Такая экспрессия! И в кои-то веки – она личная. Вот только…

Нет, спасибо, недостаточно!

– А когда мне надо было сказать? – делаю шаг назад и выпутываюсь из его хватки. – Когда ты обещал мне все кары небесные, если я обижу твою принцессу? Или когда пришел сообщать о свадьбе?

– Не ври, что просто не сошлось с датой, – спокойно подсекает, – ты просто не собиралась мне говорить.

– Да, и мы оба в курсе, почему не собиралась, – пожимаю плечами, – и произносить это вслух я сейчас не буду. Представляешь, мне до сих пор больно.

Не собираюсь скрывать. Плевать мне двести раз. Я не буду отрицать свои чувства к нему. Они были. Да. И пережить их сложно. До сих пор воюю.

– Эндж…

– Анжела, – перебиваю, напоминая нашу с ним диспозицию, – мы не друзья с тобой, Ольшанский. Так что выучи уже мое имя и не путайся.

– Не хочу, – получаю в ответ совершенно неожиданное, – если хочешь знать, я не хочу звать тебя никак иначе.

– Что ж, значит, о твоем отцовстве мы будем очень долго договариваться, – парирую, – очень-очень долго. А потом я уеду куда-нибудь во Владивосток, а лучше – в Калининград, там теплее, и можем созваниваться по скайпу на Новый год. Чаще я вряд ли захочу.

– Эндж, – Ник снова шагает ко мне, но я, ученая горьким опытом, обожженная до болючих душевных волдырей одной только парой разделенных с ним выдохов, шагаю назад, выдерживая дистанцию.

– И это неправильный ответ.

– Хорошо, Анжела, – он внезапно принимает мои правила, но это не кажется победой, – хорошо, раз ты так хочешь – я выучу. Даже в мыслях научусь называть тебя только так и никак иначе. Будешь ли ты довольна?

– Просто космически счастлива, – не унимаюсь с ядом, – такой подвиг с твоей стороны! Непременно научи своих потомков этому своему благородству.

И почему я раньше не замечала, что его злость, его досада – имеют такой сладкий, пьянящий, пузырящийся вкус розового шампанского? Боже, да я бы каждый день его бесила, доводя до белого каления. Чистое неравнодушие, пусть и со знаком минус. Вот он – в чем секрет “портфелем по башке” из незабвенного второго класса.

Упрямая эта стерва – безответная любовь. Стоит он такой, на расстоянии вытянутой руки, тяжело дышит, а я – любуюсь им как произведением искусства. Красота. Кто там сказал, что слова – страшная сила?

Правда, правда, абсолютно правда.

Не давать Нику то, чего он так вожделеет, оказывается забавным развлечением.

– Эндж, я пришел не ругаться с тобой.

Мирная фраза. Очень. Кто бы знал, что в моей душе в эту же секунду звонко бахает гонг.

Мы начинаем второй раунд!

– Ты пришел для того, чтобы я тебя ругала, – напоминаю ласково, – потому что ты позволяешь себе слишком много, Ольшанский. Больше так себя не веди. И учти, что все приносимые мне подношения от кого бы то ни было будут у меня проверяться. И если ты будешь хоть как-то к ним причастен – я просто буду относить их на помойку.

– Что, даже машину отнесешь?

Охренеть у него варианты! Мне даже требуется пара секунд, чтобы придумать ответ.

– Нет. Не отнесу. Отвезу. Брошу на трассе и посмотрю, сколько дней ей понадобится, чтобы лишиться колес, металлических частей и всех лишних деталей. Потому что мне от тебя вообще ничего не нужно. Вообще – значит вообще. Все что нужно – ты мне дал. Да-да, я сейчас про идеально подходящий кусочек генетического материала. Спасибо тебе за него большое. Все, ты это услышал – можешь освободить мое личное пространство? У тебя там принцесса потерялась, пора седлать дракона и искать её.

Чтоб запереть где-нибудь, от меня подальше.

Он слушает спокойно, но с места не сдвигается. Черт.

Вот и что с ним делать? Взашей выталкивать? Так ведь не безмозглый конюх, авторитетом и холодным взглядом не вытолкаешь.

– О нас с Юлей Воронцовой уже не может быть и речи.

Из всего того, что я ему сказала, он почему-то решил среагировать именно на эту фразу.

Занятно.

– Ну что вы, Николай Андреевич, – елейно тяну, – у вас же любовь. Вы с ума по ней сходите. Уж простите, что она тоже сходит. Из вас выйдет прекрасная пара. Самое главное – с поводка её не спускайте.

– Мы найдем её. Запрем. В клинике или в тюрьме – будем смотреть по возможностям. Но у меня с ней никаких отношений не будет. Не после всего, что она устроила.

Что ж, ладно. Наверное, пожелание вернуться к полоумной принцессе и было немного чересчур. В конце концов, она ведь не только меня заперла на конюшне. Она имитировала беременность, выкидыш, лгала… Да, пожалуй, я сама не смогла бы ей простить такого. Даже если бы любила. А Ник…

Ну, нет, я все про это знаю. Повторять не буду. Потому что вот в этом месте кроется просто прорва боли.

– Не беда, – строю беззаботную рожицу, – какая проблема? Ты быстро найдешь другую принцессу, Ник. У тебя с этим никогда проблем не было. Иди, ищи, плодись и размножайся.

Неожиданно этот момент все-таки выбивает меня из колеи.

Да, я знаю, что он может закрутить роман с кем угодно. Вот бы оказаться к этому готовой!

Отхожу к окну, чтобы был повод отвернуться, просто не выдать себя.

К собственному ужасу – подставляюсь. Потому что именно в эту секунду Ник решает, что бежать мне некуда, и подступает ко мне со спины. Надвигается теплом и высотой, чтобы у меня гарантированно закружилась голова.

Господи, Андж, очнись, очнись, очнись!

Но что мне делать? Бегать с ним по всей палате, изображая салочки?

Хоть бы тронул, что ли. Дал бы повод двинуть ему локтем в печень. Он не трогает и повода не дает.

И это жутко бесит!

– Эндж, этот ребенок… – так странно слышать в его голосе волнение, настоящее, неподдельное, – это ведь настоящее чудо.

– Да, я в курсе, – стискиваю пальцы на локтях покрепче, – в моем положении действительно чудо, что у меня получилось. Мог и не напоминать.

Сама помню, что не являюсь полноценной женщиной. Все, что другим давалось легко, я даже с боем не смогла получить. И ребенок в моем животе – плод одной ночи – действительно безумное чудо.

– Тебе необязательно проходить весь этот путь в одиночку, – тихо проговаривает Ник, – не обязательно взваливать все на себя. Это… Это мог бы быть шанс для нас.

– Что?! – разворачиваюсь резко, умудряюсь даже своими волосами его по лицу хлестнуть. И не жалко! – Что ты сейчас сказал?

– Что это мог бы быть шанс для нас с тобой, – повторяет Ник, глядя на меня глазами смертника. А ведь он совершенно точно понимает, на какой тонкий лед он сейчас ступил.

– Погоди, погоди, – набираю в грудь воздуха побольше, – то есть ты мне сейчас что предлагаешь? Отношения? Может, еще и замуж позовешь?