—Всё хорошо, постарайся успокоиться,— японизил голос идобавил убаюкивающих интонаций.— Новое место, новая страна— неудивительно, что тытревожишься. После того, как тыпомогла мне сГолицыным, мыстобой больше неразговаривали. Наверное, нестоило тебя вэто втягивать.

—Ябыла рада помочь,— возразила Маша.

—Аярад, что тыбыла рада,— яулыбнулся.— Прости, мне иправда нужно поспать. Давай поговорим завтра, если тебя неотпустит беспокойство?

—Да, конечно, прости ещё раз,— протараторила Маша.— Спокойной ночи!

Ясбросил звонок, засунул телефон под подушку изакрыл глаза. Моей первой мыслью было— что Маша увидела какое-то предсказание, связанное сомной, ноейстёрли память. Любопытно… Без сомнения, Пожарский приставил кМаше лучших охранников— кней быикомар вкомнату непробрался, что ужговорить онаёмнике сартефактом, который подчищал память. Человек просто несмог быейнавредить, аБогов связывал Договор оНевмешательстве. Дауж, невсё, что происходит вмире, как-то связано сомной. Это уже походит напаранойю. Или манию величия?

Размышляя над этим, япровалился всон.

Санкт-Петербург, главный Храм Сварожича, ритуальный зал

Главный Храм Сварожича был известен внароде своей… монументальностью. Онбыл словно вырублен измонолитного камня— серый, угловатый, мрачный. Маленькие дети боялись это здание, иродителям приходилось идти наухищрения, чтобы ихтуда заманить. Инеобъяснишь ведь, что просто нужно сделать подношение ичто никто несобирается ихесть. Детское воображение рисовало страшных чудовищ, скрывающихся заогромными величественными колоннами. Жрецы судовольствием сменили быдизайн Храма, ноСварожич категорически запретил— насамом деле это был единственный Храм, который ему нравился. Огненный Бог терпеть немог всякую мишуру иненужные красивости.

Жрец Сварожича стоской оглядел ритуальный зал итяжко вздохнул— дауж, затакое его поголовке непогладят. Всё огромное помещение было увешано цветочными гирляндами, алтарь жебыл завален золотыми побрякушками исладостями. Всё это безобразие устроил жрец Мокоши— Богиня обожала растения ияркие блестящие украшения. Имантия унего была донеприличия пёстрой— красной, ссеребряной каймой нарукавах иподоле. Жрец Сварожича нервничал— ему ненравилось, когда наего территории хозяйничали чужаки. Асегодня здесь собралось очень много чужаков. Онпокосился нажрецов Хорса, Дыя, Припегала, Мокоши иТриглава.

—Ну, когда приступим-с?— спросил жрец Дыя, Бога войны. Вокруг него были свалены копья, мечи ищиты. Когда нанего кто-то шикнул, онподнял руки вверх, словно сдаваясь, ипробормотал:— Аячего? Я— ничего. Просто поинтересовался. Время женерезиновое. Уменя скоро часы приёма начнутся, илюди придут, чтобы заказать ритуалы. Аесли меня небудет наместе, кто ихпроведёт? Даникто. Деньги уплывут мимо кассы. Ачем меньше денег, тем меньше зелёнки иподношений.

—Заткнись,— отмахнулся жрец Припегала ивыпил залпом бокал вина. Его Бог покровительствовал алкоголю, пирам ивеселью иприветствовал, когда его слуги ходили пьяными.— Скоро начнём, скоро. Как только отЖивы придётся весточка. Присоединится она или нет?

—Неприсоединится,— вдруг раздалось состороны дверей, ивсе повернулись наголос. Напороге стоял, опираясь навысокий посох, жрец Живы.— Моя Богиня нелюбит заговоры иложь. Про вас она умолчит, потому что предательство тоже ейчуждо, ноиучаствовать вэтом небудет.

—Забавно,— протянул жрец Триглава, нахлопковой рубахе которого была прицеплена брошь ввиде трёхглавого коня.— Ичто жеона будет делать, когда Перун уничтожит иСтарый Пантеон, иМолодой? Она незадумывалась, что онперейдёт наникчёмных слабеньких божков, которые прячутся позахолустным рощам?

