— Что это такое? — с набитым ртом спросил Рыськин,удивленно подняв брови.

— Просто одна вещь, — уклончиво ответилаона. — Не могу понять, чем ее испачкали.

— Фу, — наморщил нос Рыськин, — выглядитотвратительно.

— Ося, по-моему, это глина.

— И что с того?

— Хочу понять, зачем вытирать испачканные глинойбашмаки платком, если есть тряпки.

— Говоришь загадками, — пробормотал Рыськин,уткнувшись носом в чашку с чаем.

— Я пока не готова делать заявления для прессы, —сказала Вероника. — Мы можем съездить в дом отдыха «Уютный уголок»?

— Где это?

— Не слишком далеко.

— Хочешь скрыться от опасности? — предположилРыськин.

— Ошибаешься. Хочу кое-что узнать о нашем лысом другеКазарюке и заодно поискать глину.

— А Казарюк-то тут при чем?

— Его имя начинается с буквы С, — сообщилаВероника. — Это дает мне.., надежду.

— Надежду на что?

— На личную жизнь, Ося.

Когда они уже подъезжали к «Уютному уголку», Рыськинпризнался:

— Я так и не понял, зачем мы туда едем.

— Ты, главное, меня охраняй, — сказала Вероника.

С ночи, проведенной в квартире Стаса Марягина, она потерялажелание делиться с кем бы то ни было своими догадками и подозрениями.

Глина была обнаружена очень быстро. Первым делом Вероникаобошла вокруг «своего» корпуса и тотчас же увидела желто-коричневое месиво пододним из окон. Здесь, судя по всему, собирались разбить клумбу, но работаотчего-то встала, и земля с комьями глины так и осталась лежать вывернутойрядом с бордюрным камнем. Никаких отчетливых следов на глине не было, иВероника стала соображать, кто занимал номер. Много времени это не отняло —номер занимал Казарюк.

Итак, он сказал, что, когда попытался проникнуть внутрь,ключ не подошел. А у Нелли Шульговской ключ сломался прямо в замке…

Недолго думая, Вероника отправилась к администраторше, укоторой Казарюк, по его словам, провел часть вечера и остаток ночи. Она решиласказать ей, что задает вопросы по просьбе Тараса Шульговского. Он ведь вроде быговорил, что не хочет оставаться в стороне от расследования. Вот пусть его имяи послужит во благо самостийному следствию.

Администраторша оказалась маленькой миловидной пышечкой, привзгляде на которую у тощего Сергея Евгеньевича наверняка текли слюнки.

— Да, все так и было, — подтвердилаадминистраторша, представившаяся Натальей. — Не могла же я выгнать наулицу хорошего человека? Он такой очаровательный мужчина, Сергей Евгеньевич!

Вероника незаметно скосила глаза на Рыськина. Судя повыражению его лица, он тоже считал Казарюка каким угодно, но только неочаровательным.

— Для нас было таким ударом узнать, что НеллиШульговская погибла! — сказала между тем Наталья. — Представляете, мыведь ее обсуждали. Сергей Евгеньевич бедняжку терпеть не мог.

— Почему же? — напряглась Вероника.

— Он сказал, будто Нелли перекрывает ему кислород. Впрофессиональном плане, разумеется. Он ведь такой талантливый, СергейЕвгеньевич. Если дать ему развернуться, он горы свернет!

— Могу себе представить те горы! — пробормоталРыськин. — Облагороженные талантом Казарюка.

— Мне кажется, — потупилась Наталья, —Шульговская не нравилась ему не только как начальница, но и как женщина.

— Да? — удивилась Вероника. — А я не знала.

— Он называл ее фифой. Говорил, что это идиотство —строить из себя бизнесвумен, когда денежки на покрытие расходов дает муж.

— Все это он говорил в ту ночь? Наталья энергичнокивнула:

— Вот именно. Можете себе представить наш стыд и ужас,когда наутро мы узнали, что Нелли погибла?

Вероника поблагодарила Наталью за помощь и потащила Рыськинак машине.

— Мне надо поговорить с Казарюком! — заявилаона. — Мчись во весь опор!

— Я же не лошадь, — пробормотал тот.

— А я и не собиралась ехать у тебя на горбу! —парировала Вероника и удивленно воскликнула:

— Эй, ты куда это сворачиваешь?

— Поедем короткой дорогой, — сказалРыськин. — Пока ты рыла носом землю, мне рассказали, как сократить путь.

Минут пятнадцать они тряслись по одноколейке, тянувшейсячерез лесок, потом выбрались на проселочную дорогу, которая вилась междуполями, засеянными клевером.

— В конце вон того поля повернем налево и выскочимпрямо возле указателя, — гордо сообщил Рыськин.

Именно в этот момент раздался хлопок, и руль вырвался у Осииз рук.

— Прокол! — с досадой воскликнул он. — Эх,бляху тебе в муху!

Он ударил по тормозам и полез наружу. Вероника тожесобралась вылезти и вдруг увидела, как из клевера восстает фигура с пистолетомв руке. Это был тот самый тип из мебельного центра — седой, постриженныйбобриком. Теперь вместо костюма на нем были джинсы и толстовка.

— Ося-а-а! — завизжала Вероника.

Седой, без сомнения, в ту же секунду убил бы ее. Нонеожиданно прямо в нескольких метрах от них появился запыленный «Москвич».Седой пошевелил губами и нырнул в траву.

А Вероника, выпрыгнув из машины, бросилась к своемутелохранителю. Вместо того чтобы защитить ее, болван Ося разинул рот ипопытался схватить свою подопечную двумя руками.

— Тебя что, оса укусила? — сочувственно спросилон. «Москвич», который до сих пор ехал довольно медленно, неожиданно взревел ипомчался прямо на них. За рулем сидела женщина в зеленом! Вероника тоже с ревомвзвилась в воздух и изо всех сил толкнула Рыськина ладонями в грудь. Они обапотеряли равновесие и покатились под уклон. На том месте, где они только чтостояли, взвились два фонтанчика земли. Заметив их краем глаза, Вероника ахнулаи всем телом прижалась к Рыськину.

— Никак ты в меня влюбилась? — спросил он, когдаоткрыл глаза и увидел, что находится в кювете, а Вероника лежит сверху иобнимает его.

— Ося! Ползи в клевер! — шепотом приказала та.

— В сущности, — заявил Рыськин, послушно работая локтями, —ты могла бы найти более подходящее место для объяснения. Я не привык ухаживатьза женщиной в антисанитарных условиях.

— Ося, заткнись!

— А ты закрой мне рот поцелуем! Вероника застонала изажала ему рот рукой. Ося вытянул губы трубочкой и звонко чмокнул ее в ладонь.

— Доставай пистолет! — прошептала Вероника ему всамое ухо. — Нас хотят убить!

— Ал! — в ответ на это сказал Ося исощурился. — Чхи! Ал… Седой тем временем выбрался на дорогу и теперь шелпрямо на них, противно улыбаясь.