у меня дочка, ничего не скажешь. Свалилась в постель и мне ни слова. Ну ладно, так и быть, на этот раз ругаться не буду. Но в больницу мы все равно тебя отправим. И ты, пожалуйста, не улыбайся!

Г а л я (внимательно глядит на нее). Мама Нина, что-нибудь случилось?

О с т а п е н к о. С чего ты заключила?

Г а л я. Какая-то вы сегодня не такая…

О с т а п е н к о. Случилось, Галочка, случилось…

Г а л я (не зная, пугаться ей или радоваться). Что?..

О с т а п е н к о. Держи от мамы Нины на память. (Отдает Гале варежки.)

Г а л я. Какие чудесные! Сами связали?

О с т а п е н к о. А это от твоего школьного товарища. (Дает сверток.)

Г а л я. От какого школьного товарища?

О с т а п е н к о. От твоего.

Г а л я. Ничего не понимаю. (Быстро развертывает сверток.) Галеты, рыбные консервы, сало. Смотрите, американская тушенка! Мыло! Мама Нина, миленькая, расскажите все по порядку!

О с т а п е н к о. Такого особенного мне рассказывать нечего. В субботу вечером к нам пришли трое военных. Один из них отрекомендовался твоим школьным товарищем.

Г а л я. И как же он отрекомендовался?

О с т а п е н к о. Никак! Спросил, где ты. Я сказала: на лесозаготовках.

Г а л я. И он ушел?

О с т а п е н к о. Ушел. Только попросил у меня твою фотографию.

Г а л я. Вы дали?

О с т а п е н к о. Как бы не так! Сам нашел. Помнишь, у тебя на стене над столиком висела. Он подошел к ней и долго-долго смотрел, а потом отколол и спрятал.

Г а л я. Интересно, кто бы это мог быть?..

О с т а п е н к о. У нас было темно. Я толком их так и не разглядела. Живой, веселый такой!

Г а л я. Живой? Это Виктор! Если веселый — это он!

О с т а п е н к о. О тебе расспрашивал, как следователь. Где работаешь? Получаешь ли ты от кого-нибудь письма?

Г а л я. Виктор таким не был. А глаза какие у него, не заметили?

О с т а п е н к о. Нет. Я же сказала, у нас темно было, во всем городе свет был выключен.

Г а л я. А как он попал в наш город — тоже ничего не сказал?

О с т а п е н к о. Нет. Проездом, наверное.

Г а л я. Да!.. Жаль. Очень жаль!

О с т а п е н к о. Он обещал написать тебе, как только доедет до части.

Г а л я. И это всё?

О с т а п е н к о. Всё. Предлагал мне деньги, но я не взяла.

Г а л я (вспыхнув). Ну и правильно сделали. Тоже мне, благодетель!

Т е т я  К л а в а. Постой-постой, за что же ты на него так ополчаешься? Он же сказал, что он напишет.

Г а л я. Нет, это не Виктор и не Володя.

О с т а п е н к о. Объявится, теперь обязательно объявится.

Галя задумалась.

Меня вчера в военкомат вызывали…

Г а л я. Максим Венедиктович нашелся?!

О с т а п е н к о. Нашелся! Аттестат прислал. К себе в Харьков вызывает. Приехала попрощаться с тобой.

Г а л я. Ой как хорошо! Езжайте, немедленно езжайте! Он так ждет вас!

О с т а п е н к о. Я дала телеграмму… Сообщила, что приеду, и не одна.

Г а л я. Нет, нет-нет, я никуда не поеду! (С грустью.) Я останусь здесь.

О с т а п е н к о. У нас тебе, Галиночка, будет хорошо!

Г а л я. Нет-нет, спасибо!.. (Качает головой.) Я о себе должна сама подумать. Что-то я… устала…

О с т а п е н к о. Хорошо, хорошо. Отдыхай, спи!

Г а л я (укрывшись одеялом). Тетя Клава, закройте, пожалуйста, дверь.

Т е т я  К л а в а. А она закрыта!

Галя начинает бредить. Входит  Т и х о м и р о в, он в кожаном полушубке, в больших валенках и меховой шапке-ушанке. Через плечо планшет, как у военных.

Т и х о м и р о в. Добрый день! Ну как наш малыш, готов в путь-дорогу?