—Моя Богиня— единственная, кто способен родить ему ребёнка,— зло усмехнулся жрец Живы.— Когда-нибудь она займёт своё законное место поправую руку отПеруна.

—Она-то?— расхохотался жрец Мокоши.— Тыеёлицо вообще видел?

—Выпоплатитесь засвою дерзость,— жрец Живы вбешенстве оскалился ивыскочил иззала.

—Теперь можно приступать,— проронил жрец Хорса, заспиной которого висел лук истрелы. Онбыл немногословен ислеп, его покрытые бельмами глаза смотрели впустоту. Нонесмотря наэто все, кто присутствовал здесь, несомневались— онлегко мог попасть стрелой вмуху срасстояния вдва километра.— Отдавайте всё, что принесли.

Жрецы окружили алтарь ипринялись высыпать нанего зелёнку— вся она была высшего, десятого уровня. Потом они опустились наколени, приложили ладони кхолодному камню ипрочитали ритуальные слова. Воздух над алтарём задрожал, температура взале резко подскочила нанесколько градусов. Впотолок ударил ослепительный столб света, откоторого исходила аура невероятной опасности. Внём было заключено настолько много энергии, что пылинки, пролетающие рядом сним, мгновенно иярко вспыхивали. Через несколько минут световой столб разделился нашесть разноцветных лучей— они вошли влбы жрецов, вспыхнули иразвеялись. Только после этого жрецы зашевелились имедленно встали. Правда, кое-что вних изменилось— теперь ихглаза сияли изнутри сверхъестественным светом. Боги вселились втела людей.

—Рад тебя видеть, сестра,— произнёс Сварожич, встретив взгляд Мокоши.— Давно невиделись.

—Здравствуй,— кивнула таи, встряхнув головой, обратилась ковсем:— Отбросим любезности. Все мызнаем, зачем сегодня здесь собрались. Долгое время Перун опасно близко подходил кнарушению Договора оНевмешательстве. Однако онловко балансировал насамом краю. Вчера жеонего перешагнул. Раньше, когда оннемог использовать людей, Перун отступал. Носейчас… Его развратила вседозволенность. Онсделал лично тоо, что неполучилось унаёмников.

—Это наша вина,— равнодушно проговорил Хорс.— Мыспокойно смотрели, как ониздевается над Мареной. Еёсмерть— это наша вина, ведь тогда мынепонимали, что когда-то очередь дойдёт идонас.

—Она заслужила,— процедила Мокошь.

—Что яслышу?— вальяжно протянул Припегала ипьяно икнул.— Неужто лизависть? Хотя-я-а-а-а-а-а-а там было чему завидовать,— онобрисовал ладонями женскую фигуру скрутыми формами.

—Так мыбудем что-то делать? Что-то предпринимать?— встрял Дый истукнул кулаком поалтарю.— Ядумал, что меня позвали навеликую божественную битву, ачто витоге? Мыведём мирные беседы исидим без дела! Словами выПеруна непоборите! Дакому яговорю⁈ Повашим трусливым глазам явижу, что выинежелаете сним сражаться! Зачем жепозвали наэту встречу легендарного Бога войны? Моё оружие— меч икулаки, анеязык!

—Аведь сразу инескажешь, такую речь задвинул, что некаждый оратор сможет,— ухмыльнулся Припегала, открыл бутылку вина, приложился кгорлышку и, блаженно простонав, вытер рот рукавом.— Надо же, янедумал, что ябуду гласом разума ввашей компании. Выжевсе умные итрезвые,— последнее слово онвыплюнул слёгким презрением.— Что ж, яозвучу то, очём все высейчас думаете. Мынеможем тягаться сПеруном! Оннас наодну ладонь положит, адругой прихлопнет! Здесь нужна мудрость! Или хитрость?— онзадумался.— Всегда ихпутаю.

—Как ниприскорбно, нонаш брат прав,— печально склонил голову Сварожич. Вглубине его зрачков плясали язычки пламени.— Однако мыможем использовать то, чего онтак боится. Точнее— кого.