Ученый прервал свое путешествие, остановившись на несколько часов в Плимуте, чтобы повидаться с Мэй Трихерн. По дороге домой он размышлял, как ему получить помощь этой девушки, не нарушая секретность. Он не знал, кто еще мог бы подойти ему в этой ситуации. Секретность сама по себе казалась достаточной причиной, чтобы исключить любую мысль о доверенном лице, но имя мисс Трихерн внезапно пришло ему в голову, и это было что-то вроде озарения. Стэнли вспомнил ее характер, ее кипучую жизнерадостность, ее энергию и прыткий ум, ее мужество и здравый смысл. Вспомнил, как предана она была своему жениху.

Ученый подумал о том, что Макрей, возможно, потерян для нее, и все из-за него, Раджа, потому что если бы не он, у ее любимого никогда не было бы возможности вернуться на станцию X.

Теперь Алан Макрей, несомненно, был мертв в прямом смысле этого слова, его личность была вытеснена из тела за неведомую завесу, в то время как само его тело, смертная часть, как ни странно, не умерло, но было оживлено свирепым и сильным духом, сражающимся теперь не против одного человека, а против всего человечества.

ПРОФЕССОР РАДЖ НАШЕЛ Мэй Трихерн по ее старому адресу. Похоже, она тоже была готова упрекнуть себя за те усилия, которые приложила, чтобы вселить в Макрея энтузиазм и честолюбие, когда его собственное предвидение грядущей катастрофы удерживало его от поездки на остров.

Она выслушала все, что Стэнли Радж посчитал возможным ей сказать, приняла его предложение, слегка задохнулась от крайне привлекательной суммы обещанного им жалованья и пошла с ним на вокзал, чтобы успеть на лондонскую почту, заверив ученого, что она последует за ним через день или два.

Приехав в город, профессор Радж сразу же направился в свой дом на Грейт-Куин-стрит, где он жил с сестрой, которая была значительно старше его, убежденный, что ее единственная цель в жизни состоит в том, чтобы заботиться о своем замечательном брате. Эта женщина, простая и добрая душа, была вполне компетентной, чтобы занимать ту должность, которую занимала, но при этом сама посмеялась бы над «обвинением» в том, что она обладает интеллектом.

Стэнли пришел домой, но об отдыхе он даже не думал. Мисс Радж была обеспокоена сразу же замеченными в нем признаками беспокойства, но с женской тактичностью стала ждать, пока он сам не расскажет, в чем дело. Она заговорила о его одежде, поинтересовавшись, как он посмел возмутить соседей, появившись перед ними в таком жутком виде.

Через час Стэнли сбежал, на этот раз одетый «достойно и респектабельно», как сказала его сестра, и, конечно же, пообедав лучшей едой, которую он ел с тех пор, как покинул родной дом. Вызвав такси, он поехал прямо к дому мистера Мэнсфилда.

Мэнсфилд был не только удивлен, но и обрадован, когда ему доложили о приходе профессора Раджа. Наконец-то первый лорд должен был узнать что-то, что развеяло бы темноту, в которой он, казалось, блуждал на ощупь. Наконец-то нашелся кто-то, к кому он мог бы направить своих коллег и на кого мог бы возложить ответственность.

– Это большой сюрприз, – сказал он, когда профессор вошел. – Я не ожидал увидеть вас сегодня. Когда с «Сагиттой» еще была связь, мне сказали, что вы на борту.

– Вы видели капитана Эвереда? – спросил Радж.

– Пока нет. Сейчас, без сомнения, решается вопрос, что с ним будет. Бенсон в ярости из-за всего, что происходит, от эфирных помех до непокорных капитанов. Боюсь, для Эвереда это будет означать военный трибунал и перевод на половинное жалование.

– Посмотрим, – тихо сказал Стэнли. – Я сразу приехал к вам, мистер Мэнсфилд, потому что дело, стоящее перед нами и перед всем миром, не терпит отлагательств. В нем есть детали, о которых я ничего не знаю и в которых вы можете меня просветить.

