Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Телом и душой я буду обладать тобой, — она отвернулась от него и оглянулась через плечо, чтобы провокационно промурлыкать: — Телом и душой. Что мы попробуем в первую очередь, мм?
* * * * *
— Ну в самом деле, Друн! Я спрашиваю тебя: было бы у нас такое широкое владение магией, такие легионы способных или почти способных магов, от моря до моря и до замерзших пустошей и самого дальнего востока, если бы Миф Драннор все еще гордо стоял? Или у нас были бы закрытые элитные ряды тех, кто жил или имел свободный доступ в Город Песни — а остальные из остались бы сражаться за то, что немногие избранные соизволили бросить нам, или что мы могли бы разграбить из старых гробниц, в которых скрываются личи?
Табараст повернулся в седле, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, чуть не выпал из него, несмотря на путаницу поясов и ремней, которыми он себя привязал, и счел благоразумным снова повернуться лицом вперед, просто небрежно жестикулируя одной рукой. Его мул вздохнул и продолжил свой путь.
— Полно вам! Мы говорим не о драгоценных камнях, Бераст, — ответил Белдрун, — и не о капусте, а о магии! Искусство! Море чар, пир идей, бесконечный поток новых подходов и...
— Безудержная чушь, которую говорят молодые маги, — возразил старший маг. — Конечно, даже вы, юный Друн, прожили достаточно лет, чтобы знать, что щедрость — по-настоящему открытая щедрость, а не ученику, которого можно держать в долгу или даже заколдованным — это качество, более редкое и менее культивируемое в рядах волшебников, чем в любом другом сообществе такого размера или значимости в Фаэруне сегодня, за исключением, возможно, орды орков. Прошу вас, не утомляйте мои уши моралистикой, если это вас не слишком затруднит.
Белдрун в отчаянии развел руками.
— Есть ли точка зрения, отличная от вашей, которую вы не почитаете бесполезным идиотизмом? — спросил он. Или может быть, несносный вы балабол, остается малая толика возможности, что некоторые истины боги еще не открыли мудрому старому Табарасту, проницательному старому Табарасту, бездумному старому Таб...
— Почему молодые всегда так быстро прибегают к личным оскорблениям? — громко спросил мудрый старый Табараст у всего мира. —Обзывательство и насмешки в ответ на аргументы, которые говорят по существу. Такой грубый, тревожный подход делает из мухи слона, превращает в пагубную бурю любой случайный обмен замечаниями и очерняет имена всех, кто осмеливается придерживаться противоположных взглядов. Я решительно не одобряю этого, Друн, решительно. Такие угрозы и сотрясание воздуха не являются достойной заменой хорошо аргументированным взглядам — и слишком часто служат щитом для жалкого боя с тенью, лишенного смысла за фасадом ярких фраз и умного словоблудия!
— Э... хм... да, — слабо сказал Белдрун. Когда Табараст был взбешен, он отвечал десятком слов на каждые два. — Мы говорили о влиянии легендарного Мифа Драннора на практику Искусства по всему Фаэруну, я полагаю.
— Говорили, — сурово подтвердил Табараст, взмахом крошечного хлыста для верховой езды подгоняя своего мула через вершину горы. Тот факт, что он сломался в одной из прошлых неудач и теперь бесполезно свисал всего в нескольких дюймах над ручкой, казалось, совершенно ускользнул от его внимания. Белдрун ждал потока грандиозных, но в основном бессмысленных высказываний, которые неизменно сопровождали любое из замечаний Табараста о простом факте, но на сей раз его не последовало.
Он удивленно поднял брови и ничего не сказал, следуя за своим коллегой через холм. Ему нужен хипси — и побольше. Самое время. Он похлопал по большому плащу, свернутому и притороченному на бедре, обнаружил под ним успокаивающую твердую гладкость своей фляжки и вытащил ее. Табараст приготовил эту смесь, и на вкус Белдруна она была немного водянистой, но он не хотел снова ввязываться в этот спор. В следующий раз настанет его очередь, и будет больше редкой и пьянящей субстанции, которая называлась «бренди», и меньше воды и вина. Хммм. Если предположить, что они оба доживут до следующего раза. Еще день назад приключение казалось ему чем-то грандиозным, но тогда он не думал о мулах. Он был бы разбитым человеком с больным бедром, если бы им пришлось ехать еще много дней. Он падал более двадцати раз за сегодняшний день. И это со всеми ремнями, поясами и плетями, которые, конечно, давали зверям с демоническим мозгом возможность тащить по грязи магов, имевших несчастье выпасть из седел, пока они не пытались дотянуться до уздечек, получая регулярные пинки в процессе. Табараст умудрился поцеловать Фаэрун еще большее число раз, подумал он с ухмылкой, наблюдая, как старый волшебник спускается по крутому спуску. Обе ноги его торчали, как колеблющиеся крылья, по обе стороны от его терпеливого скакуна. В другой момент он был бы...
Что-то темное и полное звезд пронеслось мимо Белдруна как мстительный ветер, нанеся ему по левой ноге ошеломляющий удар и чуть не вышвырнув его из собственного седла. Он держался на фыркающем, взбрыкивающем муле только вцепившись руками в его гриву, как когтями, и брыкаясь в отчаянной борьбе за равновесие. Впереди, вниз по склону, он видел, что надвигается на бедного, ничего не подозревающего Табараста: стройный эльфийский всадник в темном плаще, низко склонившийся в седле призрачной лошади, с плюющимся молнией посохом, парящим у его плеча. Белдрун мог видеть прямо сквозь бесшумно стучащие копыта наколдованной лошади, как эльф обрушился на Табараста, свернул в последний момент, чтобы избежать жесткого прямого столкновения, и пронесся мимо, швырнув и мага, и мула на бок. Белдрун поспешил на помощь своему коллеге так быстро, как только осмелился, но Табараст сотворил какую-то магию, что подняла его и сбитого с толку, слабо брыкающегося мула снова в вертикальное положение, и закричал:
— Козлиный мужлан! Лопоухий, глупый, грубый отпрыск негодных родителей! Невоспитанный дорожный тиран! Неосторожный заклинатель! Я вложу немного мудрости в твой крошечный мозг, вот увидишь! Не говоря о том, что сначала я научу тебя смирению — и безопасной езде верхом!
Илбрин Старим услышал некоторые из этих отборных
