— По-твоему, я тебе враг, дочь? Неужели ты думаешь, что с этим контуженным тебя счастье ждет, м?

Горько усмехнулась. Вот чьи слова повторял Вадим. Такой же ведомый дурак, как и я.

— А разве нет? Не враг? Тогда почему ты рушишь мою жизнь и решаешь за меня, за кого выходить замуж, а за кого нет? По-твоему, я буду счастливой с Вадимом? А как же вы с мамой? Ты ведь женился на ней по любви. Ты не знаешь, каково это, жить с нелюбимым человеком. Так почему толкаешь на это меня? И с чего ты вообще взял, что я соглашусь? Насколько мне известно, дорогой папочка, — последние слова произнесла не как раньше — с уважением, а скорей, с сарказмом. — В нашей стране запрещены браки по принуждению, я права? Так почему ты решил вдруг, что я послушаюсь и побегу замуж за этого придурка? — с каждым словом мой голос обретал уверенность, хоть и трепыхался внутри какой-то необъяснимый страх. Нет, отец никогда не поднимал на меня руку. Но я боялась даже его его грозного взгляда. Теперь же даже этот страх не мешал мне говорить. Я просто не могла больше молчать. Внутри поднимался протест и извергался из меня, словно кипящая лава из вулкана. Не удержать его больше в себе.

Сцепив руки в замок, отец молча наблюдал за мной, иногда щурясь, показывая своё недовольство. Что, папочка, дочь выросла, да? Не пляшет больше под твою дудку? Не лебезит и не пытается угодить? А ведь так оно и есть… Я устала. Устала постоянно выслуживаться перед собственными родителями, чтобы заслужить хотя бы толику их внимания. Устала выполнять их прихоти и жить по их дурацким правилам. Я устала быть их дочерью.

— Что же ты молчишь, папа? Скажи мне, как ты принудишь меня выйти замуж за того, кого выбрал ты и отказаться от своей любви? Как? Ты запрёшь меня в этой халупе до старости? Или пока не сойду с ума? Как ты удержишь меня, папа? — он вдруг показался мне значительно худее и меньше ростом, чем был раньше. Глубокие морщины пролегли на его лице и сейчас я будто посмотрела на отца другими глазами. Ворчливый и вредный старикашка, вот как он выглядел сейчас…

— Очень просто, — он резко поднялся на ноги, нервно зашагал по комнате. — Я просто лишу тебя всего. Нашего дома, нашего расположения. Себя и матери. Ты больше никогда не сможешь вернуться домой и мы тебе не родители, если ослушаешься. Вот и всё. А теперь, моя дорогая, можешь идти. Дверь не заперта. Но сначала сделай выбор. Либо мы, твои родители, либо он, контуженный кривляка. Мужиков у тебя будет уйма, а вот родители… Выбирай.

На пороге вдруг возник Вадим, который, судя по всему, всё это время подслушивал за дверью.

— Георгин…

— Выйди! — рыкнул на него отец и снова перевел взгляд на меня. — Пусть решает, кто ей дороже и важнее в этой жизни.

— Но вы же обещали! — не сдавался горе-женишок, а меня начал разбирать смех.

— Я сказал, выйди! Так что ты решила, дочь? Согласна променять богатенького Буратино на родных папку с мамкой?

*****

— Эй! Земля вызывает Державина! — Аверин нещадно тормошил меня за плечи, а у меня не было сил даже вмазать ему. — Подъем, принцесса, солнышко уже встало!

— Отвали, Тим. Не до тебя вообще, — с трудом разлепил глаза и потянулся за бутылкой. — Вот блядь, пустая…

Тимур присел напротив, открыл бутылку пива, подал мне.

— Бля… Ромыч, ну ты даёшь. Дверь настежь, ты бухой валяешься. Это не дело. Всё, погоревал и хватит. Пора очухиваться, жизнь продолжается. Давай, пивка глотни и вперёд.

