- Невероятно. Квартира, в которой можно не только вешаться, но и гонять на велике...

- Главное ее достоинство - в ней жить можно. С удовольствием.

- Не сомневаюсь. Это чувствуешь от подъезда и далее по всем пунктам.

Гедат осмотрелся. Повсюду - двери, двери. Огромный квадратный холл, полный дверей и жизни за ними. В дальнем левом углу высилась самая большая, двустворчатая дубовая дверь, из-за которой доносились голоса. Из-за всех остальных ничего не доносилось, поскольку все остальные двери были надежно обиты черным дерматином на вате.

Из-за двустворчатой вдруг вырвалась одна громкая разборчивая реплика:

- Мы - брызги этого дома! - Это сказала женщина, как будто сердясь на собеседников.

Ей возразили сразу двое:

- Нельзя так говорить!

- Вы неуклюже выразились, голубушка!..

Парадис взял Гедата под локоть и подвел к этой двери:

- Нам как раз сюда, - с некоторым волнением в голосе сказал он и постучал три раза.

Левая створка распахнулась в холл; шум голосов, музыка, сигаретный дым и запахи превосходного обеда вырвались из комнаты и заботливо окутали вновь прибывших. На пороге стояла женщина в джинсах и фланелевой рубашке. Гедат всмотрелся в ее лицо. Следующее мгновение многократно описано в мировой литературе. Не будем повторяться. Оно и произошло.

Вошли. Женщина обращается к гостям, объясняет отсутствие Ли присутствием ее кузена, Парадису велит занять его кресло в углу, сама возвращается к круглому столу с закусками и бокалами, наливает, подает Гедату и говорит:

- Вы очень кстати. У нас сегодня праздник. Называется помолвка. Вот виновник торжества... - она улыбнулась усатому брюнету, смазано улыбнувшемуся ей из глубины серого кресла, в котором брюнет сидел крепко, будто у себя дома, - ...намеревающийся потратить на меня некоторое время своей единственной и неповторимой жизни, а также определенное количество жидкости, содержащей в себе миллионы невидимых, но юрких и зловредных головастиков, вынуждающих своих носителей и создателей совершать разные резкие движения... Извините за протяженность этого тоста, но мы как раз перед вашим приходом собирались пить за мое здоровье, все уже высказались в защиту моего здоровья, а я хотела сказать ответ, и вот пришли вы, и мужчин на нашем празднике стало на две единицы больше. Это радует всех собравшихся, поскольку у нас дискуссия.

- На тему вашей помолвки? - непринужденно спросил Гедат, сдерживая страстное желание тут же убить усатого брюнета, засевшего в сером кресле.

"Успокойся, а еще лучше - заткнись!" - шепнула ему Ли. Не реагирует Гедат. "Форма, а форма, опомнись!"

Не вижу проблем. Я сам по себе. Я хочу эту женщину.

- ...Да, - сказала любимая женщина Гедата. - Помолвка тем и отличается от свадьбы, что есть время подискутировать. Мои друзья были приглашены высказаться. Разумеется, можно вести себя и разговорчиво, и молчаливо, и питейно, и закусочно, и танцевально, и танцовально, и как вам будет удобно. - Она выпила свой бокал до дна и села на диван, напротив серого кресла.

Дискуссионный брюнет смотрел на нее так, словно уже раздел и вот-вот разденется сам. В нем было нечто аукционное.

Гости, судя по раскрасневшимся лицам, уже крепко вошли в дискуссию. Все бутылки на столе были початы и местами ополовинены. Гедат посмотрел на Парадиса, уютно отдалившегося от эпицентра, и подвинул свое кресло поближе к приятелю, но так, чтобы хорошо видеть хозяйку.

Душа Гедата, обязанности коей всё еще исполняла Ли, быстро входила в решительное противоречие с физическим телом. Тело по имени Гедат влюбилось в хозяйку дома, помолвленную с аукционным брюнетом. Ли, то есть первоначальная душа и причина, машинально продолжала надеяться на развитие дел с Парадисом, который еще ничем не успел разочаровать Ли ввиду романтической свежести их связи.

У Гедата было несравнимо больше возможностей проявить себя - телесно, однако место было занято. И помолвлено. У Ли не было бы никаких проблем с Парадисом; их роман начался недавно, и любовники очень нравились друг другу. Но ныне Ли не могла вырваться из формы Гедата, тем паче что и не очень-то хотелось. Понравилось. Безответственное руководство. Это с одной стороны. Но с другой, Гедат, форма, влюбился в хозяйку, которая помолвлена... И так далее. Оставалось твердить: поживем - увидим.

Вечеринка разгоралась. Гости высказывались, закусывали, высказывались, закусывали. На длинном фарфоровом блюде медленно таял золотистый поросенок с кашей. Нежная тихая музыка вперемешку с табачным дымом плавала под высоким потолком, обнимая торжественную шестирожковую бронзовую люстру. Гедат вздохнул и первый раз в жизни выпил шампанского. Ли помогла, но попросила не увлекаться. Да ладно тебе, отмахнулся Гедат. У меня, можно сказать, любимая женщина замуж выходит, а ты со своими советами. Хоть кто она, объясни на милость. Не знаю, говорит Ли. Я здесь впервые. Вот Парадис, судя по всему, здесь свой. Кресло у него насиженное. И вообще: раз ты такой самостоятельный, я умываю руки. Гедат повернулся к Парадису и тихо спросил:

- Мне все очень нравится, но где мы?

- Хозяйку я знаю сто лет, она чудесный человек. Если вы не расскажете Ли - это было бы некстати, то могу добавить, что хозяйка - чудесная женщина. Я много лет любил ее. Нам удалось остаться, как говорится, друзьями, но это бывает трудно объяснить другим, тем, кто после, поэтому поверьте мне на слово.

- А это все правда? Ну помолвка, например...

- Вполне. Она, конечно, не первый раз собирается замуж. То есть она там дважды побывала, поэтому шутить шутки, подобные сегодняшней, уже может.

- А где былые мужья? - машинально спросил Гедат.

- Ну если совсем честно, то один из них перед вами, - ровным голосом ответил Парадис.

- Как так? - чуть не подпрыгнул Гедат, - и вы хотели именно в эту компанию идти сегодня с моей кузиной?

- Да. Никто из присутствующих не стал бы просвещать ее; может быть, я сделал бы это сам, потом, я вполне доверяю ее здравомыслию.

Ли с нетерпением прислушивалась к беседе. Она была готова сколько угодно проявлять здравомыслие по отношению к бывшей жене своего любовника, но форма! Формой был Гедат! И он уже влюбился в бывшую жену Парадиса! И если он добьется успеха, то ей придется вместе с Гедатом пройти путь, уже пройденный и оставленный Парадисом! А Ли хотела Парадиса. А Гедат хотел бывшую жену Парадиса. Да что же это, чуть не заныли Гедат и Ли...

- Брак - это узаконенная ненависть! - провозгласил длинноволосый юнец лет двадцати двух, приподнимая бокал над головой.

- Ну что ты, Димуля, - поправила его хозяйка, раскладывая по тарелкам крабовый салат. - Брак - это узаконенная любовь...

Гости дружно расхохотались, Димуля опешил.

Усатый брюнет, виновник торжества, молча любовался хозяйкой, не выпуская из рук серебряную рюмочку с коньяком.