Генералу Брюно удалось связаться с Корапом, даже не израсходовав полагающейся монетки. Корап подтвердил генералу, что он действительно находится в распоряжении «Аристотеля». Ладно, у «Аристотеля» — так у «Аристотеля». Сегодня вечером необходимо перейти в контрнаступление. Без Североафриканской пехотной дивизии, которая еще не готова…

А пока что дивизии «Аристотеля», 18-я и 22-я, отступают в полном беспорядке, их обстреливают, дробят немецкие танки; на том самом участке, где резервные части должны были развернуть контрнаступление. Командир 18-й дивизии генерал Дюффе только что успел повернуть к Флавиону, как к нему приехал генерал Мартен; это было после полудня. Отдельные части дивизии на правом фланге были отброшены к соседней 22-й дивизии. А 22-ю дивизию с самого рассвета теснят немцы, которые форсировали Маас еще в нескольких новых пунктах; с севера ее движению мешает беспорядочный отход 18-й дивизии. Части, которые еще держались несколько южнее, получают приказ отступать.

* * *

Шел ожесточенный бой вдоль дороги Бутанкур–Вандресс, в лесах перед Вилье-ле-Тийель, где находился генерал Эчеберригарэ. Здесь упорно отбивались от немцев отдельные части 53-й дивизии, подразделения спаги и легкой кавалерии Хюнцигера, а также несколько броневиков. Судя по трескотне автоматов, противник продвигается между Омикуром и Вандрессом. Чуть подальше Устрик видел, как над верхушками деревьев Мазаренского леса подымались клубы белого дыма, — значит, там рвались гранаты. Какие же части там сражаются — танки или пехота? Где-то позади слышались завывания 75-миллиметровок. И почти сразу же — грохот разрывов. Артиллерия вела неприцельный огонь. Боевое охранение отходило к своим частям. Кони, которых отвели в лес, беспокойно переступали с ноги на ногу в жидкой тени листвы. Марокканец, низко пригнувшись, перебирался от кустика к кустику. Оба полка были сейчас перетасованы, как колода карт. Над березами взлетели ракеты — «перенести огонь вперед». Послышались слова команды, руки машинально ощупали примкнутые штыки, и началось… В то же самое время конные гранатометчики устремились в чащу леса. Яростный рев прокатился волной по фронту спаги, и вдруг они увидели, как немцы, просочившиеся между деревьями, в ужасе побежали, бросая оружие… Устрик на коне, размахивая, как настоящий алжирец, карабином, который он держал в левой руке, метнул правой рукой гранату и увидел прямо перед собой, метрах в десяти, упавшего после взрыва человека. Пешие стрелки, проскользнув меж лошадей, бросились в атаку.

Но справа от них в Вандресс уже вступили, пройдя Омикур, другие части противника.

В обозе алжирского полка распаковали ящики с пулеметными лентами. И во-время: на окраине населенного пункта, на дороге в Шемери, марокканцы уже пустили в ход сабли. В первой линии наступавших шли с ножами за поясом молодые немцы в одних рубашках с засученными рукавами, вооруженные автоматами. Из них несколько человек подорвалось на мине на том конце деревни, где проходила дорога на Бутанкур. Чтобы закрыть подступы к деревне с обеих сторон, нехватило мин, а тут еще снаряд угодил прямо в лошадь, на которой доставляли вьюком мины из Пуа-Террона; все мины взорвались, образовалась огромная воронка, на дне которой лежали изуродованные трупы алжирских стрелков. Наступающие немцы, обезумев, стреляли не целясь, лезли прямо под сабли алжирцев, и клинки врезались в их спины, в шеи, рассекали лица. Шедшие во второй линии, бросив несколько гранат, кинулись врассыпную с криком «Schwarze! Черные!»

Пезе, грязный, всклокоченный, с соломой в волосах, запачканный кровью, стрелял с колена из-за перевернутой повозки, методически целясь в бегущих: один… второй… Как-никак он немного поспал, и теперь рука у него не дрожала.

Было часа четыре пополудни, когда со стороны Флиза показались танки и пошли прямо на деревню, лежавшую левее.

* * *

Примерно в это же время походная колонна 2-й танковой дивизии подвигалась вперед в районе Лиара, согласно приказу генерала Жоржа, полученному почти сразу же после полудня. Выступив из Сэнса, что южнее Гиза, она сделала уже километров семьдесят. Двигалась она без прикрытия, не дождавшись танков, которые задержались из-за отсутствия железнодорожных эшелонов: поезда повезли в район Шарлеруа 1-ю танковую дивизию и до сих пор не вернулись; кроме того, станция Сент-Менульд разбита бомбардировкой. День, почти полтора дня были потеряны! Походные мастерские, отделение боевого питания, интендантская служба, чтобы ускорить дело, должны были разместиться непосредственно в тылу 9-й армии. Когда танки придут, они смогут сразу пойти в бой, имея уже готовую базу, и таким путем поддержат части, стоящие западнее Бара, в направлении Вандресса. Вдруг на дороге показались танки. Чьи это? Армии Корапа? Недоумению положила конец начавшаяся стрельба: это немцы! Каким же образом они очутились здесь? Где они прорвались? Что сталось с передовыми соединениями, с корпусом Либо, с двумя дивизиями? В артиллерийских обозах много убитых, части прикрытия отстреливаются от наступающих. В хвосте начинается паника, обозы устремляются к югу. Но немецкие танки имели другую цель; к тому же их было мало, и они повернули на Рюминьи. Однако вся колонна французов уже пришла в расстройство. Как понять, что происходит? Если немцы на севере, то… Командир перестраивает колонну и ведет ее на юг, к Ретелю…

Оттуда можно будет предупредить танки, которые должны сгружаться в Ирсоне и Капелле…

Вот и опять подкрепления задержались в пути.

* * *

КП майора Мюллера находился в Мон-Иде, в двенадцати километрах к северо-востоку от Рюминьи. Никто здесь не подозревает о неприятельской танковой колонне, которая прошла южнее. Сегодня к концу дня поток беженцев совсем запрудил дорогу на Ирсон. Напрасно им твердят, что необходимо очистить магистраль, искать других дорог. Дорогу загромождают санитарные машины, которые везут раненых неизвестно откуда. В толпе много солдат без оружия, разыскивающих свои части.

Наблюдая за всей этой картиной, майор Мюллер не может сдержать лихорадочную дрожь. Война превзошла самые его мрачные ожидания. Вот что уготовили нам евреи и масоны! Попробуйте держаться с такой армией, где полно коммунистов. Взять хотя бы сводный батальон Рабочего полка, которым командует Мюллер. В своем-то собственном батальоне он сумел отделаться от нежелательных элементов. Всех, кого только можно было, Мюллер передал в руки полиции, — одного, придравшись к неосторожному слову, другого по материалам личного дела. Да, но в двух приданных ему ротах имеется Барбентан — в Синьи-ле-Пти, а теперь еще второй, в Овилье-ле-Форж, лейтенант Гайяр, которого как раз сейчас допрашивает представитель штаба армии.

Вот уже больше трех часов приезжий капитан терзает лейтенанта Гайяра. Следователь прибыл из Вервена с приказом допросить Гайяра и привез себе в помощь сержанта. Все это делается по требованию тайной полиции.