— Куда вперёд? — глоток свежего пива мгновенно взбодрил и я, наконец, выдохнул. — Некуда мне идти. Ни вперёд, ни назад. Набегался.

— Пора Лильку искать. Я, кстати, думал, что она вернулась. Не знаешь, где её мобильник? Мы с ребятами пробили, сигнал от твоего дома идёт…

Сердце пропустило пару ударов, но тут же замерло. Хватит изводить себя. Не вернулась она вчера, значит, всё.

— Тим, Лилька укатила, понимаешь? Укатила насовсем. Так торопилась, что даже мобильник, который я ей подарил забыла. Всё оставила и сбежала, как от ублюдка какого-то. Разве я заслужил такого расставания? Чтобы как собаку у ЗАГСа оставила и свалила? Нет, не заслужил! И искать её не буду! Поэтому будь добр, либо сгоняй за коньяком, либо проваливай! — снова накатила горечь, хоть захлебывайся ею.

— Да не могла она, Ром! Не могла мелкая так поступить с тобой! Ты думаешь, я слепой? Не вижу, как она на тебя смотрит? Да она сохнет по тебе! Что-то здесь не то, слышь, Ромео? Говорю тебе, всё не просто. Давай, пей пиво, вали в душ и поехали.

Хотел ли я её найти? О, да. Ещё как! Найти и заглянуть в глаза этой засранке. Спросить, почему она, сучка маленькая, так со мной поступила? За что? За мою любовь одержимую? За то, что позволял ей то, чего никогда не позволял другим? Я не знал ответа и очень хотел получить его от неё. Но вместе с тем жутко боялся, что не сдержусь. Просто убью их обоих. Её и хахаля этого сопливого.

— Я не хочу её видеть. Не хочу находить, Тим. Где бы она ни была, пусть остаётся там. Всё, хватит. Ты идешь за коньяком или мне самому?

Аверин кивнул, поджал губы.

— А знаешь, ты прав. Нахрен она вообще тебе нужна? Глупая малолетка же. Да пусть катится со своим этим… Как там его? Вадик? Вот. Пусть Вадику это сокровище достается. Сейчас поженятся, брачная ночь, все дела. Потом детишки, памперсы, дом, сад зеленый. Пусть всё это ей Вадик обеспечивает. А ты и так нормально жил. Хочешь, я даже тебе половину баб своих одолжу? А что? Нафиг тебе нужна эта семья? — и усмехнулся, когда я заскрежетал зубами.

Так, значит, я ей шмотки, побрякушки, дом да сад, я ей душу свою наизнанку вывернул, а детей она другому рожать будет?!

— Вставай, чего расселся? Поехали, найдем эту заразу! — бросил бутылку в стену и та разлетелась на осколки, пачкая стену грязным пятном.

— Лиль, подожди! Подожди, прошу тебя! — Вадим нёсся за мной, пытался схватить за руку, а я лишь тихо плакала, глотая солёные слёзы.

Нет, я не жалела о том, что выбрала Рому. Мне было больно от того, что родной отец отказался от меня, стоило пойти по своему пути, не спросив у него разрешения. Но я хотела всего-лишь немножко счастья для себя. Разве это плохо?

Пусть я ошиблась и может выбор мой неверный, но так решила я, а не кто-то другой. Это мой выбор целиком и полностью и даже если когда-нибудь я пожалею об этом, буду знать, что хотя бы попыталась стать счастливой.

— Да стой же ты! — таки догнал. Дёрнул за руку, принуждая остановиться, а я замахнулась, чтобы ударить его.

Вадим перехватил мою ладонь, прижался к ней губами.

— Прости меня. Прости. Я дурак. Идиот, — шептал покрывая руку поцелуями, а я, испытывая от этого лишь омерзение, силилась вырваться. — Прости, Лиль. Не могу без тебя. Так скучаю, крошка.

— Руки от неё убрал, уёбок! — раздался почти звериный рык и я не сразу осознала, что это мой Державин.