жаром, особенно сейчас. Эта ситуация меняет всё между нами. Мне нужно отвернуться и остудить эту игру и своё сердце.

Я отвожу глаза в сторону, прерывая момент. — Не мог бы ты надеть штаны? Парк без штанов уже устарел.

Или отвлекает.

Думайте, что хотите.

Я улавливаю его наглую ухмылку. Он явно не верит, что Парк без штанов уже устарел.

Я отвожу взгляд, и тут он падает на мамин фиолетовый шарф. Я перевожу взгляд обратно на него.

— Ты забрал подарок для моей мамы? Ты — убийца, укравший Рождество! Убийца рождественского духа!

— Я могу объяснить.

— Мне не нужны твои объяснения. — Прилив адреналина проносится через меня, и я бью его коленом в пах. Хотелось бы сильнее, но учитывая недостаток пространства, с которым я имею дело, это лучшее, что я могу сделать. Парк стонет, сгибаясь от боли. Правда, его тело просто горбится над моим — я не продумала всё до конца. Я надавливаю на его грудь, сдвигая его с места, чтобы я могла выбраться из-под его идеально вылепленных грудных мышц.

Я поворачиваюсь к нему лицом, складывая руки. Он слегка вздрагивает, когда выпрямляется, и его голубые глаза смотрят на меня. — Я не знал, что у тебя такой сильный удар.

Что я могу сказать? Я знаю кое-что о самообороне.

Но даже я могу признать, что, ударив Парка коленом в пах, возможно, я зашла слишком далеко. У меня сейчас всё наперекосяк. В одну секунду я зла, в другую — увлечена Парком, в третью — растеряна и агрессивна. Я не знаю, как вести себя в подобных ситуациях. Сейчас я испытываю всю гамму эмоций.

Парк вздыхает и берёт свои штаны с комода. По крайней мере, он одевается. Это должно помочь физическому аспекту моих безумных реакций.

Я стою, положив руки на бёдра. — Ты собираешься объяснить, что здесь происходит?

— Я расскажу тебе всё, но сначала нам нужно убраться отсюда.

— Нет, расскажи мне всё сейчас.

— Для нас неразумно оставаться на одном месте в течение длительного времени. Если ты не заметила вчера, мы вроде как в бегах. Давай оденемся и будем выдвигаться в путь. Я расскажу тебе, что знаю, в машине.

Выражение лица Парка серьёзнее, чем обычно, и я знаю, что он прав насчёт необходимости не оставаться на одном месте, поэтому я соглашаюсь подождать, чтобы услышать, что он скажет.

— Хорошо. — Я киваю. — Как только мы сядем в машину.

Глава 26

Лэйси

Я выхожу из мотеля и оглядываю улицу с крыльца. На земле лежит тридцатисантиметровый слой свежего снега, сверкающего на солнце, а от подножия лестницы до парковки расчищена дорожка.

— Где наша машина? — Я спускаюсь за ним по лестнице.

— Мы не можем использовать одну и ту же машину. Это будет слишком заметно.

— Тогда что мы будем делать?

Парк осматривает парковку, почёсывая затылок. — Э-э…

— А, понятно. — Я закатываю глаза. — Ты угоняешь машину.

— Считай, что я одалживаю машину. — Он игриво улыбается. — Я позволю тебе выбрать, какую именно.

— Я не хочу быть соучастником твоих преступлений. Я не сяду из-за тебя в тюрьму.

— Я не уверен, что "преступления" — правильное слово.

— А как бы ты назвал угон? Случайным актом доброты? Неужели у тебя нет никакого уважения к личным вещам людей?

Он смотрит на меня пристальным взглядом. — Я думаю, что угон машины — наименьшая из наших проблем сейчас.

Это действительно так.

— Ладно. — Я указываю на черный «БМВ». — А как насчёт этой? Она выглядит шикарно, как будто человек, владеющий ею, не разориться финансово, если её угонят.

— Звучит неплохо. — Он подходит к машине и достаёт маленький карманный нож. Я не могу видеть его руки со своего места, но инструмент делает своё дело, и дверь открывается.

Парк отпирает мою дверь и наклоняется, чтобы завести машину.

— Я сяду в тюрьму, — бормочу я, опускаясь на пассажирское сиденье. — Я. Сяду. В. Тюрьму. — Я дёргаю ремень безопасности, но он не поддаётся. Я дёргаю снова и снова, но я будто занимаюсь перетягиванием каната с ремнём, и проигрываю.

Рука Парка тянется через моё тело, и его пальцы касаются моих, когда он берётся за ремень безопасности. Я замираю, переводя взгляд на его голубые глаза и свежевыбритую челюсть в нескольких сантиметрах от меня. Она гладкая, как глазурь на рождественском печенье.

— Тебе не нужно так резко дёргать. — Этот гул в его голосе заставляет моё сердце бешено биться в груди. Я киваю, когда мои глаза пробегают по его лицу. Почему все плохие парни так хорошо выглядят? Он потянул мягко, и ремень сразу же выдвинулся.

— Спасибо, — говорю я, берясь за ремень безопасности. Я пыталась быть язвительной, но в этом не было никакого смысла. Наверное, потому что Парк всё ещё находится в моём пространстве, заставляя моё сердце колотиться. Клянусь, его глаза опускаются к моим губам, но прежде, чем я успеваю убедиться в этом, он откидывается на своё сиденье. Его близость на секунду выбила меня из колеи, но я оправилась. Я защёлкиваю ремень безопасности и убираю чёлку с глаз.

— Может, посмотрим, кто тот счастливчик, у которого мы угнали машину? — Я открываю бардачок, перебирая бумаги и всякий хлам. Там есть пачка жвачек, зажигалка, шнур для зарядки и мятные конфеты.

— Что случилось с уважением к личным вещам людей?

— Мы уже вскрыли её, так что это правило больше не действует. — Я закрываю отделение, разочарованная содержимым внутри. — Теперь мы в машине. — Я смотрю на Парка. — Ты можешь начать рассказывать мне, что, чёрт возьми, происходит.

— Вообще-то я не бизнес-консультант. — Он делает паузу, как будто обдумывает, что сказать. Но затем он вздыхает и просто говорит. — На самом деле я правительственный агент.

Я вскидываю руки вверх. — Я знала, что ты наёмный убийца!

— Что? — Его брови сходятся вместе. — Как ты связала наёмного убийцу и правительственного агента?

Я игнорирую его. Я не могу сейчас