Т е т я  К л а в а. Малышу опять плохо.

Г а л я (из-под одеяла). Я знаю! Это был Володька. Захаров Володька… «На дне моря будешь, и там найду». Чудак!.. Какой чудак! (Плачет.) Мама Нина, я в Харьков обязательно приеду…

Т е т я  К л а в а. Плачет?

О с т а п е н к о. Плачет! (Смахивает слезу.)

Т и х о м и р о в. Детский сад! Только этого мне не хватало.

З а н а в е с.

Картина седьмая

Землянка. Самодельный стол из досок. Возле него — две табуретки, также сбитые из досок. Слева — пустые ящики из-под гранат. Справа — железная печка, накаленная докрасна. На столе полевой телефон. В землянке — А р т ю х и н  и  З а х а р о в. Артюхин разговаривает по телефону, смотрит на боевую карту.

А р т ю х и н. Квадрат тридцать — семьдесят два. (Смотрит на боевую карту.) Так, так. Ясно, товарищ полковник! У развилки дорог. Слушаю, товарищ полковник! (Кладет трубку.) Вот так-то мы и живем: едва успели оборудовать огневые позиции, как на новые перебираться. Приказ есть приказ! Ну, так рассказывай, Владимир Мономах, о своем житье-бытье. Вот не думал, что встречусь с тобой!

З а х а р о в. Я тоже.

А р т ю х и н. Значит, к нам прямо из госпиталя?

З а х а р о в. Направили.

А р т ю х и н. Второй раз, значит, ранили? Да!.. Вот что, давай-ка ко мне в минометную батарею переходи.

З а х а р о в. Я уже получил назначение.

А р т ю х и н. Переиграем! Только дай согласие. Я сегодня же переговорю с командиром полка.

З а х а р о в. Спасибо, но… не стоит.

А р т ю х и н. Была бы честь предложена. Очень я рад, Володька, что мы снова встретились, и где? Можно сказать, на самой передовой! У меня тут кое-какие запасы имеются для особо торжественного случая. (Достает флягу, консервы.) Со встречей-то нам вроде положено? Мы ведь как-никак в одной школе учились, за одной партой сидели, за одной девушкой ухаживали.

З а х а р о в. Что верно, то верно.

А р т ю х и н. В строю, Мономах, твой друг не отстал от вас. Вы еще до фронта не добрались, а меня уже военкомат вызвал, дал в зубы предписание — и на офицерские курсы.

З а х а р о в. А как же с подпольем?

А р т ю х и н (усмехнувшись). Номер не прошел. Немцев в город не пустили, ну а сидеть под бомбежкой — не велика радость. Наших ты никого не встречал?

З а х а р о в. На Северо-Западном остались.

А р т ю х и н. Ничего, Мономах! Будем живы — после войны соберемся. Ох и отпразднуем же мы нашу победу. Ну, а как у тебя с Галей, получаешь письма?

З а х а р о в (с усмешкой). Нормальные. Два письма получил, и оба в первые дни войны.

А р т ю х и н. Что так?

З а х а р о в. Я тяжело ранен был. Она эвакуировалась.

А р т ю х и н. И ты так ничего о ней с того времени не узнал?

З а х а р о в. Нет.

А р т ю х и н. А знаешь, если ты хочешь, я дам тебе ее точные координаты.

З а х а р о в. Ты знаешь, где Галя?

А р т ю х и н. Видишь ли какая вещь. Я как-то в письме попросил свою сестренку сообщить мне о моих одноклассниках.

З а х а р о в. И она сообщила ее адрес?

А р т ю х и н. Не только ее.

З а х а р о в. Ну и где же она?

А р т ю х и н. В райцентре, недалеко от Горького. Она одно время там в военном госпитале работала, посудомойкой в солдатской столовой. Правда, она недолго там работала. Госпиталь вскоре снялся, на фронт выехал, она поступила в Контору мер, весов и измерительных приборов, стала государственным поверителем. Я как-то тут ездил в Горький, получать боевую технику, ну и заскочил к ней. К сожалению, ее я дома не застал.

З а х а р о в. В командировке была?

А р т ю х и н. Не совсем так. На лесозаготовках. Галя — человек целеустремленный. Она,