барабаны. Карина изумленно развернулась – как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за пологого бугра земли возникает пара всадников в сияющей броне и со штандартами. Королевскми штандартами. А потом еще пара, и еще, и еще…

Следом за воинами шли повозки: большие и поменьше, предназначенные для перевозки людей, и грузовые, крытые и плотно зашторенные, и, наоборот, со снятой по случаю жары крышей. А ближе к концу процессии по дороге неторопливо двигалась карета. Светлого дерева, с зелеными и черными деталями обшивки, она просто кричала «принцесса здесь!».

Кикимора вышла из ступора и посторонилась, пропуская всадников. Улучила момент, проскользнула между повозками и по задворкам вернулась к себе домой.

Отчего-то прибытие инфанты ее расстроило.

Глава 39

Дон Медина сидел в рабочем кабинете, который последние месяцы делил с кикиморой и оборотнем, и заполнял документы. Большую такую стопку бумаг. Он старался писать отчеты по мере раскрытия дел, но формальный пересказ произошедшего для начальника был, увы, недостаточно удовлетворителен для бюрократов, выделяющих на работу сыскарей деньги и снаряжение. Отдельные бумаги полагались ведомству, ведущему учет всех магических тварей. Для них желательно было еще и зарисовки приложить или куски шкур, зубов и костей.

Вообще-то, вся эта бумажная волокита была отчасти просто поводом загрузить себя работой. Не думать даже и тем более не чувствовать. Потому что, если дон Аугусто позволит себе расслабиться и предаться праздным размышлениям, его ум тут же наполнят язвительные улыбки, проницательные глаза и зеленые локоны одной синьориты, которую он малодушно избегал вот уже третий день.

Дверь распахнулась, и синьор Гаспар не очень-то доброжелательно произнес:

– Дон Медина, вас вызывают в дом градоначальника. И кикимору свою болотную тоже прихватите! – буркнул мужчина, исчезая в коридоре.

Брови Аугусто попытались встретиться с линией роста его волос, однако дон послушно выскочил из душного здания и стремительным шагом направился к домику сыщицы.

Солнечный диск уже лизнул горизонт, и длинные четкие тени потихоньку растворились в мягких летних сумерках. Порывы ветра шуршали вершинами деревьев и черепицей. Двое шли в тишине, не неловкой, но и не обязательно комфортной тоже.

Гомез, оказывается, уже ошивался неподалеку от дома градоначальника, когда сыщиков вызвали «на ковер». Карина подозревала, что прибывшие в город вместе с принцессой юные белошвейки-оборотницы имели к этому некоторое отношение, но пока помалкивала и не дразнила друга.

Дон Георгиос выловил троицу в одном из коридоров бурлящего жизнью дома:

– Значит так, сейчас вас троих представят инфанте. Ее сиятельство услышала о местных приключениях дофина, и о Перрене с его кругом призыва и покушением – тоже, и захотела увидеть доблестных защитников мира и порядка Овьедо…

– А про маньяка, которому сирены мозги прополоскали? – несколько нахально вклинилась кикимора.

– Нет, про него мы не упоминали. И не будем, – веско ответил дон Георгиос. – В общем, изобразите из себя приличных благовоспитанных сыщиков на пару минут, пока вас хвалят, хорошо?

– Так точно! – улыбки кикиморы и оборотня больше походили на радостные оскалы. Дон Аугусто, утомленный работой и душевными терзаниями, был более сдержан, но заразился их бодрым настроением и тоже растянул губы в ухмылке.

Из проходной четверо проследовали в большую обеденную залу. Теплое освещение множества масляных ламп дополнялось непривычными в провинции магическими светильниками. Нарядные узорчатые скатерти прятались под многочисленными, сейчас уже полупустыми блюдами. Столовое серебро, тонкие стеклянные бокалы и драгоценные фарфоровые вазы сияли и блистали, цепляя взгляд. Как, впрочем, и люди, сидящие за столом: облаченные в парадные костюмы доны и мсье всех мастей могли похвастаться белоснежными накрахмаленными кружевами, атласными и шелковыми поясами, богатыми винно-красным, «королевским» синим и пурпурным цветами одежд. Драгоценностей почти не было заметно: мода носить свои капиталы в виде куска холодного металла или камня на самом себе давно прошла – вместе с темными веками, предшествующими наступающей эпохе Просвещения.

В центре стола сидели обрученные дофин и инфанта. Если принца кикимора уже видела, и даже весьма близко, то принцесса представляла собой куда больший интерес. Хрупкого телосложения юная дива с золотыми волосами, разумеется, поражала красотой и изяществом: мягкие черты лица, большие голубые глаза, чистая сияющая кожа преподносились наилучшим образом при помощи изысканного платья из розовой и серебристой парчи.

Франконцы поглядывали на инфанту с легким изумлением – они полагали, что гишпанская принцесса выйдет к столу, затянутая в черное платье, как большая часть ее придворных дам, но донья Эухения не зря ела свой хлеб. В дороге взятые ею белошвейки шили для принцессы нарядные платья для встречи с дофином. Вполне себе гишпанские по крою, но яркие – по франконской моде.

Сыщики, торжественно печатая шаг, прошли через весь зал и остановились в паре метров от стола. Мужчины склонились в учтивом поклоне, Карина присела в реверансе.

– Ваше высочество, представляю вам дона Аугусто Мануэля Медину, сержанта, прибывшего из столицы, дабы обеспечить ваше безопасное пребывание в нашем славном городе, синьора Пабло Гомеза и синьориту Карину Видаль, штатных работников нашего магического сыска. Эти трое особо отличились во время наших совместных усилий по подготовке к вашему прибытию, – не без нотки гордости в голосе произнес дон Георгиос.

– Рада встрече, – инфанта одарила присутствующих солнечной улыбкой, в то время как дофин рядом сидел, полностью, кажется, поглощенный своей невестой, и не обращая внимания ни на кого другого. – Я наслышана о ваших заслугах. Верно ли, что именно вы поймали наемника, готовившего на меня покушение и ранившего дона Кантелли?

– Все так, ваше высочество, – ответила кикимора, ничуть не стесняясь говорить перед венценосными особами. – Мы поймали наемника по фамилии Перрен, а также отловили всех тех тварей, которых он призвал в город, намереваясь натравить на вас. Помимо этого, мы арестовали маньяка и парочку мелких сошек, пытавшихся мутить воду перед вашим приездом. Так что можете быть спокойны, в Овьедо вам ничего более не угрожает!

Инфанта пристально посмотрела на синьориту Видаль, затем на ее сопровождающих и начальника. О чем-то подумала некоторое время и заключила:

– Я ценю ваш усердный труд, господа и дама сыщики. И считаю, что все вы заслуживаете награды за столь примечательную и плодотворную работу.

Изабель повернулась к градоначальнику, по спешной отмашке которого вперёд выступил паж с небольшой шкатулкой.

– Дон Аугусто Мануэль Медина, я, Изабель, принцесса Астурийская, присуждаю вам орден Гишпанской короны! – торжественным голосом произнесла инфанта и чуть мягче добавила: – А также денежное вознаграждение в благодарность за ваши заслуги.

Паж с чопорным выражением лица распахнул шкатулку, явив изумленным глазам Аугусто белый округлый крест, части которого соединялись золотистыми савойскими узлами, а в центральном эмалевом