П. А. Куликовский действительно был довольно значимым общественным авторитетом для Якутии (как, например, Пурин для Камчатки), известным просветителем, убежденным сторонником демократических начал в управлении и самоуправлении. Бывший ссыльнопоселенец, освобожденный после февраля 1917 г., он был членом Сибирской Областной Думы от Якутского Совета крестьянских депутатов, но в условиях начавшейся гражданской войны стал сторонником твердой военной власти, способной эффективно «противостоять большевизму». В конце 1918 г., войдя в состав т. н. Омского блока, он обеспечивал общественно-политическую поддержку Российского правительства адмирала Колчака. В. М. Попов, как и Куликовский, также входил в состав Сибирской Областной Думы от Якутского Совета крестьянских депутатов и представлял интересы местной «крестьянской общественности».

Печать «демократии» для якутских политиков была более чем характерна, хотя следует отметить, что в начавшемся в крае с сентября 1921 г. повстанческом движении заметное влияние имели бывшие офицеры армии Колчака (командование Якутской народной армией осуществлял корнет М. Я. Коробейников). Позднее, в статье «Якутская героическая эпопея», опубликованной в газете «Русская армия», особо отмечалось, что «пассивное сопротивление» якутов нуждалось во внешнем «толчке», который и смогла дать т. н. восьмерка русских, из которых выделялись «корнет Коробейников, попавший в плен к красным и бежавший от них из Иркутска, Семенов, учительствовавший в Якутской области, и подполковник Овечкин, служивший ранее в 30-м Аскинском полку 8-й Камской дивизии, приехавший в свое время с армией в Приморье и отсюда перебравшийся в Якутскую область. Все они в настоящее время командуют отдельными отрядами, составляющими Якутскую белоповстанческую армию».

Показательным примером взаимодействия местного повстанчества с Белым движением стала история создания и деятельность повстанческого отряда под командованием бывшего начальника штаба отдельной Волжской кавалерийской бригады генерал-майора К. П. Нечаева полковника В. Л. Дуганова. В начале весны 1921 г. Дуганов, очевидно, взаимодействовал со структурами Азиатской дивизии барона Унгерна, координируя работу антибольшевистского подпольного центра в г. Маймачен (Монголия). В мае 1921 г. он был арестован и отправлен в Иркутскую губернскую тюрьму, в которой содержались арестованные сподвижники адмирала Колчака (ранее, как известно, здесь находились сам Колчак и его премьер Пепеляев). Дуганову удалось совершить побег из тюрьмы и, оказавшись в Забайкалье, он создал небольшую боевую группу, вошедшую позднее в состав бурятского повстанческого отряда под командованием супругов А.П. и А. Г. Черепановых. В 1922 г. Дуганов действовал уже самостоятельно и в июне вышел на соединение с отрядами якутских повстанцев в Чурапче. Заявив о своем подчинении Коробейникову, Дуганов к осени 1922 г. отошел к Аяну и впоследствии взаимодействовал с Сибирской дружиной генерала Пепеляева[1226].

В марте 1922 г. в г. Чурапче (160 км к северо-востоку от Якутска) было создано Временное Якутское областное народное управление, возглавляемое кадетом Г. Ефимовым. Последний, так же как и Куликовский с Поповым, отправился во Владивосток за военной и материальной поддержкой. Что же касается полномочий Куликовского и Попова, то они были предоставлены им Аяно-Нельканским съездом, выражавшим интересы местного якутского и тунгусского населения побережья Охотского моря.

Созыв подобных собраний представлялся весьма важным с точки зрения обеспечения реальной легитимности и полномочий создаваемых структур местного управления. Подготовки политико-правовой документации (полномочия съезда, его выборы, состав участников, программа работы и др.) не проводилось, и организация власти имела значительные элементы импровизации. Причем в сущности состав данных съездов складывался на основе делегирования представителей от населенных пунктов того или иного района.

По воспоминаниям Грачева, на съезде в Чурапче «было выбрано Областное Управление, выработаны методы борьбы с коммунистами и Конституция управления – вплоть до созыва Областного Собрания по четырехчленной избирательной системе («четыреххвостка». – В.Ц.). На этом съезде присутствовали представители всего населения, за исключением Олекминского уезда, от которого были кооптированы съездом два представителя – общественные деятели Олекминского уезда. В Конституции говорилось о возобновлении деятельности земских и городских учреждений по закону 1917 года. В отношении методов борьбы с коммунистами говорилось, что население Якутской области малочисленно, не имеет военных специалистов, в затяжной борьбе оно не в состоянии противостоять силой коммунистам, а «посему поручается Областному Управлению привлечь из Приморья офицеров на помощь борющемуся народу Якутии». Зная, что борьба не может ограничиться пределами Якутской области, поручалось Областному Управлению направить все средства на помощь вооруженной борьбе с коммунистами»[1227].

Согласно воспоминаниям бывшего участника антибольшевистского подполья в Сибири в 1918 г., начальника 2-й Сибирской стрелковой дивизии, а в 1922 г. «Помощника Командующего всеми повстанческими отрядами Якутской области» генерал-майора Е. К. Вишневского, «как Куликовский, так и Ефимов обрисовали Временному Приамурскому Правительству положение в Якутской области таким образом: якуты и тунгусы, а также русские, не признающие советской власти, поголовно восстали и ведут борьбу против коммунистов. Город Якутск окружен восставшими. Народ стонет под гнетом большевиков и готов пожертвовать всем. Имеются налицо тысячи охотников-партизан, готовых на борьбу с красными, но нет для борьбы оружия, для командования партизанами – инструкторов (офицеров) и нет соответствующего руководителя, который бы своим авторитетом объединил разрозненные отряды повстанцев. При этом П. А. Куликовский просил о присоединении Якутской области к Приамурскому краю»[1228].

Для Меркуловых контакты с местными делегатами-повстанцами были крайне важны (был памятен пример Хабаровского похода 1921 г., обоснованного необходимостью «помощи восставшему населению»). И, так же как и в ситуации с Охотско-Камчатским краем, Правительство законодательным порядком закрепило Якутскую область за белым Приморьем и назначило местных «общественных деятелей» своими региональными представителями в крае.

Таким образом, развернувшееся повстанческое движение (как и в ситуации, например, с Хабаровским походом 1921 г.) требовало соответствующего «государственного оформления», и установление тесного контакта Якутии с белым Приморьем становилось вполне обоснованным. Поэтому «легитимность действий» белоповстанческих отрядов и тех сил, которые могли быть направлены на поддержку белой Якутии, подкреплялась решениями съездов местного населения. Не случайно, что Куликовский и Попов отправились во Владивосток именно в качестве делегатов Аяно-Нельканского съезда, а Ефимов – в качестве делегата съезда из Чурапчи.