– Все, что я знаю, полностью в вашем распоряжении, но я сам больше нуждаюсь в просвещении, чем в том, чтобы распространять его, – ответил Мэнсфилд с улыбкой.

– Я, конечно, знаю о том, что радиосвязь была нарушена, – продолжил Радж, – но, отчасти вследствие этого, я не знаю ничего другого – мнения правительства, общеизвестной информации о происходящем или какие меры были приняты или предложены в связи с делом станции Х.

Первый лорд Адмиралтейства принялся рассказывать гостю обо всех событиях, происходивших в Лондоне и в остальной Европе с тех пор, как станция X была отрезана от остального мира.

Профессор не удивился тому, что услышал: он ожидал подобного. Это доказывало ему, что любой шанс, оставшийся человечеству на этой планете, зависит от него самого, причем, по воле Провидения, только от него одного.

– Когда, – спросил он, – состоится следующее собрание Кабинета?

– На этой неделе, – сказал мистер Мэнсфилд.

– Его надо устроить завтра рано утром.

– Завтра, ни рано, ни поздно, заседание Кабинета министров точно не состоится, – сухо ответил чиновник. Мэнсфилду не нравились ни все эти «надо» профессора Раджа, ни его манеры.

Стэнли некоторое время смотрел на него молча.

– НЕ ХОТИТЕ ЛИ, – спросил, наконец, ученый, – пойти со мной к премьер-министру?

– Не думаю, что лорд Саксвилл сможет принять вас сейчас, – отозвался Мэнсфилд.

– Он меня примет, – мрачно сказал Радж.

Его собеседник напрягся еще больше.

– Я сожалею, – сказал он, – что не смогу сейчас пойти с вами.

– Ну, тогда до свидания, мистер Мэнсфилд, – сказал Стэнли с невозмутимым добродушием, поднимаясь, чтобы уйти. – Благодарю вас за всю информацию, которую вы мне предоставили. Я хотел знать, как обстоят дела, прежде чем встретиться с лордом Саксвиллом. Завтра мы с вами снова встретимся.

Когда Радж ушел, Мэнсфилд вспомнил, о чем он хотел расспросить ученого, но было уже поздно. Если беседа профессора с первым лордом была лишена сочувствия, то беседа с премьер-министром прошла весьма бурно. Никто еще не видел Стэнли Раджа в таком настроении. В этот день он не тратил время, чтобы умолять или объяснять что-либо: он шел вперед неумолимо, как таран.

В кабинете № 10 ему сначала отказали во встрече с премьер-министром. Не теряя времени, он написал записку и попросил передать ее лорду Саксвиллу. Его имя как минимум поспособствовало тому, чтобы ему оказали эту услугу. Остальное сделала записка.

Профессора впустили в приемную, откуда через несколько минут провели в комнату, где за столом, заваленным бумагами, сидел лорд Сэвилл.

– Итак, мистер Радж, – начал премьер-министр ровным голосом, – вы угрожаете мне!

– СЕЙЧАС Я ГОТОВ на все, – сказал профессор Радж, глядя прямо на Саксвилла. – Сегодня слишком многое поставлено на карту, чтобы можно было действовать по обычным правилам. Я узнал от мистера Мэнсфилда, что вам и правительству известно мое мнение по поводу нынешнего положения на станции X и его опасности. Я знаю, что это мнение не принято среди вас в целом. Но сейчас жизненно важно, чтобы вы его приняли и безотлагательно приняли меры. Я прошу, чтобы Кабинет министров собрался завтра рано утром и чтобы там присутствовали капитан Эверед с «Сагитты» и самые выдающиеся ученые люди, которые сейчас находятся в Лондоне или в пределах досягаемости. А еще, чтобы у меня была возможность изложить свое мнение перед собранием со всеми фактами, свидетельствами и доказательствами, которые я смогу представить в его поддержку.