравится мое решение. Но он кивает. Он слышит то, что я сказала. Неожиданно для себя понимаю, что очень от этого отвыкла.

– Анжелочка, знакомься, это – Лидочка.

Лидочкой оказывается восьми или девятилетняя деваха, вышедшая вслед за Ангелиной и держащаяся за её юбку. Чуть полноватая, с высоким лбом и серыми глазами. Русые волосы заплетены в две тонкие косички с синими бантами.

– Привет, – останавливаюсь в паре шагов от двери, выпускаю из рук ручку чемодана. Берга удалось спровадить до двери, и слава богу. В моей жизни сейчас не хватает понятливых мужчин.

О том, что тетя взяла будущую приемную дочь на выходные – я знала заранее. Это даже согласовали со мной. И я была не против. Чему тут противиться-то? Тем более вопрос с продажей квартиры более-менее утрясен.

Все что и нужно – получить уже наконец соглашение от Рафарма и...

– А мы готовим блины, – заговорщическим тоном сознается тетя, – Ваня приедет через час, Лида хочет его угостить.

– Классно, значит, будет много гостей, – киваю со слегка напускным энтузиазмом.

Сначала кажется, что я хочу побыть одна и в своей спальне. Соскучилась по своему личному пространству. А потом вдруг понимаю, что сижу в кухне и с удовольствием наблюдаю, как тетя без спешки показывает Лиде, как замешивать тесто для блинов.

Та косится на меня, немного нервно, но все же идея игры с продуктами завораживает её сильнее.

– Хочешь, узнаем, насколько умелый ты повар? – подначивает Ангелина.

– Хочу, хочу, – Лида улыбается щербатой, но все равно очаровательной улыбкой.

– Тогда закрой глаза.

Лида послушно жмурит глазки, даже рукой их закрывает, чтобы всех убедить. Ангелина же черпает столовой ложкой муку из пакета и стыкует её со свободной девичьей ладошкой.

– Что это такое? – спрашивает моя тетя, а Лида тыкает пальчиком, пробуя муку на ощупь. – Может быть, сахар?

– Нет, нет, – девочка болтает головой, – мягкое.

– Соль? Сода?

Снова мимо.

– Мука, мука, – Лида выглядывает из-под локтя, понимает, что угадала, и заливается счастливым смехом.

Казалось бы, ерунда, но у Ангелины искренней гордостью лучатся глаза.

– Полгода назад она почти не говорила, – тетя рассказывает украдкой, когда Лида убегает мыть руки после теста, – мы с Ваней примерно тогда начали брать её по выходным, – психолог говорит, у нас большие подвижки.

– Восхищаюсь твоим мужеством, – тихо откликаюсь, – все-таки тебе будет непросто.

– Вырастить человека – всегда непросто, – тетя пожимает плечами, – тут было абсолютно неважно, Анжи. В нашем случае все решила какая-то пара секунд. В том детском доме, куда мы с Ваней пришли, там разные дети были. И помладше, и поздоровее… Просто Лида… Была самая потерянная. Сидела в уголочке. Я просто не смогла пройти мимо.