довелось услышать от него о том, что все в этой жизни начинается для нас с двух людей, объединенных любовью. Этот вопрос давно меня беспокоит, ведь браки веками планировались не по любви, а из соображений власти и патриархальной веры в принадлежность одного человека другому. Когда мы заглядываем в прошлое планеты и своих цивилизаций – настолько далеко, насколько можем, – кажется, что союз двух людей по любви есть скорее исключение, чем правило. А если такова основа, на что же опираются доводы Далай-ламы? Он также говорит, что мы создаем сообщества из заботы людей друг о друге. Но общины скорее формировались из-за необходимости в самозащите и выживании, на основе эгоизма, а не сострадания. Его утверждение кажется силлогизмом[24], содержащим изъян, но, полагаю, он опирается на интуитивные прозрения, которые мне недоступны.

Ответ: Если рассматривать человеческую природу с обыденной точки зрения, я с вами согласен: свидетельства не ведут нас к выводу, что сострадание есть наша основополагающая эмоция. Аналогичным образом дело обстоит и в том случае, если мы рассматриваем с этой точки зрения человеческую историю: мы, возможно, не найдем убедительных доводов, которые подкрепили бы метафорическое сравнение нашей жизни с лотосом, содержащим самоцвет. Такому образу противоречит слишком много свидетельств – и все же эта метафора выжила вопреки человеческим страданиям и злу. Тибетцы пережили геноцид своего народа и все еще используют эту метафору. Я считаю, что Его Святейшество описывает эти наблюдения на основе чистоты собственного ви́дения – видения более возвышенного и благородного, чем обыденное мировосприятие. Подобное чистое видение сознательно взращивают в практике ваджраяны, и оно опирается на нашу интуитивную мудрость, нашу природу будды.

Когда мы слышим подобные утверждения – что сострадание есть основополагающая человеческая эмоция или что сущностная природа ума чиста, – внутри нас эти тезисы подтверждает сама по себе реальность, которую мы утверждаем. Наше собственное врожденное сострадание подтверждает свою реальность. Саму себя утверждает именно наша природа будды, а она не зависит от свидетельств. Она прорывается на поверхность как непреклонная мощь, которая поднимается над всеми противоречащими ей свидетельствами, собранными за тысячелетия, и говорит: «И все же я подтверждаю, ибо ведаю в самых своих глубинах». Все противоречащие этому свидетельства – не более чем поверхностные завесы, скрывающие нашу врожденную чистоту.

Даже умственные искажения страстного желания и враждебности могут рассматриваться как искривленные выражения нашей природы будды. Сам источник хорош, но когда его проявления проходят сквозь наш омраченный ум, они искажаются и иногда становятся чрезвычайно вредоносными. Возьмем в качестве примера устроенный китайцами геноцид в Тибете. Рассматривая вопрос пристально, мы видим, что на каком-то уровне китайцы пытались добиться чего-то хорошего – просто у них были очень искаженные представления о том, как этого достичь. Они не пытались совершить нечто дурное. Возможно, именно поэтому Иисус Христос сказал: «Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят». Люди поддаются заблуждениям. Давайте простим за это и их, и себя, а затем подключимся к уровню, который сокрыт глубже заблуждений, и попытаемся его напитать и проявить.

Сострадание к страдающей личности: медитация

Медитация для взращивания сострадания описывается в формате, который немного отличается от шагов в медитации на любящей доброте. В практике любящей доброты вы начинаете с себя, а затем переходите к другим, однако в данном случае вам сначала нужно будет вспомнить человека, который, как вам известно, страдает от невзгод – физических или умственных. Вспомните этого человека настолько явно, насколько возможно, и представьте себе всю его ситуацию. Внимайте человеку. Пусть проявится желание, чтобы он освободился от страданий и их истоков. Не начинайте практику с сосредоточения на том, кто вам не нравится, – вместо того выберите человека, который, насколько вы знаете, страдает. Затем выполните эту медитацию по отношению к дорогому другу, затем к нейтральной личности и, наконец, к человеку враждебному.

В практике всех четырех безмерных сохраняется общий лейтмотив: «Как мне, так и другим. Как я желаю быть свободным от страданий, так этого желают и другие». Шантидева отмечает: «Мне следует устранить страдания других, потому что эти страдания – в точности как мои собственные. Мне следует заботиться о других, потому что они – живые существа, как живым существом являюсь и я»[25]. Относится ли конкретный пример страданий ко мне или к другим – не главное, ведь в реальности у страдания нет частного, отдельного владельца. Шантидева бросает вызов представлению о том, что ваши страдания для меня неактуальны, что между нами нет связи. Он продолжает: «Если думаешь, что страдания, принадлежащие другому, должен отвращать он сам, почему же рука защищает стопу, хотя боль в стопе руке не принадлежит?»[26] Если ваша правая рука зудит, левая рука не станет прохлаждаться, говоря: «Это твоя проблема. Сама чешись!»

Эта мысль касается не только человеческого общества – буддисты принимают в расчет всех живых существ: и людей, и иные виды. Итак, мы представляем собой часть сообщества живых существ, которое подобно телу с органами, конечностями и клетками. Смысл не в том, чтобы игнорировать наше собственное благополучие, а в том, чтобы обрести более глобальное представление о роли нашего благополучия в жизни большего, чем мы, сообщества. Забота о нашем благоденствии не обязательно уменьшается – она просто начинает вписываться в более обширный контекст.

Хотя Буддагхоша рекомендует начинать эту практику с мысли о ком-то, кто, как мы знаем, страдает, все равно может быть полезно начать с самих себя. Приглядитесь к себе: присутствуют ли в вашей жизни страдания, от которых вам хотелось бы освободиться? Какие-либо тревоги, проблемы, источники душевного напряжения – физические или умственные? Есть ли что-то, чего вы боитесь? Желаете ли вы от этого освободиться? Вероятнее всего, вы скажете: да, мне бы очень хотелось от этого избавиться. Пережив подобное устремление, желающее свободы от страданий, мы сможем распознать, о чем именно говорим, а затем вспомнить о другой страдающей личности. Пусть и ты освободишься от страданий – так же, как я того желаю для себя.

Чтобы медитация обрела бóльшую полноту, полезно работать со светом. Это прелюдия к практике ваджраяны, в которой визуализация света используется очень активно. Вспоминая страдающего человека и пробуждая желание, чтобы он освободился от страданий, представляйте, что ваше тело преисполнено сияния. Наполняя свое тело светом собственной природы будды, вспомните о пожелании: «Пусть ты будешь свободна от страданий!» Затем представляйте, что этот свет устремляется к страдающей личности, и думайте, что человек освобождается от страданий и их причин. Позже, во второй половине сессии, как и прежде, направляйте